Михаил Атаманов - Дорога к рыцарству

– Прости уж меня, старика, если чем обидел. Давно в полку не было настолько способного новичка, как Петр Пузырь, – смелого, сильного, честного. Сынок, я и строг был к тебе, потому что ты был лучшим. Вот и сейчас мне грустно, что полк теряет способного десятника, и одновременно я радуюсь за тебя. Как ни крути, слуги герцогов живут лучше, чем мы – обычная городская милиция. Но не забывай свою первую армейскую школу и, как бы твоя жизнь ни сложилась, всегда держи тот высокий уровень, который ты здесь показывал.

Прощание вышло трогательным и теплым. Я отдельно пожелал успехов Сухому – этот миниатюрный юноша был назначен десятником вместо меня и должен был набирать заново людей в свой десяток. С первыми лучами солнца мы с Серафимом вышли из ворот казармы и направились к Северным воротам города.

От одного из приезжих торговцев мы узнали дорогу к замку Древний Брод. Оказалось, что это старое гнездо дворянского рода Кафиштенов – даже не замок, а скорее небольшая крепость на берегу одного из притоков Стреминки, почти на самой границе с территорией остроухих эльфов. Добраться до замка Древний Брод можно по Северному тракту – идти пару дней прямо, а потом у деревни Комарье свернуть направо, следуя указателю. На проселочной дороге ориентиром будут служить старые развалины эльфийского города, миновав которые еще через полдня мы доберемся до нужного замка.

Пройдя сквозь Северные ворота, мы ступили на широкий мощеный тракт, уходящий вдаль, насколько хватало глаз. Серафим огляделся, окликнул паренька на проезжающей мимо телеге и попросил подвезти. В повозке лежал босоногий, несмотря на холод, грузный бородатый мужик в заношенной и многократно залатанной рубахе почти до колен и грязных протертых штанах. Он был изрядно пьян и спал на слое сена. Лошадкой правил его сын – длинноволосый паренек примерно моего возраста в несуразных закатанных штанах и рваной кожаной куртке на голое тело, с громадным фингалом под левым глазом. Царственным жестом парень указал нам на место у себя за спиной, чем мы сразу же и воспользовались. Оказалось, что нам по пути, так что до самого вечера можно было с комфортом ехать. Я сразу же улегся на слой свежего сена и блаженно закрыл глаза. Осеннее яркое солнце напоминало всему живому, что до зимы еще далеко. В пронзительно-синем небе несколько клиньев журавлей обучалось слетанности перед длительным путешествием в теплые края. Телега убаюкивающе подрагивала на камнях и выбоинах дороги. Я и не заметил, как задремал.

Проснулся я уже в сумерках. Мы двигались по узкой просеке в густом лесу. Серафим травил селянам одну из своих баек, которых он знал в огромном количестве и способен был рассказывать бесконечно. Солнце уже село за горизонт, а мы, похоже, собирались заночевать прямо в лесу.

– А, проснулся, – добродушно рассмеялся Серафим. – Ну ты и мастак – проспать весь день! Значит, ночью дежурить первым будешь. Когда остановка?

– Сейчас удобный съезд с дороги в лес найдем, и нужно будет костер развести и поужинать, – ответил ему паренек.

Мы переехали через неглубокий ручей и свернули в сторону заметной с дороги полянки. Парень слез с облучка, пару раз присел, разгоняя кровь по затекшим ногам, подвернул волочащиеся по земле брючины и начал распрягать лошадь. Его отец, на ходу спуская штаны, побежал в кусты по нужде.

– Ты собери хворост и разведи костер пока, – обратился Серафим к парню. – А мы с Петром нормальных дров нарубим.

Я спрыгнул с телеги и тоже пару раз присел, разминая ноги.

– Возьми арбалет и палатку, – сказал мне Серафим. – А то кто этих селян знает? Может, сопрут наши вещи и уедут без нас. Потом ищи их по всем деревням.

Находящийся в паре шагов от него парень, конечно же, прекрасно слышал эти слова. Но обижаться не стал, лишь презрительно хмыкнул. Серафим тоже прихватил свою сумку и, взяв топорик в руку, направился глубже в лес. Хоть я и посчитал опасения друга напрасными, но спорить не стал и, забрав свои вещи, пошел за ним.

Мы углубились в лес метров на сто, как вдруг мой товарищ резко сменил направление и значительно ускорил шаг. Я едва успевал идти за ним.

– Отдохнул? Выспался? – спросил он меня внезапно.

– Да вроде, – ответил я, не понимая, к чему он клонит.

– Хорошо, что отдохнул. Нам сейчас нужно бежать изо всех своих сил. Бежать быстро и долго, если хотим остаться в живых.

– Бежать? Почему? – удивился я.

Но мой друг не стал отвечать, он уже ломанулся в лесную чащу. Я поправил поудобнее рулон палатки, закинул вещмешок на спину и помчался догонять. Куда мы бежим? От кого? Я старался не думать об этом. Серафим был гораздо опытнее меня и всегда поступал разумно. И сейчас, похоже, тоже не шутил. Он мчался изо всех сил, мне пришлось поднажать, чтобы не отставать.

Эх, спасибо надо будет сказать при случае школьному учителю физкультуры! Да и потом в полку на тренировках нас заставляли бегать с полной нагрузкой. Так что сейчас я держался молодцом – давно наступила темнота, а я все не сбавлял темп и не останавливался ни на секунду. Пот стекал струями по шее и спине, ветки хлестали меня по лицу, а я все бежал, не теряя спину Серафима из вида. Хотя, как ни пытался, не мог его догнать. Нас отделяло все то же расстояние примерно десять – пятнадцать метров.

Перед нами возникла огромная поляна, или скорее заросшее болото. Но мой друг не стал обходить топь и по грязи напрямик направился через поляну туда, где опять начиналась стена темного леса. На этом топком лугу я наконец-то смог его догнать. Серафим лишь мимолетом взглянул на меня и продолжил упорно месить грязь, продвигаясь все дальше вперед. Мой друг явно выбился из сил – потный, раскрасневшийся, он едва волочил ноги от усталости, но с прежним упорством бежал вперед.

– От кого мы убегаем? – едва смог выдохнуть я свой вопрос.

– Не сейчас… до той опушки дойдем… там все объясню, – таким же прерывистым голосом ответил мне друг.

Я собрался с силами и последние метров двести пробежал по открытой местности единым рывком. После чего без сил рухнул на слой пахучей хвои. Через секунду рядом со мной упал Серафим. Мы долго не могли отдышаться, не то что начать разговор. В конце концов, Серафим сел на хвою, оглядываясь на болото. На залитой светом двух лун Пангеи серебристой траве четко отпечатались цепочки наших грязных следов.

– Что ты знаешь о смертельных обманщиках? – спросил меня наконец Серафим.

– О ком? – не понял я.

– Вот деревенщина! Смертельные обманщики, люди-маски, метаморфы…

– Метаморфы… – Кажется, Фея когда-то рассказывала о чем-то подобном. – Это какие-то монстры, обитавшие в Пангее? Кажется, они принимали облик съеденных ими людей.

– Обитавшие… Ну да, я тоже давно про них не слышал. Как маги ловушки против них понаставили вокруг городов, так метаморфы почти что вымерли. Наверное, молодежь уже считает их чем-то вроде страшилок из детских сказок. А вот во времена моего детства это был реальный ужас. Если вдруг обнаруживали обглоданное тело жертвы смертельного обманщика, то бежали прочь со всех ног. Ужас был вполне объясним, так как одной жертвой чудовище никогда не ограничивалось. Смертельному обманщику нужно питаться каждый день, и при всем богатстве выбора – птица, скотина ли деревенская, лесная дичь – он всегда выбирает людей. И скотину сожрет, конечно, если другой добычи не осталось, но, пока рядом живут люди, хищник будет охотиться именно на них. Хитрые, коварные, принимающие любой облик. И не убиваемые честной сталью – только магией или магическим оружием.