Сергей Извольский - Проект Данте. Врата Ада

– По рукам мне не попади! – раздался другой голос за мгновенье до того, как в воздухе мелькнул небольшой молот. И тут же я едва сдержал стон – разрывая плоть и заставляя трещать кости в запястье впился железный штырь, пробивая руку и с каждым ударом молота входя все глубже в дерево перекладины.

– Вот так, ага! – подытожил воин, когда широкая шляпка, из-под которой густо сочилась кровь, прижала мое запястье к дереву. – Есть дураки, которые в ладони вбивают, ага. Ну и приходится потом руки еще и привязывать. Запоминайте, ладони тяжесть тела не выдержат, мясцо рвется, ага. В запястье бейте. В запястье. Давай второй, – поднял голову воин, переходя к другому концу перекладины.

Снова взметнулся вверх молот, и в тишине явственно раздался чавкающий звук разрываемой металлическим штырем плоти. И в этот раз сдержал крик, лишь зажмурившись и еле слышно застонав. Но зубы едва в крошку не сточил, так сильно их сжал.

– Теперь ноги, – повторил воин, поднимаясь и делая несколько шагов к основанию креста. – Смотрите, вбивать надо здесь. Согнув ноги и прислонив сюда, вот так, ага. Это чтобы он не дергался, висеть же он будет на руках, ага.

Голос солдата был сух и невыразителен, будто он рассказывал, как рыбу разделывать. От этого становилось еще страшнее. Даже боль не так чувствовалась, как предчувствие того, что мне предстоит с таким обращением, когда распинают за здорово живешь, да еще без эмоций. В этот раз я не сдержал вскрика, когда затрещали, ломаясь, кости ступни, сминаемые железным костылем. Каждый удар молота отдавался во всем теле, обжигая выстрелами боли.

– Так, веревку привязали, давайте поднимать, ага, – выпрямился воин, и через некоторое время я почувствовал, как крест начал дергаться, поднимаясь.

– Ага, сюда, сюда, в яму, давай, – начал покрикивать пожилой воин, руководя установкой креста. Я в это время не выдержал, и громко закричал, но почти сразу крик превратился в тихое сипение. Тело провисло под собственной тяжестью, и даже дышать теперь было неимоверно тяжело – грудная клетка выгнулась из-за растянутых в стороны рук, и не то, что закричать, даже полноценно вздохнуть не получалось. Морщась, я приподнялся, утробно застонав от боли в пробитых ногах, и наконец, вдохнул полной грудью.

– Не сдохнет? – раздался совсем рядом звонкий и юный девичий голос. Услышав который, я даже дернулся, поворачивая голову.

– Никак не должен, госпожа, – подобострастно отрапортовал тот, который совсем недавно вальяжно пояснял методику грамотного распятия.

«Немезида. Что? Как?! Почему?!» – сумбуром заметались мысли у меня в голове. Ведь она… пару часов подождать… Так может, и появление этого педика прилизанного неслучайно было?.. Она же сказала, что ей в город надо, а я ее видел, перед тем как с обрыва прыгнуть…

Не в силах вымолвить ни слова, я рассматривал девушку, чьи длинные иссиня-черные волосы, спускающиеся до самого пояса, прикрывали даже больше, чем совсем узкое и тонкое асимметричное платье. Тот же самый наряд, в котором она на празднике была! Когда обещала мне…

– Ты? – выдохнул я, когда, наконец, смог справиться с эмоциями.

– Я, – улыбнулась Немезида. – Удивлен, сладкий?

Не в силах ничего произнести, я широко открытыми глазами смотрел на нее в крайнем изумлении. И в очередной раз хрипло вздохнул, приподнимаясь на ногах и морщась от боли.

– Полное погружение, измененный алгоритм, – щурясь, произнесла чародейка, снизу вверх рассматривая меня. – Как все изменилось с прошлого раза, да… но тебе нравится, знаю, – осторожно дотронулась она пальчиком до неровной шляпки одного из металлических штырей, торчавшей из моей ноги.

– Висеть будешь до завтрашнего утра, – металлическим голосом проговорил спутник волшебницы – светловолосый маг в балахоне серого цвета, – а уж завтра мы решим, каким пыткам тебя подвергнуть в первую очередь.

Гюнтер.

Чистилище.

Уровень: 35.

Хотя маг вроде и старался выглядеть невозмутимо, но голос его напряженно дрожал от сдерживаемых эмоций.

– Повиси, сладкий, – Немезида даже погладила меня по ноге, избегая, впрочем, потеков крови. – Наслаждайся пока тишиной… – произнесла она, обводя рукой мрачную панораму вокруг, и добавила, посмотрев мне в глаза: – И покоем…

– Оревуар, – после небольшой паузы, насладившись мгновеньем, выразительно произнесла Немезида и, приложив ладонь к губам, поцеловала подушечки пальцев, послав мне воздушный поцелуй.

– Головой отвечаете, – развернувшись, показал командиру солдат на пленника Гюнтер. – Вы тоже, – повернулся он к стоящим поодаль нескольким магам природы, судя по нежно-зеленому цвету плащей. – Если сдохнет, сами здесь висеть будете. Ясно?

– Ясно, господин, – в унисон зашелестело в ответ.

– Теперь не улетит, – с легкой улыбкой обернулся Гюнтер к Немезиде и переадресовал взгляд дальше, высокому рыцарю в блистающей броне.

– За что? – сквозь боль вдруг с трудом прохрипел я, в очередной раз приподнимаясь на раздробленных ногах, чтобы вздохнуть.

– За что? – резко обернулась Немезида, глянув на меня. – За что?! – повторила она, почти крича, и сощурила глаза, приобретшие злое выражение. Невероятной красоты лицо девушки на несколько мгновений стало пугающей хищной маской.

– Да, твою мать, за что?!! – не выдержал я. – За что?!! Что я вам сделал, твари?!!

Со злобой глядя мне в глаза, Немезида выдержала паузу, а после обернулась и посмотрела на Гюнтера, сделав повелительный жест рукой. Гюнтер тут же, едва не подпрыгнув, переадресовывал жест окружающим, но и так уже воины цепи охранения, да и многочисленные маги старались ретироваться отсюда. Остались только несколько человек, в том числе маг в зеленом плаще неподалеку, который как раз в этот момент кинул на меня слабенькое лечебное заклинание, мазнувшее теплым по щеке.

– Имя «Клеопатра» тебе что-нибудь говорит? – убедившись, что посторонние удалились на достаточное расстояние, еще больше сощурившись, посмотрела на меня Немезида.

– Какая, в задницу, Клеопатра, Немезида-Афродита и Венера!!! Вы уработались в край?! Я, …, за пивом в магазин вышел и очнулся в сраной камере!!! Вы … вообще, ублюдки!!! Вы что творите, …?!!

Крышу у меня рвануло знатно, и я уже кричал, не сдерживаясь в выражениях, даже почти не замечая боли. Но когда на глаза упала красная пелена ярости, невероятным усилием воли сдержался, внезапно понимая, что могу сейчас сделать. И то, что особого эффекта это сейчас не возымеет.

Немезида между тем отшатнулась с таким лицом, будто принесший ей горячее и влажное полотенце для рук официант ресторана этим полотенцем по лицу ей неожиданно и засветил вместо вежливого «пожалуйста».

– Эй, а я не поняла, – обернулась девушка к Гюнтеру, – он что, ничего не помнит?