Андрей Посняков - Кремль 2222. Коломна

Предмет… Ратибор про себя хмыкнул. Золотая цепочка вовсе не жгла ему ни карман, ни совесть, и делить ее на части он вовсе не собирался – пусть себе лежит, пригодится.

Похоронив несчастную девочку, Рат с Нагом вновь поднялись на кручу, иного-то пути не имелось. Правда, на этот раз оба были куда осторожнее, знали: в ожидании добычи где-то притаилось черное Поле Смерти. И беглецы опасались не зря!

Едва путники отошли от кручи шагов на триста, как что-то внезапно вылетело на них из кустов. Какие-то серые существа, размером с хорошего пса. Длинноухие, с косящими желтыми глазами, они прыгали, словно кенгуру, о которых когда-то рассказывала Ратибору матушка.

Проворно сбросив шама, молодой человек резко отпрянул в сторону – острые клыки клацнули возле его горла… Сверкнуло лезвие. Одним движением молодой человек снес неведомому, но, видно, крайне опасному, существу, голову. Странная такая была голова – с вытянутой, почти собачьей, мордой и длинными ушами.

Особо рассматривать сейчас было некогда, зверюг оказалось не так уж мало – четверо, правда, одна уже была обезглавлена Ратибором, да и другая, схватившись за распоротое брюхо, завизжала, отползла в кусты… Третья тварь набросилась было на шама… Но тут же отскочила в сторону, заскулила… как и четвертая – видно, одноглазый, несмотря на свою побитую башку, все же как-то смог на них воздействовать, вот только…

Вот только слева, в ельнике, колыхнулась бесформенная тьма, поглотив обоих существ, ускользнувших от разящего тесака Ратибора. Проглотила и остановилась, переваривая добычу и не предпринимая никаких агрессивных действий. Рат словно бы слышал довольное урчанье и видел – точно видел! – что становилось с угодившими в смертельную ловушку тварями. Чернота хищного студня оказалась вовсе не такой непроницаемой, и юноша не смог удержаться от любопытства, несмотря на все стенания своего одноглазого спутника, призывавшего поскорее уйти прочь.

Спрашивается, а зачем воину бежать со всех ног, если что-то его заинтересовало? Тем более, непосредственной опасности уже не было. Черное (как и знакомое, красное) Поле оказалось вовсе не столь уж ловким, и на то, что сейчас происходило внутри него, Рат смотрел во все глаза.

Одна из тварей вдруг растянулась, быстро изменив форму, словно бы кто-то лепил фигурки из глины или тающего воска. Растянулась, потом резко сплющилась и, вытянув лапы, сдохла. Поле буквально за полминуты алчно высосало зверя. Пертурбации, происходящие со вторым существом, оказались еще интереснее. У твари вдруг отвалились клыки, морда несколько сплюснулась, да и само существо сделалось гораздо меньше в размерах, да так и продолжало съеживаться, пока не превратилось… в обычного серого зайца!

– Ах ты ж, черт длинноухий! – Ратибор восхищенно выругался. – Скажи кому – засмеют: зайцы в лесу напали.

– Идем уже, – выглядывая из-за елки, занудно напомнил Наг. – Время.

– Нет, ну видишь же… Ладно, давай, залезай.

Взгромоздившись юноше на шею, шам некоторое время осматривался, а затем вновь начал болтать, пространно отвечая на все расспросы Рата.

– Видишь ли, друг мой, насколько я знаю, черное Поле может изменять структуру биологических объектов, тела которых на какое-то – очень короткое – время становятся словно бы пласти… как мягкая глина становятся, и лепить из них можно все, что угодно. Бывает и иной случай – обратная мутация. Что мы и видели. Хищная тварюга мутировала обратно в мирного травоядного зайца! Поле его, верно, сожрало, точнее – высосало энергию, но, если бы мы этого зайца вовремя вытащили, могли б его и сами съесть. Если б, ха-ха, поймали бы!

– Так что же – он был бы жив? – несказанно удивился юноша.

Наг хохотнул:

– О чем и речь, друг мой. О чем и речь.

Рат еще о многом выспрашивал шама, правда, тот отвечал не очень охотно и как-то расплывчато. Да, мол, в здешних местах как-то бывал, случалось, вот и знаю немного дорогу, но кто тут нынче обитает – без понятия, за прошедшее время много чего могло измениться.

– Так мы что же, еще и заблудиться с тобой можем? – хохотнул Ратибор.

Одноглазый обиженно вскинул голову:

– Только не со мной!

И впрямь, путь он указывал вполне уверенно, руководствуясь какими-то своими, известными одному ему приметами, или, может быть, просто по памяти. Говорил, где нужно повернуть, где обойти трясину, а где – спуститься в глубокий овраг.

Выбравшись из очередного оврага, узенькая, змеившаяся под ногами Ратибора тропинка вывела беглецов на широкую, чрезвычайно твердую тропу какого-то непонятного темно-серого цвета. Не тропа – целая дорога! Правда, почти все покрытие давно вздыбилось и пошло черными змеистыми трещинами. Кое-где его прорвали одуванчики и прочие травы, а то и деревца, так, что проехать здесь на телеге не было бы никакой возможности, а вот идти пешком оказалось вполне даже удобно.

– Древняя дорога? – не удержавшись, спросил Рат. – Я слышал, про такие рассказывали. Правда, про железные.

– Эта – асфальтовая, – морщась, Наг потер ладонью затылок с расплывающейся заметной шишкой, оставшейся на память от удара морока. – Покрытие такое – асфальт. Кажется, из нефти делалось, как и пища для двигателей самобеглых повозок – бензин. Дорожка такая называлась – шоссе. В давние времена по ней самобеглые повозки и ездили – автомобили, автобусы, трамваи, грузовики.

– Знаю, – на ходу покивал Ратибор. – Парнишка один рассказывал.

– Что за парнишка?

– Да так. Думаю, его уже нет в живых… хотя – случается всякое.

– Стой! – шепотом скомандовал шам, и тощие коленки его сдавили юноше шею. – Там, на реке…

– Вижу.

Изгибаясь прихотливой излучиной, видневшаяся внизу Москва-река образовывала широкую песчаную отмель, на которой виднелась широкая железная лодка маркитантов, черневшая обводами, словно выброшенное волною чудовище. Никого из людей на лодке не было… Точно не было – ссадив с шеи Нага, Ратибор тут же вытащил из котомки бинокль.

То, что он увидел, парню не очень понравилось. Перед глазами его снова встало нечто непонятное, нечто такое, что, в целях собственной безопасности, нужно было бы постараться поскорей объяснить.

Лодка, точнее – баржа, никак не могла быть одна. Обычный торговый караван – две-три баржи с бурлаками либо гребцами… даже иногда с паровым буксиром!

В трофейный бинокль юноша внимательно осматривал и саму баржу, и прилегающую к ней акваторию, округу. Людей – никого, да и сама баржа издалека казалась чрезвычайно старой, проржавевшей донельзя. Как на такой и плыть-то не боялись?

– Надо бы сходить, глянуть, – передав бинокль шаму, Рат погладил висевшие на поясе ножны с тесаком. – Что скажешь, а?

– Присутствия мутантов или людей я там не чувствую, – тихо отозвался одноглазый. – Согласен, стоит посмотреть.