Анатолий Шкирич - Эра героев. Тайная стража

Но затаивший дыхание мир уже не мог непринужденно выдохнуть. Пусть притихшая, война незримым призраком нависла над континентом. Ожидая искры, что зажжет неодолимое пламя всеобщей борьбы…

– Бла-бла-бла, – испачканные типографскими чернилами заскорузлые пальцы скомкали листок и швырнули в корзину для бумаг.

Гном, сидящий за невысоким, ему впору, засыпанным бумагами канцелярским столом, удрученно вздохнул.

– И ты наивно вообразил, что эту историческую муть кто-то издаст? Только если помрет очередной император Западной Империи, и в его честь закажут многотомный фолиант! – Подземник скептически уставился на парня, нервно перебиравшего поля фетровой шляпы. – Сегодня история одна, завтра другая, молодой человек. Не успеет типографская машина заработать, как уже все изменится. Но ты не безнадежен. Чуток поменяем сюжет, и выйдет отлично.

Гном задумчиво поджал губы и откинулся на кожаную спинку кресла.

– Для начала добавим в твою книгу знойную красотку. Буфера, волосы до пупка и все такое. – Подземник очертил в воздухе округлые песочные часы. – Пусть она до одури влюбится, значится, одновременно в вампира и оборотня. И вот эта дуреха весь роман никак не может выбрать из них самого уравновешенного, который, значится, не сожрет ее в первую же брачную ночь.

– Но это уже было у… – робко пробормотал парень.

– Да какая разница, читатель прочел и тут же забыл, – махнул рукой гном. – А происходит все в Халифате. Кругом пустыня, верблюды. И тут внезапно начинается гражданская война между кочевниками с солончаков и бедуинами с такыров. Бум! Бам! Стрельба! Погоня!

Парень поморщился и поглядел в сторону бумажной корзины.

– А деваху похищает огромный джинн и тащит ее на самую высокую башню магов! – Разошедшийся гном уже не обращал внимания на юношу. – Тут налетают орденские ветролеты! Битва! Джинн падает с башни, а девку подхватывает на руки эльф-акробат. Который окажется богатым принцем из волшебного леса.

– У лесного народа вроде нет принцев, – вставил парень, шаг за шагом подступая к корзине для бумаг.

– Да кто об этом знает? – фыркнул гном. – И не забудь указать, что все положительные герои обожают бублики Короткопала…

Подземник повернулся в кресле и постучал по плакату с дородной гномихой, уплетавшей за обе щеки громадный крендель.

– …официального спонсора ардасской типографии! – закончил гном. – Вот теперь у тебя в руках настоящая бомба, дружок. И чтоб в конце месяца представил мне рукопись! Эх, молодость. Завидую я тебе, столько идей и полная свобода выбора, не то что в моей юности… Ну же, беги творить! – И, видя, что парень еще переминается с ноги на ногу, подземник повысил тон: – Свободен!

Отвесив пару поклонов, парень выскочил в душную вонь улицы Коробейников. Под залатанным рукавом поношенного сюртука виднелся измятый кончик рукописи.

«А ведь я мог стать приличным токарем или кондитером», – хмыкнул про себя юноша, надвинув на лоб шляпу. Орк-зеленщик прогромыхал мимо своей тележкой. «Хотите вампиров и оборотней? Будут вам приключения!»

Задумчиво уставившись вдаль поверх разношерстных голов, парень зашагал по улице обратно в свою крохотную комнатушку.

«Если повезет, то хозяин не выгонит еще с месяц. Наивный зомбяк все еще надеется получить арендную плату за прошедшие полгода», – тут парень грустно вздохнул.

Но невеселые думы быстро развеялись. Перед мысленным взором заиграли краски далеких земель. Невидимые для остальных, в эти минуты в его разуме вершились великие приключения, гремели битвы, равных которым еще не видел свет, и творились чудеса.

То и дело толкавшие его прохожие и не догадывались, мимо чего проходили, погруженные в свои дела. Только слепой попрошайка на углу внимательно поглядел вслед парню и снисходительно усмехнулся.

В мыслях юноши рождались строки новой книги.

«Только бы успеть донести их до дома, до кособокого стола и полупустой чернильницы, и постараться передать эти невероятные картины на бумаге».

Ламинированные страницы меню пестрели картинками с идеальными салатами, филигранно нарезанными закусками и сочными фруктами.

– И крабовый салат, пожалуйста, – добавил Александр, закрывая брошюрку. – И не уносите меню, я выберу что-нибудь еще попозже.

Официант сделал последнюю запись в блокнот и удалился, лавируя между столиками маленького ресторанчика. За окном, обрамленным цветущими растениями, медленно катили в извечной пробке иномарки.

– И это ты называешь свежими яйцами?!

Мир развалился на куски.

В напрасной попытке вернуться назад, в уют и спокойствие сна, Александр втиснулся в подушку и зажмурился сильнее.

– Я увижу здесь свежие яйца, когда у этих отрастут лапы, хвосты и перья и они высидят новые! И я сомневаюсь, что этот запах тухлятины идет только из твоего рта!

– Да когда же вы все заткнетесь? – подключилось к спору высокое сопрано.

Старый добрый… вернее, относительно добрый мир навалился всей своей непосильной тяжестью. Сколько ночей он закрывал глаза с надеждой очнуться в родной кровати. Ну ладно, пусть в вытрезвителе… на операционном столе после наркоза… на худой конец, в палате психбольницы…

Небольшой подвал, хаотично заставленный приволоченными со свалки или внаглую стыренными вещами, мог похвастаться звукоизоляцией канализационной трубы. Хотя вряд ли это волновало его нынешнего владельца, успевшего вдоволь выспаться еще при жизни.

Постаравшись на этот раз не развалить тахту, и так стоявшую одной ножкой в загробном мире кроватей, Александр встал на холодные плиты пола и, зябко поеживаясь, стянул с трехногого стула свою одежду. Полотняная рубашка с непонятным вырезом на груди и дурацкими завязками, шерстяные штаны и добротные ботинки на высокой подошве, чтобы посуху пробраться через все лужи на мостовой. Затем он затянул пояс со множеством отделений – местная замена портмоне и ридикюля. Завалявшиеся в нем мелкие монеты не добавляли ни солидности, ни уверенности в завтрашнем Дне.

Поднявшись по ступеням, Александр распахнул дверь навстречу новому дню. Кивок двум пахнущим сыростью плечистым коротышкам в прорезиненной коже: соседи по подвалам, туннельные гномы, поддерживали подземные коммуникации города в рабочем состоянии – судя по запаху, они возвращались с ночной смены. В углу двора четыре замотанных с головы до пят в грязные тряпки личности человеческих очертаний жарили на углях некое хвостатое животное. Он уже привык не обращать внимания на чужие гастрономические предпочтения, если это самое блюдо не собирались предложить ему. И даже в этом случае по правилам хорошего тона надо было закрыть глаза и представить обычное куриное филе, одновременно быстро заглатывая и нахваливая предложенную снедь.