Юрий Иванович - Игры с богами

– Кстати, об убийцах! – с усилием в тоне Прогрессор перебил Кобру. – Неужели ты до сих пор придерживаешься глупого табу на уничтожение возлюбленных?

– Это ты к чему? – насторожилась та.

– Да всё не дождусь, когда ты начнёшь вводить у себя запрет на любовь и дружбу и станешь казнить тех, кто о ней заикнётся. Это будет незабываемое шоу.

– И не дождёшься! Мне плевать на всё стадо, пусть оно само в этом определяется, но в частных случаях подобного надругательства я не позволю!

– Ха! Что-то я не слышал такой новости, что великая Азнара стала покровительницей влюблённых.

– Зря ёрничаешь. И вообще, отчитываться перед тобой о своих поступках я не собираюсь! – зло заявила дэма.

– А почему не собираешься? – задал вопрос Бенджамин и тут же сам на него ответил: – Да потому, что хороших дел за тобой не числится. И у меня твёрдое убеждение: ты, скорее, уничтожаешь всех возлюбленных из-за собственно зависти, ненависти и бессилия. Ты всегда ненавидела то, на что сама уже давно неспособна.

Только он это договорил, как на него обрушился такой поток грязных ругательств и оскорблений, что сидящий с отвисшей челюстью Поль опять перестал дышать. Ему вдруг показалось, что и малой части звучащих у него в голове слов хватит для уничтожения всего мира. Или по крайней мере сам ДОМ станет огромным скопищем пепла.

А первый судорожный вздох сделал только после рассмотрения лица Надариэля. Тот снисходительно улыбался. Если не сочувственно. Ещё и ладошкой сделал жест, обозначающий: «Не беспокойся и не принимай близко к сердцу. Она всегда такая».

Наверное, именно мешанина и жёсткость ругательств не позволили Труммеру толком разобраться в проскальзывающих претензиях Азнары к остальным дэмам. Только и отложилось в подсознании, что она кидала своим соседям по олимпу страшные обвинения. И сопровождала их уничижительными эпитетами.

Странно только, что она вообще не отключилась и не прервала разговор. А когда выдохлась и умолкла, Надариэль продолжил разговор с укора:

– Ты не забыла, что рядом со мной свидетель нашего высочайшего общения?

– Неужели он ещё живой? – опять вернулась Азнара к язвительному тону. – Уж ты ему точно не простишь того, что он узнал о тебе всё самое гадостное и мерзостное. Или ты его решил немножко модифицировать в лаборатории?

– Да я ему уже предлагал, но он как-то не горит желанием.

– Надо же! Отказался от такой благодати из твоих рук! Может, ты этого приписного и дальше жить оставишь после нашего разговора?

– Вполне! Сам он не болтлив, да и никто ему не поверит, если он станет трепаться о твоей невоздержанности. Да и к тому же он нисколько не приписной, свободный человечек. Скорее демагог, дипломат и будущий философ, если в самом деле лапки не отбросит уже завтра…

– Ага, значит, он всё-таки далеко не уйдёт, – пришла к резонным выводам Азнара. – Но всё равно не улавливаю причину его присутствия и повод для нашего с тобой разговора. Не просветишь?

– Запросто! – с неожиданным задором и энтузиазмом откликнулся Надариэль. – Причина и повод совпадают. Мне хотелось показать этом глупцу, что у и нас, дэмов, жизнь далеко не сахар. И самое главное, что мы не всесильны. Особенно в плане любовных отношений. Не поверил мне, что любовь среди ему подобных у нас вызывает лишь смех и презрение. Ты только представь себе: человечек решил, что ты сжалишься и отпустишь его возлюбленную из своих лабораторий! А? Каков недоумок? Причём не просто с просьбой осмелился ко мне обратиться, а отказался при этом от десятидневной награды, недавно купленного домика в Ро́зморе, и от собственной жизни. Потому что сам вызвался добровольцем на карательную акцию в мир драйдов. Хе-хе! Подобных людей, неизлечимо больных наивностью, за всю свою вечную жизнь встречал лишь нескольких.

После чего откровенно, зло, с каким-то нескрываемым цинизмом расхохотался.

А Поль на него пялился во все глаза и пытался разобраться в услышанном. Сердце нашёптывало, что дэм действует правильно. Иначе с Коброй нельзя. Покажешь свой личный интерес, так она в ответ не просто поругается, а жестоко надругается и над Прогрессором, и над Галлиардой.

А вот разум и логика твердили одно: временный опекун заранее знал, чем это всё кончится, и теперь попросту злорадствует над действительно наивным, недалёким человечком. Уж слишком искренний у него смех получился.

А вот когда он отсмеялся, стало напрягать слишком продолжительное молчание Ревельдайны. Показалось даже, что она прекратила разговор и убралась в свои неведомые чертоги. А если она так поступила, то надеяться на спасение Галлиарды Фойтинэ, в самом деле, больше не стоит.

Тогда как Бенджамин, наверняка чувствующий остающуюся на связи Азнару, сделал совсем иные выводы. Скорее всего, и молчание для него многое значило. Потому что вдруг, без всякой просьбы с той стороны, стал в своей интерпретации пересказывать историю знакомства Поля и юной тогда ещё спортсменки. Не спеша рассказывал, словно сам у себя в сознании обыгрывал некоторые сценки, словно сам фантазировал порой, что могло бы случиться в том или ином случае.

Можно было проследить чуть ли не в каждой фразе насмешку или издёвку, но а’перва поражало другое: дэм знал о нём много! Вернее, очень, очень много! И на вопросы «откуда?» и «как?» ничего иного в голову не приходило:

«Чему это я удивляюсь? Мало того, что дэмы обладают всеми известными и неизвестными умениями, так они ещё и всю техническую мощь остальных миров умеют использовать. Вспомнить хотя бы про подслушивающую и подсматривающую аппаратуру. Да с её помощью можно каждого обитателя ДОМА фиксировать с трёх сторон и заносить эти данные в безразмерные банки памяти. Даже сейчас, во время рассказа, он наверняка попросту копается в этом банке, выискивает забавные, по его мнению, сценки и пытается грамотно преподнести их Азнаре. Или всё-таки не пытается, а издевается?.. Да нет, вроде и в самом деле силится претворить свою задумку в жизнь… Вначале эту гадину разозлил, потом поставил на слабо, затем поиздевался и напоследок всё оформил так, словно ему на всё глубоко плевать. Но свою собеседницу всё-таки чем-то зацепил… Знать бы ещё чем? Видимо, нечто из их далёкого, божественного прошлого. Что-то связанное с личными отношениями, может, даже с любовью… Хотя какая мне разница?! Мне главное – результат! Жизнь Галли дороже всех их тайн и секретов, вместе взятых!..»

И результат, пусть даже несколько неожиданный, не замедлил сказаться. Прервав рассказчика, Ревельдайна грубо потребовала:

– Хватит трепаться! Так и быть, пойду тебе навстречу, выполню твою просьбу…

– О чём это ты? – делано удивился Бенджамин. – Я тебя ни о чём не просил!