Марк Ньютон - Город холодных руин

С трудом поднявшись, Бринд зажег свечу. Какой-то странный клинок, сделанный явно по неизвестным технологиям, торчал у Нелума из груди.

Бор ты мой… Что это за нож?

Кожа Нелума приняла багрово-красный цвет, тело обезобразилось так, что Бринд едва узнавал его. Его собственное дыхание стало вдруг отрывистым и частым.

Зачем тебе понадобилось преследовать меня, Нелум? Все из-за твоих дурацких верований и предрассудков? Они много лет были друзьями – такими близкими, что знали все странности друг друга. И как мог Нелум решиться на такое – после всего, через что они прошли вместе?

Бринд уткнулся в кровать головой и закрыл лицо руками.

Среди ночи Бринду пришлось поднимать своих людей. Заспанные, с опухшими глазами, они притащились в обсидиановый зал, где он рассказал им о нападении на него и о том, что из этого вышло. Солдаты пораженно молчали.

Поверили они ему? Или решили, что он убил Нелума из-за их недавних разногласий?

– Зачем Нелуму нападать на вас? – спросила Тиенди. Только женщина решилась задать вопрос, волнующий всех.

– Вот ты мне и скажи, – ответил Бринд, внимательно оглядывая лица солдат в поисках малейших признаков неповиновения, указывающих на то, что еще кто-то из них готов выступить против него. Требовалось проявить осторожность, иначе он сойдет с ума. – Он пришел в мою комнату с оружием, думая, что я сплю.

С помощью двух своих людей Бринд уже перенес тело Нелума в обсидиановый зал, предварительно тщательно завернув его в простыню. Теперь труп лежал на столе, и Бринд откинул простыню в сторону, чтобы все могли его увидеть.

– Твою мать… – не сдержался кто-то.

– Вот дерьмо!

Волдырей под кожей мертвеца стало больше, черты лица исказились до полной неузнаваемости, и только по одежде можно было понять, кто перед ними. Руки трупа изогнулись так, что утратили нормальные очертания, одну ногу раздуло, и штанина на ней лопнула сверху донизу.

– Что могло вызвать такую реакцию, командир? – спросил Люпус.

– То, из чего сделан вот этот нож. – И Бринд показал на орудие убийства, еще торчавшее в груди трупа. – Возможно, какой-то комбинированный яд, предназначенный для меня. Уверен, он действовал не один.

Ночные гвардейцы молча обступили мертвое тело, но стали отходить поодиночке, точно не выдержав жуткого зрелища. Кое-кто переглядывался, а Бринд внимательно наблюдал за каждым. Судя по их лицам и жестам, случившееся было для них не меньшей загадкой, чем для него самого.

Только Тиенди стояла на своем:

– Ничего не понимаю. Зачем ему вас убивать?

Затем, что я гей. Затем, что я не вписываюсь в его определение настоящего мужчины. Затем, что так подсказывала ему вера?

– Могу лишь предполагать, что ему не нравились какие-то мои решения.

Мокрые и скользкие, как лед, ступени вели во внутренний двор цитадели. Покрытые мхом и лишайником стены добавляли картине уныния. Мрачные, еще не отошедшие от потрясения ночные гвардейцы выстроились в одну линию, а Бринд, Люпус, Бруг и Микилл несли носилки, на которых лежало завернутое в шелк тело лейтенанта Нелума Валора. Какие-то люди стояли на смотровой площадке и оттуда наблюдали за солдатами в черном и печальной церемонией, что проходила во дворе.

Утренняя морось мелькала перед глазами Бринда, когда он помогал устанавливать носилки с телом друга – потому что он был друг, несмотря на то что он сделал, – на погребальный костер. Недоумевающие взгляды его людей обжигали. Не все хотели, чтобы тело предателя было с почетом предано огню.

Солдаты встали по стойке смирно, притопнув ногой и поднеся правый кулак к груди. Бринд и Люпус, установив на высокую платформу передний край задрапированных черным носилок, осторожно задвинули их глубже, затем отошли и встали в один ряд со всеми. Бринд отдал приказ поджигать. Кто-то поднес горящий факел к основанию костра, огонь медленно, словно нехотя, пополз по дровам вверх, и вот наконец под темным небом зажегся еще один ярко-оранжевый маяк.

– Надеюсь, избранные тобой боги милостиво примут тебя, лейтенант, – пошептал Бринд, неотрывно глядя в марево разогретого воздуха.

Люпус наклонился к нему:

– Хорошо, что вы так поступили. Учитывая, что он хотел совершить, это благородно с вашей стороны.

– Он был ночным гвардейцем, рядовой. И несмотря ни на что, хорошим человеком.

Лучшие солдаты империи собрались в зале, выходившем окнами на северную стену цитадели. Грохот боя, кипевшего вдалеке, становился все яснее, как отзвуки неумолимо приближающейся грозы. Страх осязаемо витал в воздухе, пока культистка Блават расставляла на каменном столе в углу помещения свою коллекцию волшебных пузырьков. Бринд внимательно осмотрел все стеклянные контейнеры один за другим, уже зная, в каком порядке они будут употреблены. Каждый миг тянулся как вечность, а он все бился в тенетах своих мыслей.

Его солдаты были мрачны, сложив на груди руки, они задумчиво глядели перед собой. Бринд решил, что перед началом операции надо будет обязательно провести с ними беседу, поскольку ему нужна была их решительность, особенно сейчас.

Люпус вызвался быть первым, его подруга Беами стояла тут же, готовая провести аугментацию. Люпус снял рубашку и лег на стол, товарищи глядели на него с печальным состраданием, как будто он приготовился к смерти. Реликвии были готовы, металлические и хрустальные устройства выстроили в ряд, пластины присоединили к его голове, затем он и его женщина обменялись последним взглядом и ему сделали инъекцию жизни. Он закашлялся, задохнулся и, сжав кулаки, упал со стола на пол. Беами помогла ему встать и отвела в угол комнаты, где он сидел, держась за живот и потирая голову.

Все напряженно ждали. Похоже, ничего плохого с ним не произошло, он был жив и здоров, только ошарашен своими новыми обострившимися чувствами. Когда он описал усиленные качества, Бринд пришел в восторг.

Остальные последовали за ним. Тиенди, Син, Микилл, Бруг, Смок, Хааль, Бонди и другие: от инъекции у каждого сначала перехватывало дыхание, наступал полный коллапс, человек падал, но тут же вставал снова, живой и полный сил.

Наконец Бринд сам подошел к столу и, раздвинув на груди рубашку, встал перед культистками. Холодный металл прошел ему сквозь кожу, волна технологий взорвала вены…

Как будто прыгнул в ледяную воду.

Дыхание покинуло его, сердце отчаянно забилось, словно куда-то торопясь. Ему показалось, что он умер, сокрушенный болью, но тут же, исцеленный, возродился. Новому усилителю потребовалось всего несколько секунд, чтобы подавить побочные эффекты и внедриться в организм. Бринд вдруг понял, что его тело изменилось: мышцы вздрагивали, требуя работы. Нюх стал тонким, как у зверя, а зрение до того острым, что он поначалу не знал, как с ним совладать.