Дмитрий Рус - Играть, чтобы жить. Кн. V. Битва. Кн. VI. Война. Кн. VII. Исход

В небе показалась быстро приближающаяся сверкающая точка. Секунды, и над нами закружила фигура в крылатых сандалиях. Гермес, один из богов Светлого Пантеона, лично посетил поле битвы.

Что же надумал Шрамоликий?! Моральная мотивация войск? Или хватит идиотизма на прямое вмешательство?

Покровитель торговли, воровства, разума, алхимии и магии. Он же – мальчик на побегушках у Главы Пантеона.

Взмах сверкающего скипетра – и ткань реальности с хрустом разорвалась, открывая небесные врата, сияющие ослепительным светом.

Хвала Павшему, что мы бутафорские Тёмные! Всяким реальным Тварям Ночи такой прожектор был бы не хуже пучка разогретой плазмы!

Куда же эта дыра ведёт?!

Звуки фанфар и боевых труб сопроводили появление первого гостя – могучего шестикрылого серафима, закованного в сталь и изрядно вооружённого для праведной борьбы за Дело Света.

Красивое, но опасное создание развернуло пятиметровые крылья и спорхнуло с небес на вершину террикона. Искры сыпались с белоснежных перьев, отлечивая и воскрешая соратников.

Загудели описывающие восьмёрки клинки, разогнанная до невероятных скоростей сталь принесла смерть в ряды защитников Крепости. Серафим был фиолетовым даже для меня, а это ни много ни мало уровень четыреста пятьдесят плюс…

Набычившись, я рванулся по осыпающимся под ногами плитам к небесному созданию. Сейчас пободаемся!

И тут же дал по тормозам!

Из прорыва пространства выдвигались всё новые и новые фигуры! Воинство Седьмого Неба в полном составе!

По стене прошёлся сквозняк от вращающихся лопастей мечей. Зазвенела кровавая капель, полетели во все стороны срубленные головушки моих собратьев.

Я злобно ощерился. Ах, вот так?!

Тру кольцо и громко взываю:

– Асмодей, приди!

Бордовая арка Инферно распахивается напротив сверкающего портала своего антагониста.

Величественный Асмодей, наслаждаясь моментом своего триумфа, медленно ступает на землю «реальности-0». И замирает… Его глаза багровеют, верхняя губа приподнимается, низкий вибрирующий рык проносится над полем схватки. Извечные враги наконец-то встретились!

Верховный сбрасывает политически верный облик статного воина-красавца и спешно перетекает в свою самую сильную боевую форму.

Десятиметровый демон и его выдвигающаяся из портала армия зачищают для себя пространство для схватки. Грубо спихиваются измотанные бойцы Альянса, торопливо вырезаются светлые орды.

Серафимы также утратили интерес к сомнительным служителям тьмы. Перед ними появился истинный враг! Изначальный! Зло, в апогее!

Две силы столкнулись, и всех тех, кто еще удерживался ногтями и зубами за базальт стен, сдуло ударной волной. Покатились правые и виноватые, небо заплакало кровавым дождём и извергло град из кусков красно-чёрной плоти. Две стихии убивали друг друга.

Я корчился с перебитым позвоночником, проклиная крепости с открытыми парапетами и благодаря неизвестного мне, но очень мягкого тролля, на чьё тело я так удачно рухнул.

Свиток «Полного Исцеления» вновь поставил меня на ноги. У подножья Йаванны живых было немного. Так, параноики, никогда не снимающие заклинание левитации, да силы подкрепления, кучковавшиеся у подножья. Ну и Древний Василиск, изумлённо севший на собственный хвост и пялящийся наверх тарелками гигантских глаз.

Его собрату, Дикому, сейчас было не до красот небесной схватки. По дурости он слизнул со стены Серафима и сейчас с воем катался по песку – живучий ангел потрошил Ваську изнутри. Кто кого успеет переварить – пока не ясно…

– Подлечите его… – прохрипел я, кивая на мучавшуюся животом божью тварь.

Всё еще прихрамывая – мозг никак не хотел поверить, что ноги ходят, а позвоночник цел, – я полез на ближайшее скальное плато. Хотелось своими глазами оценить происходящее.

На последних метрах подъёма кто-то с верхотуры протянул мне руку. Не доверяя неизвестным добрякам, я покосился наверх.

– Здорово, Паша!

Этот с обрыва не сбросит. Помощь принял, и меня одним рывком божественной длани закинули наверх.

– Здравствуй, Макария… – не особо глубоко склоняю голову.

В ответ удостаиваюсь раздражённого взгляда с лёгкой каплей ненависти. Хренасе, это с каких пор я пробудил в красавице такие чувства?! Поломал романтику и нарушил их уединение? Так я могу и на другую скалу взобраться…

Богиня приобнимает Павшего за талию, шепчет ему на ухо что-то ласковое и увлекает подальше от меня. Ну и славно, пусть помирятся. Не дело это, когда разброд в Пантеоне…

Макария указала пальцем на что-то внизу, Пашка склонился, пытаясь разглядеть предмет интереса. Богиня запустила ладонь в свою причёску, вытащила длинную заколку и тряхнула копной волос, позволяя им распуститься по великолепной талии.

– Прости, дорогой! Я не хочу больше умирать! – громко произнесла Макария и всадила адамантовую спицу в основание черепа Павшего.

– Пашка!!!

Я рванулся вперёд, на бегу выхватывая посох и растягивая кванты времени в бесконечность. Молекулы собственного тела не успевали менять пространственные координаты, и я оставлял за спиной кровавую взвесь из сорванной плоти.

Макария медленно, невероятно медленно переводила на меня наливающиеся страхом глаза. И я бы дотянулся до суки! Но…

Мысль быстрее любого действия, а воля богини близка к Законам Мироздания…

Воздух окончательно уплотнился, атомы поменяли структуру, выстраиваясь в несокрушимый хрустальный кокон. Магические потоки вязали по рукам и ногам, сковывая движение и в очередной раз заставляя меня беспомощно раскорячиться в воздухе.

Дежавю… Грым, Красный Медведь, теперь вот Макария…

Пашку, словно попавшего под разряд полицейского шокера, жестоко, до хруста позвоночника, выгнуло дугой. Тело Главы Пантеона мгновенно парализовало, и он рухнул лицом на камни, сминая хрупкие кости носа, разбивая губы и кроша зубы о скалы.

В спице явно недостаточно адаманта для убийства бога, но место подлого удара было выбрано идеально. Быть может, сам Неназываемый и подсказал предательнице, куда бить для пущего эффекта, защищаясь от потенциального божественного насильника. Дурачок трёхлетний!

Я застонал от бессилия и попёр вперед, используя все доступные мне ресурсы и ломая Волю Богини. Рвались мышечные волокна, скрипели растянутые связки, ухнула в ноль мана, стремительно исчезали Очки Святости. Словно на шквальном ветру, трепетал огонь Искры Творца, сжигая липкую паутину чужой власти.

Макария тревожно покосилась на меня, затем на Павшего. Вскинула руки к небу и громогласно призвала:

– Мой олимпийский брат, приди!

Громыхнуло, ослепительно сверкнул солнечный луч, заставив непроизвольно зажмуриться. Когда мои слезящиеся глаза вновь распахнулись, на узкой площадке уже стало тесновато.