Марк Ньютон - Город холодных руин

День разгорался, все посетители разошлись по своим делам, включая и двух ее компаньонов. Снаружи потемнело; через окно они наблюдали, как напротив бистро расположился было какой-то уличный торговец со своими товарами, но подоспевшие военные его прогнали. Вокруг царило необычайное спокойствие, лучшего места для обсуждения фобий Джерида нельзя было и придумать.

Беллис извлекла из своей сумки стеклянную сферу, такую тяжелую, что держать ее приходилось двумя руками, и положила на стол.

– Взгляни на это чудо. – Раскрыв ладони, она смотрела на него с таким восторгом, что Джерид понял – от него ждут аналогичных эмоций.

– Реликвия? – спросил он.

Сфера была прозрачной, однако в ее глубине пульсировали разноцветные огни, похожие на короткие вспышки молний.

– Временами мы так предсказуемы, – мотнула головой Беллис. – Реликвия для того, реликвия для этого… Наверное, мы просто привыкли обращаться с жизнью так, словно для всего существуют готовые рецепты. В общем, мы зовем эту штуку «флараор фолд», что в переводе означает «фальшивый мир».

– По мне, так обычный хрустальный шар, – проворчал Джерид, не переставая все же вглядываться в его глубину.

– Ну да, конечно! – Беллис расхохоталась, причем так громко, что шар чуть не треснул.

– И что эта штука делает?

– А ты погляди. То, что она тебе покажет, будет ненастоящим, но, если хочешь избавиться от своих страхов, ты должен будешь его коснуться. Давай.

Джерид, уступая, коснулся левой рукой…

п

о

в

е

р

х

н

о

с

т

и

и вдруг, провалившись сквозь грозовые тучи безумно яркой раскраски, оказался где-то еще.

Тепло? Окружающее обрело четкость, и он обнаружил, что стоит в своем старом виллджамурском доме – точнее, в спальне, загроможденной вещами, – только вокруг него все яркое, очень яркое. В окна лил молочный свет слишком желтого и как будто окруженного дымкой солнца, но, как только его глаза привыкли, мир вокруг стал более обыденным.

Раздался голос Беллис, правда, где он звучал – вдали или внутри его головы, – он так и не понял.

– Помни, это всего лишь контролируемое видение, воссозданный в воображении мир. Он ненастоящий!

– Что я должен делать? – спросил Джерид.

– Походи или сядь отдохни. Расслабься!

– Легко сказать.

Джерид растянулся на знакомых простынях, хрустящих от чистоты, потянул носом знакомый запах духов Марисы, откуда-то взялся бокал с виски. Приятно было воображать то, что он так любит.

– Удобно?

– Кажется, да.

– Сейчас кое-что произойдет, но помни, это только образ. Я буду его контролировать.

– Ладно…

Пространство искривилось, и возник образ. Джерид застыл. Вот он, на полу, у изножья кровати, в стеклянном ящике, – паук размером с его кулак. Знакомые ощущения немедленно овладели им: тяжесть, стеснение в груди, нет, не просто в груди, а прямо в сердце, точно на пороге смерти. У него перехватило дыхание. Он зажмурился.

– Смотри на него не отрываясь, ясно? Ничего он тебе не сделает, глупый Джерид. Он ведь заперт, и к тому же он ненастоящий. Это просто картинка.

– Знаю, но…

– Никаких «но»! Сосредоточься, если хочешь избавиться от страха.

Со вздохом открыв глаза, Джерид уставился на паука. Тот, хотя и не такой большой, казалось, тоже смотрел на него. Джерид почувствовал, как у него окаменел хвост, а сердце забилось где-то в горле.

Беллис давала ему указания издалека, Джерид нехотя повиновался. Иногда ее слова казались смазанными, словно он плохо слышал, однако теперь он уже понимал, что они возникают непосредственно у него в голове. Вот она скомандовала Джериду пройтись по комнате. Потом велела заглянуть в стеклянную коробку. Приложить ладонь к стеклянной стенке снаружи. Проделать еще целый ряд действий, которые казались бесконечными, неприятными, а то и глупыми. И каждый раз ее слова звучали прямо внутри его черепа. Раз или два в его памяти мелькнули обрывки детских воспоминаний: его мать, визжа от ужаса, стоит посреди кухни на стуле, по полу бежит большой мохнатый паук, а пьяный отец вваливается в кухню с книгой, чтобы прихлопнуть его.

Джерид сделал все, что ему было велено, и с удивлением обнаружил, что под конец уже не испытывал такого парализующего страха, как раньше. Конечно, было большим облегчением знать, что паук ненастоящий, что это лишь образ, запертый в нереальном мире. И все время, пока совершался этот ритуал, Беллис продолжала излагать ему свои теории о природе страха: событие случится и пройдет, забудется, едва он окажется в ином окружении, но ощущение не сотрется из памяти совсем, а сохранится на годы и, как только ситуация повторится, всплывет непрошеным. Джерид не знал, что об этом думать, как вдруг…

о

к

а

з

а

л

с

я

в том же самом кафе, за столиком, сжимая в ладонях стеклянную коробку. В ней, совсем близко от его лица, сидел паук, но паники, от которой, казалось, вот-вот остановится сердце, больше не было, и это потрясло его. Беллис сидела напротив, попивала свой чай и удовлетворенно улыбалась.

– Разум, – объявила она, – могучая штука. Страх – это просто одно из его состояний, но он способен заставлять людей вести себя очень странно.

Девушка со шваброй, проходя мимо их столика, вдруг завизжала:

– Уберите отсюда эту тварь! Слышите? Сию минуту, я что сказала?

И она стала так размахивать перед их носами шваброй, что им пришлось спешно вскочить со стульев. Беллис спрятала свой шар, и коробка с пауком тоже исчезла. Они выбежали из бистро на улицу.

– Теперь видишь, о чем я? – с усмешкой осведомилась Беллис, едва они очутились на безопасном расстоянии от девицы и ее швабры.

Джерид стоял под падающим снегом и громко смеялся.

– Я не могу остаться, Малум. Прости. Независимо от того, сколько денег ты готов на меня потратить, я хочу уйти. – Беами стояла спиной к окну, в ореоле рассеянного солнечного света, у ее ног громоздились дорожные сумки. Выражение ее лица выдавало мучительную душевную боль.

Утренняя метель трясла раму снаружи, город уже в который раз окутывался белым саваном. То и дело мимо окна за ее спиной проходили люди, казавшиеся нереальными, куклами. Малум был полностью выключен из этого момента. Куда это годится – так начинать день: в доме аппетитно пахнет жареным беконом, а его жена взяла и все испортила этим своим «я ухожу».

– Отлично. – Малум бросил взгляд на стол, сжимая в руках маску, играя с ее лентами. Внутри он весь кипел.

– Прости. – Беами наклонилась, взяла с пола сумки и двинулась к двери в последний раз. – Я почти ничего не забрала. Здесь осталось много моих реликвий, они дорогие, но я мало что могу унести. Думаю, будет проще, если я заберу остальное, когда тебя не будет дома… Малум, мне правда очень жаль.