Джозеф Дилейни - Седьмой сын

Я сунул книгу обратно в карман, придвинул стул к очагу и начал задавать Алисе вопросы. Она отвечала с неохотой, и мне приходилось буквально вытягивать из нее слова, отчего на душе стало довольно скверно.

Сначала я стал расспрашивать, почему у книги такое странное название: «Проклятые, неуклюжие и отчаянные». Что это означает?

– Первое слово используют священники, – объяснила Алиса, недовольно опустив уголки рта. – Так называют людей, которые делают все иначе – например, как твоя мама, – они не ходят в церковь и не молятся. Эти люди не похожи на других, как левши, например, – она многозначительно улыбнулась.

– Второе слово используют чаще, – продолжала Алиса. – Тело одержимого не может хорошо удерживать равновесие, оно постоянно падает. Духу нужно время, чтобы приспособиться к новому телу. Это все равно что надеть новую пару обуви. Кроме того, человек становится очень раздражительным – обычно спокойный и тихий может ни с того ни с сего взорваться.

С третьим словом все еще проще. Ведьма, у которой когда-то было здоровое человеческое тело, отчаянно пытается найти новое и просто так ни за что не сдается. Она готова абсолютно на все. Поэтому одержимые люди невероятно опасны.

– Если Мамаша Малкин придет, чье тело она выберет? – спросил я. – Если бы она была нечистью, кем бы она овладела? Мной? Может, так ей будет легче мне отомстить?

– Да, если бы только она могла это сделать, – ответила Алиса. – Это не так уж легко, учитывая твой дар. Со мной шансов у нее тоже нет. Нет, она нападет на самого слабого, на того, с кем проще расправиться.

– Ребенок Элли?

– Да нет, это бесполезно. Придется ждать, пока ребенок вырастет. Мамаша Малкин никогда не отличалась особым терпением, а просидев в яме старины Грегори, она стала еще хуже. Придя за тобой, она вселится в сильное тело.

– Значит, Элли? Она выберет Элли!

– Да разве ты не знаешь? – Алиса в недоумении покачала головой. – Элли сильна, и ее трудно победить. С мужчинами справиться легче, особенно с теми, кто доверяет своему сердцу, кто может без причины выйти из себя.

– Джек?

– Скорее всего, это будет он. Каково тебе будет, когда Джек начнет охотиться за тобой? В книге кое-что верно подмечено: с тем, чьим телом овладели, справиться гораздо легче – он отчаянный, но неуклюжий.

Я достал свою книжку и записал все, что показалось мне важным. Алиса говорила не так быстро, как Ведьмак, но потом она вошла во вкус, и вскоре у меня заболело запястье. Когда она заговорила о главном – как справиться с одержимым человеком, оказалось, что есть много способов узнать, живет ли еще в теле настоящая душа. Причинив зло телу, причинишь боль и душе. Поэтому ни в коем случае нельзя просто убить человека – это было бы зверство.

В этой части книги было мало написано о том, что нужно делать с одержимым, и я был слегка разочарован. Автор был священником, поэтому считал, что лучше всего попытаться изгнать злого духа при помощи свечей и святой воды, но добавил, что не все священники делают это правильно и эффективно. Лучше получалось у тех, кто был седьмым сыном седьмого сына.

Рассказав мне об этом, Алиса почувствовала усталость и пошла спать. Меня тоже клонило ко сну. Я уже успел забыть, как тяжела работа на ферме, и сейчас у меня ныло все тело. Я поднялся в свою комнату и рухнул на кровать, собираясь заснуть крепким сном, но вдруг во дворе залаяли собаки.

Я решил, что их что-то напугало, открыл окно и посмотрел в сторону холма Палача, вдохнув свежий ночной воздух. Собаки постепенно успокоились, а потом и вовсе затихли.

Я уже собирался закрыть окно, как вдруг из-за облака выглянула луна. Алиса как-то сказала, что лунный свет показывает истинную суть вещей, как, например, моя тень на сарае показала Костлявой Лиззи, что я не похож на других. Эта луна не была полной – просто постепенно убывающей до полумесяца, – но она показала мне то, что без нее я бы не увидел, – еле заметный серебристый след, который спускался с холма Палача, шел под оградой через северное пастбище, пересекал восточное поле и исчезал где-то под амбаром. Я сразу вспомнил о Мамаше Малкин – она оставляла именно такой серебристый след в ту ночь, когда я столкнул ее в реку. Теперь появился еще один, и он вел прямо ко мне.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди! Я на цыпочках спустился вниз и проскочил в заднюю дверь, осторожно закрыв ее за собой. Луна снова скрылась за облаком, и, когда я обошел амбар, серебристого следа видно уже не было, но все равно было очевидно, что кто-то спустился с холма к нашему дому. Трава была примята, будто по ней проползла гигантская улитка.

Я подождал, пока снова появится луна, и еще раз осмотрел вымощенную плиткой площадку за сараем. Спустя пару минут облака рассеялись, и тут я увидел то, что меня до смерти напугало: серебристый след замерцал в лунном свете, и я сразу понял, куда он вел. Сомнений не осталось – он шел мимо загона для свиней, змейкой вился вокруг сарая, а потом закончился прямо под окном Алисы, где деревянная крышка закрывала ступеньки в подвал.

Несколько поколений назад предки, жившие на нашей ферме, занимались пивоварением и возили пиво на соседние фермы и постоялые дворы. Именно поэтому местные жители назвали нашу ферму «Ферма Пивовара», хотя для нас это был просто дом. Ступеньки тут были нужны, чтобы заносить и выносить бочки, не заходя внутрь.

Крышка закрывала люк, и две ее половинки соединял большой ржавый висячий замок, но между ними все равно была щель размером не шире моего пальца – серебристый след исчезал именно там. Что бы это ни было, оно могло легко просочиться сквозь это узкое отверстие. Мамаша Малкин вернулась, и она была нечистью, а ее тело стало таким мягким и гибким, что могло проникнуть в самые узкие щели.

Она была уже в подвале.

Мы им не пользовались, но я хорошо помнил, что там внутри: по всему полу валялись старые бочки. Двери у дома толстые, но полые – это значит, что уже совсем скоро ведьма проберется по стенам внутрь дома.

Я поднял глаза и увидел огонек свечи в окне Алисы – похоже, она еще не спала. Я вошел в дом и уже скоро стоял за дверью ее спальни. Нужно было постучать, но так, чтобы Алиса знала, что я здесь, а другие ничего не услышали. Я уже собирался это сделать, как услышал, что Алиса с кем-то разговаривает.

Мне это очень не понравилось, но я все равно постучал. Алиса не открыла, и я приложил ухо к двери. С кем она разговаривала? Элли и Джек давно спят, к тому же я слышал только голос Алисы, но он был каким-то странным. Я вдруг вспомнил – и отскочил от двери, как будто она пылала в огне.

Ее голос напомнил мне Костлявую Лиззи, когда она с белыми костями в руках шептала заклинание над моей ямой. Толком не осознавая, что делаю, я дернул за ручку и распахнул дверь.