Евгений Щепетнов - Охотник

С тех пор, как он поступил на службу, у него никогда не было свободного времени – так, как это понимает обычный человек. Сергар не был волен пойти туда, куда он хочет, делать то, что хочет, а когда перестал быть военным магом, всю жизнь заняла борьба за выживание. Нет, конечно, он мог бы не делать то, что делал. Волен идти в мертвые города, волен не идти. Вот только что тогда? Как жить? Кто бы его накормил, дал чистую одежду, позаботился о нем? Как здесь…

С другой стороны – все это было странно. Он, здоровенный мужчина, лежит в постели целыми днями или передвигается по дому на странной колесной тележке (довольно удобной! И почему в его мире никто не озаботился такими телегами для калек?), а женщина – хрупкая, не очень молодая, гробится на работе, чтобы его прокормить. Стыдно! И ничего нельзя сделать.

Ну что он может? Пойти на улицу, просить милостыню у прохожих? Ему, боевому магу, прошедшему десятки битв?! Уничтожившему несколько сотен нежити, магических тварей?! Убившему десяток разбойников, покушавшихся на его жизнь?

Нет уж. Восстановит силы, а там видно будет. Когда-то он неплохо рисовал, вырезал фигурки острым ножом из мягкого дерева (очень нужное умение для изготовителя артефактов) – можно попробовать заняться этим и здесь. Кроме того, Мама что-то говорила про заработок в каком-то там «Интернете». Пока неясно, что это такое, но почему бы не испытать себя? Попробовать?

Главное – не отчаиваться! Странный мир, странные люди… многое из того, что Сергар видел в телевизоре, было для него не просто странным – невозможным! Например, «пенсия» по инвалидности! Платить всю жизнь человеку, который потерял здоровье по собственной глупости, упав с самоходной повозки? Ни один нормальный император не подписал бы такой указ! Ладно там – получил увечье на войне, на службе императору – да, выплачивается пособие, не такое большое, но с голоду умереть не дадут. Но чтобы так?!

А еще более странно было то, что императора как такового и не было. Правил страной «президент», которого, как понял Сергар (и переспросил у Мамы), выбирает весь народ! Он не получает власть по наследству и не может ее передать кому-нибудь из своей родни! Чудеса! Вот это настоящие чудеса!

За две недели Сергар впитал местный язык, называемый «русским». Тренированная учением магии память легко приняла в себя незнакомые понятия.

Он не только неплохо выучил слова, но и уже приучил себя мерить расстояния в километрах, длину – в сантиметрах и метрах. Здесь он останется, скорее всего, навсегда, так что нужно жить так, как живут обитатели этого мира. Учиться, учиться и учиться.

Уже на второй день после своего перемещения Сергар потребовал от Марии Федоровны учить его грамоте и чтению – параллельно с обучением языку. Кстати сказать – так учить язык получалось гораздо быстрее. Сергар подозревал, что его обучение шло так быстро неспроста, и те знания, которые имел хозяин тела, никуда не делись. Исчезла душа, но где-то в глубине головы таилась информация, которую нужно было только лишь достать, разбудить, воспользоваться.

Сергар уже лихо разъезжал по квартире, ловко, на одних руках забираясь в инвалидное кресло на колесах, умел пользоваться газовой плитой, сам мылся в ванне и посещал туалет, что для него было очень важным делом. Нет ничего унизительнее для взрослого мужчины, чем неспособность самостоятельно справить свои естественные надобности. И все равно главным местом его обитания оставалась кровать. Телевизор стоял напротив кровати – окно в мир. Окно в жизнь.

Прозвучал звонок. Долгий, как будто кто-то никак не хотел оторвать палец от кнопки. Сергар едва не вздрогнул – он никак не мог привыкнуть к резкому дребезжащему звуку, извещающему о том, что пришел редкий посетитель. Очень редкий. Катя, которой Мария Федоровна давала уроки, больше не появлялась. Видимо, решила, что знаний ей хватает, а больше желающих получить знания не было. На радостях Мария Федоровна забыла дать объявление о своих услугах – по крайней мере, так она сказала. Куда дать объявление и что вообще значит – «дать объявление», Сергар так до конца и не понял. Разберется. Будет время…

Подъехав к двери, собрался открыть и вдруг опустил руку. Кто там, за дверью? Он уже насмотрелся всяческих «сериалов», как их называла Мама, и во многих из них грабители попадали в дом вот так – позвонив в дверь. Негоже старому граберу оставаться безоружным, особенно в чужом мире.

Сергар быстро покатился в кухню и взял со стола заточенный нож. Сам точил! Незаточенные ножи в доме – верный признак отсутствия мужчины! Сунул нож в рукав, потому что привык носить его на запястье, и снова покатился к двери. Щелкнул замком, толкнул дверь.

На пороге стояли двое мужчин. Один – представительный, в явно дорогой одежде, на шее полоска ткани, которую здесь называли «галстук», в руках кожаная сумка – в такой тут носят документы.

Второй похож на охранника либо на разбойника. Крепкий, в кожаной куртке, похожей на ту, в которой много лет ходил Сергар, только новой, и не на завязках и крючках, как положено нормальной куртке, а на смешной «молнии», принятой в этом мире. На ногах – черные остроносые башмаки, штаны широкие, из синей ткани. Взгляд – цепкий, пронзительный.

Сергар знал таких людей – опасные, непредсказуемые, как дикие звери. Они могли взвиться в приступе непредсказуемой ярости, а могли быть спокойными, как могила. Сергар сам был таким. Когда-то. Старый вояка, знающий вкус чужой и своей крови.

Нож приятно холодил руку, Сергар внимательно смотрел на посетителей, а те осматривали квартиру – лениво, но так, как покупатель на рынке осматривает кобылу, которую хочет купить – заглядывает в зубы, под брюхо, щупает ноги и хлопает по крупу, хая покупку, надеясь обдурить продавца.

– Что надо? – неприветливо спросил Сергар, глядя на то, как «бандит» по-хозяйски ходит по комнатам, заглянув даже в туалет.

– Ну что же так неприветливо? – слащаво улыбнулся тот, что в галстуке. – Ты, насколько я понимаю, Олег?

– Что надо, я спросил! – холодно и жестко повторил Сергар и тут же добавил: – Эй, рожа, к двери. И встать там! Нечего тут топать!

«Бандит» внимательно, спокойно и оценивающе посмотрел на «Олега» (Сергар непроизвольно коснулся рукояти ножа), но послушался, подошел к двери, встал, опершись на стенку, задумчиво щуря глаза в пространство.

– Олег, у нас очень выгодное предложение к тебе и к твоей маме! – заторопился «галстучник». – Наша фирма называется «Золотая осень», мы занимаемся помощью старикам, инвалидам, неимущим. Вот тебе, кстати, нужны деньги, чтобы заняться лечением. У мамы, насколько я знаю, денег нет?

Сергар промолчал, настороженно глядя на «галстучника», вернее, на его толстые губы, шлепающие, мокрые, блестящие, будто он только что съел что-то жирное.