Джордж Мартин - Игра престолов. Часть II

Тирион криво усмехнулся:

– Приободрись, отец, все-таки Рэйгар Таргариен еще не восстал из мертвых.

– Я надеялся на бо́льшую помощь, чем глупые шутки, Тирион, – проговорил лорд Тайвин Ланнистер.

Сир Кеван стоял над картой, наморщив лоб.

– Робб Старк уже заручился помощью Эдмура Талли и лордов Трезубца. Их объединенное войско может превосходить наше. Ну а учитывая, что Руз Болтон находится позади нас… Тайвин, если мы останемся здесь, то можем оказаться между трех армий.

– Я не намереваюсь оставаться здесь. Мы должны выяснить отношения с молодым лордом Старком прежде, чем Ренли Баратеон сумеет выступить на нас из Хайгардена. Болтон не беспокоит меня. Он и так человек осторожный, а Зеленый Зубец должен был еще более остудить его. Болтон не станет торопиться с погоней. Итак… утром выступаем на Харренхол. Кеван, я хочу, чтобы разведчики сира Аддама прикрывали наше передвижение. Дайте ему столько людей, сколько потребуется, и посылайте их по четыре человека. Я не желаю, чтобы они пропадали.

– Как вам угодно, милорд, но почему на Харренхол? Это мрачное и несчастливое место. Некоторые называют его проклятым…

– Мало ли что болтают! Спустите с поводка сира Грегора и его головорезов, пошлите их вперед. Пусть едут и Варго Хоут с вольными всадниками, и сир Амори Лорч. Каждому – по три сотни конных. Скажи им, я хочу, чтобы Речные земли горели от Божьего Ока до Красного Зубца.

– Они вспыхнут, милорд, – пообещал сир Кеван вставая. – Я отдам приказы.

Он поклонился и отправился к двери.

Когда они остались вдвоем, лорд Тайвин поглядел на Тириона.

– Твои дикари могут наслаждаться грабежом. Скажи им, пусть едут с Варго Хоутом и разбойничают, как им нравится: добро, скот, женщины… пусть берут все, что хотят, а остальное сжигают.

– Учить Шаггу и Тиметта грабить – все равно что учить петуха кукарекать, – проговорил Тирион. – Но я предпочел бы оставить их при себе. – При всей их непокорности и диком виде горцы принадлежали ему самому, им он доверял больше, чем людям отца. Он не намеревался их отдавать.

– Тогда научись управлять ими. Я не хочу грабежей в городе.

– В городе? – Тирион растерялся. – В каком городе?

– В Королевской Гавани. Я посылаю тебя ко двору.

Ничего подобного Тирион Ланнистер даже не мог ожидать. Он потянулся к вину и задумался на мгновение, прежде чем глотнуть.

– И что я буду там делать?

– Править, – резко проговорил отец.

Тирион взорвался смехом.

– У моей милой сестры может быть иное мнение по этому вопросу.

– Пусть говорит что хочет, но сына ее нужно прибрать к рукам, прежде чем он погубит всех нас. Виноваты и эти ослы-советники. Наш друг Петир, достопочтенный великий мэйстер и это чудо без члена, лорд Варис. Какие советы они дают Джоффри, раз его бросает от одной глупости к другой! И кто это придумал возвести Джаноса Слинта в лорды? Отец его был мясником, а ему дарят Харренхол. Харренхол, седалище королей! И пока я жив, я не позволю ему даже ступить туда. Мне рассказали, что он взял себе гербом окровавленное копье; топор мясника был бы куда уместнее.

Отец говорил ровным голосом, однако Тирион видел гнев в его золотых глазах.

– И потом, зачем они прогнали Селми, какой в этом смысл? Да, он состарился, но имя Барристана Отважного известно всему королевству. Он возвышал всякого, кому служил. Можно ли сказать то же самое о Псе? Собакам бросают корм под стол, но не сажают рядом с собой на высокий престол. – Он ткнул пальцем в сторону Тириона. – Если Серсея не способна угомонить мальчишку, ты обязан сделать это за нее. Но если эти советники дурачат нас…

Тирион сразу все понял.

– Голову с плеч, – вздохнул он. – И на стену.

– Вижу, ты научился от меня кое-чему.

– Более, чем ты думаешь, отец, – ответил Тирион негромко.

Допив вино, он задумчивым движением отставил в сторону чашу. Часть души его испытывала больше довольства, чем он готов был признать, другая часть не забыла сражение у реки… Хотелось бы знать, не посылает ли его отец снова на левый фланг?

– Но почему я? – спросил он, наклонив голову. – Почему не мой дядя, почему не сир Аддам, не сир Флемент или не лорд Серрет? Кто-нибудь повыше ростом?

Тайвин резко поднялся.

– Потому что ты – мой сын.

Тут Тирион все понял. «Ты считаешь, что потерял Джейме, – подумал он. – Сукин ты сын. Решил, что Джейме уже все равно что мертв и, кроме меня, у тебя никого не осталось». Тириону хотелось ударить отца, плюнуть ему в лицо, извлечь кинжал, вырезать сердце и посмотреть, не сделано ли и в самом деле оно из старого жесткого золота, как говорили в простонародье. Однако он сидел на месте и молчал.

Обломки разбитой чаши хрустнули под сапогом отца, лорд Тайвин направился к выходу.

– Вот еще что, – сказал он сыну. – Шлюху ко двору ты не возьмешь.

Тирион долго сидел один в гостиной после того, как отец ушел. Наконец он поднялся по ступеням в свою уютную комнату в башне под часами. Потолок был невысок, что карлику, естественно, не мешало. За окном торчала виселица, которую отец поставил во дворе. Тело содержательницы постоялого двора бесшумно раскачивалось на веревке под порывами ночного ветра. Плоть ее истощала, как и надежды Ланнистеров. Шэй что-то пробормотала со сна и подкатилась к нему, когда Тирион сел на край перины. Запустив руку под одеяло, он погладил рукой мягкую грудь, и глаза открылись.

– М’лорд, – проговорила она с сонной улыбкой.

Когда сосок Шэй напрягся, Тирион поцеловал ее.

– Я решил взять тебя в Королевскую Гавань, милая, – шепнул он.

Кобыла негромко заржала, когда Джон Сноу затянул подпругу.

– Полегче, милая леди, – проговорил он негромко, успокаивая лошадь прикосновением. Ветер шептал в конюшне, холодное мертвенное дыхание холодило лицо, но Джон ни на что не обращал внимания. Он привязал свой сверток к седлу, покрытые шрамами пальцы остались жесткими и неловкими.

– Призрак, – позвал Джон негромко. – Ко мне. – И волк оказался рядом. Глаза его светились угольками.

– Джон, пожалуйста. Это запрещено.

Сноу поднялся в седло, взял поводья и повернул коня мордой к ночи. В дверях конюшни стоял Сэмвелл Тарли, полная луна светила за его плечами, отбрасывая тень, казалось бы, принадлежащую великану, колоссальную и черную.

– Прочь с дороги, Сэм.

– Джон, ты не можешь, – сказал Сэм. – Я не пущу тебя!

– Я предпочел бы не причинять тебе боль, – ответил ему Джон. – Отойди, Сэм, иначе я затопчу тебя.

– Не затопчешь. Ты должен выслушать меня. Пожалуйста…

Джон ударил шпорами, и кобыла бросилась к двери. Мгновение Сэм стоял на месте, круглое лицо его разом сделалось бледнее повисшей сзади луны. Рот его от удивления расширился кружком. В самый последний момент он отпрыгнул вбок – в чем Джон и не сомневался, – споткнулся и упал. Кобыла перепрыгнула через него и направилась в ночь.