Джордж Мартин - Игра престолов. Часть II

– …не хочешь разбудить дракона…

Красная дверь была еще так далеко, а за спиной она уже ощущала ледяное дыхание, облаком преследующее ее. Если оно догонит, она умрет смертью, которая глубже смерти, и будет выть в вечном мраке и одиночестве. Она побежала.

– …не хочешь разбудить дракона…

Она чувствовала жар внутри, страшное жжение терзало ее чрево. Ее сын был высок и горд, с медной кожей Дрого и ее серебряно-золотыми волосами, с фиолетовыми миндалевидными глазами. Он улыбнулся ей и хотел протянуть руку, но когда открыл рот, из его уст вырвался огонь. Она видела, как сгорает его сердце за ребрами, и в одно мгновение он исчез, превратившись в пепел, как мотылек в пламени свечи. Она оплакала свое дитя, этот сладкий рот, так и не прикоснувшийся к ее груди, но слезы ее превращались в пар, едва коснувшись кожи.

– …хочешь разбудить дракона…

Призраки выстроились в коридоре, одетые в линялые облачения королей. В руках их бледным пламенем полыхали мечи. Волосы их были как серебро, как золото и как светлая платина, а глаза – как опалы, аметисты, турмалины и нефрит.

«Быстрее, – кричали они. – Быстрее, быстрее». Она бежала, и ноги ее плавили камень. «Быстрее!» – единым голосом вскричали призраки. И она рванулась вперед. Боль огромным ножом вспорола ей спину; она ощутила, как разрывается ее кожа, почувствовала запах горящей крови и увидела тень крыльев. И Дэйнерис Таргариен полетела.

– …разбудить дракона…

Дверь возникла перед ней – красная дверь – так близко, так близко. Очертания зала расплылись, и холод позади нее отступал. И вдруг камень исчез. Она летела над Дотракийским морем, поднимаясь все выше и выше; внизу по зелени ходили волны, и все живое в ужасе бежало от тени ее крыльев. Она ощущала запах дома, она видела его, там, сразу за той дверью: зеленые поля, большие каменные дома и руки, которые согреют ее, там . Она распахнула дверь.

– …дракона…

И увидела своего брата Рэйгара верхом на жеребце, черном, как его доспехи. Узкая прорезь забрала горела красным огнем.

– …последним драконом, – слабым голосом шепнул сир Джорах. – Последним, последним.

Дэни подняла полированное черное забрало. На нее глядело ее собственное лицо.

А потом – долго – с ней оставались лишь боль, огонь внутри нее, и шепот звезд.

Она проснулась с привкусом пепла во рту.

– Нет, – простонала она, – не надо, пожалуйста.

– Кхалиси? – Чхики застыла над ней, как испуганная лань.

Шатер утопал во мраке, спокойном и тихом. Хлопья пепла поднимались от жаровни, и Дэни провожала их взглядом до дымового отверстия. «Летят, – подумала она. – У меня были крылья, я летала». Но это был лишь сон.

– Помогите мне, – прошептала она, пытаясь подняться. – Принесите мне… – Больно было даже говорить, и Дэни не могла понять, чего она хочет. Откуда такая му́ка? Словно бы тело ее разорвали на части и сшили заново. – Я хочу…

– Да, кхалиси. – Чхики мгновенно исчезла, выбежав из шатра с криком. Дэни нуждалась… в чем-то… в ком-то… в чем же? Это было важно, она понимала это. Ей было нужно то, чего нет важнее на белом свете. Она перекатилась на бок и оперлась на локоть, пытаясь высвободить запутавшиеся в одеяле ноги. Было так тяжело двигаться. Мир плыл вокруг нее. «Мне надо…»

Ее нашли на ковре, когда она ползла к драконьим яйцам. Сир Джорах Мормонт поднял ее на руки и, несмотря на ее слабое сопротивление, отнес назад в постель. За плечом рыцаря она увидела трех служанок, Чхого с крошечными усиками и широкое плоское лицо Мирри Маз Дуур.

– Я должна, – попыталась сказать она. – Мне надо…

– …поспать, принцесса… – продолжил за нее сир Джорах.

– Нет, – сказала Дэни. – Прошу вас. Прошу.

– Да. – Он накрыл ее шелком, хотя она вся горела. – Спите и набирайтесь сил, кхалиси. Возвращайтесь к нам. – Потом рядом оказалась Мирри Маз Дуур, мэйга, и приложила чашу к ее губам. Там было кислое молоко и еще что-то, густое и горькое. Теплая жидкость побежала по подбородку. Каким-то образом Дэни умудрилась проглотить питье. Шатер отступил, и сон вновь овладел ею. На этот раз Дэни не видела снов. Она тихо и мирно плыла по поверхности не знавшего берегов черного моря.

Спустя какое-то время – ночь, день или год, она не могла сказать – Дэни проснулась снова… В шатре было темно, от порывов ветра снаружи шелковые стены хлопали как крылья. На этот раз Дэни не стала пытаться подняться.

– Ирри, – позвала она, – Чхики, Дореа. – Они немедленно оказались рядом. – В горле пересохло, – сказала она. – Очень сильно.

Ей принесли воды. Она оказалась теплой и безвкусной, но Дэни жадно выпила и велела Чхики принести еще. Ирри увлажнила мягкую тряпку и промокнула ей лоб.

– Я болела, – сказала Дэни. Дотракийка кивнула. – Долго? – Влажная ткань успокаивала, но Ирри казалась такой печальной, и это пугало.

– Долго, – прошептала она. Когда Чхики вернулась с водой, вместе с ней вошла Мирри Маз Дуур, глаза которой еще были полны сна.

– Пейте, – проговорила она и, приподняв голову Дэни, снова приложила к ее губам чашу – на этот раз только с вином. Сладким-сладким. Дэни выпила и откинулась назад, прислушиваясь к тихому звуку собственного дыхания. Она ощущала тяжесть в конечностях, и сон вновь овладел ею.

– Принесите мне… – проговорила она неразборчивым сонным голосом, – принесите… я хочу подержать…

– Да? – спросила мэйга. – Чего вы желаете, кхалиси?

– Принесите мне… яйцо… драконье яйцо… пожалуйста… – Ресницы ее обратились в свинец, и не было сил, чтобы поднять их.

Когда Дэни проснулась в третий раз, луч золотого света пробивался сквозь дымовое отверстие в шатре, и она лежала, обнимая драконье яйцо… бледное, с чешуйками цвета сливочного масла, пронизанное золотыми и бронзовыми вихрями. Дэни ощущала исходивший от него внутренний жар. Под постельными шелками тонкий слой пота покрывал ее кожу. «Драконья роса», – подумала она. Она легко провела пальцами по скорлупе, золотым завиткам, и в глубине камня что-то изогнулось, напряглось, отвечая. Это не испугало ее. Все ее страхи сгинули в огне.

Дэни прикоснулась ко лбу. Покрытая потом кожа была прохладной на ощупь, лихорадка прошла. Она заставила себя сесть. Голова ее закружилась, и острая боль пронзила ее между ногами. И все же она ощущала в себе силу. На зов прибежали служанки.

– Кувшин воды, – сказала она. – Такой холодной, какую найдете. И фрукты, пожалуй. Финики.

– Как вам угодно, кхалиси.

– Мне нужен сир Джорах, – сказала она вставая. Чхики принесла халат из песчаного шелка и набросила ей на плечи. – Потом теплую ванну, еще Мирри Маз Дуур и…

Память разом вернулась к ней, и она осеклась.

– Кхал Дрого, – с усилием проговорила Дэни, в страхе глядя на их лица. – Он?..