Юрий Иванович - Обладатель-сороковник

– Такого нет нигде… и никогда не было… И ни в одной религии не упоминается. Только у северных шаманов есть поверье, что лучше всех Род защищает воин-младенец. Но ни рисунков, ни скальных надписей по этому утверждению не существовало, только легенды… А теперь вот – он у меня перед глазами… Ну да, наверное, это он!..

К тому времени Гречин уже ощупывал находку, начав прислушиваться к объяснениям Нефёдовой о том, где и как был отыскан этот агрессивный защитник Рода. Разве что о роли обладателя и о его умениях ученица ничего не рассказывала, ссылаясь лишь на то, что полость в стене обнаружили с помощью резонансного излучения.

Можно было сказать, что свет знаний по поводу этой находки, да после увиденной цветной ксерокопии картины из пещеры, стал намного ярче и понятнее. То есть хоть что-то прояснилось, пусть даже объяснение взято из древней легенды. Поэтому хозяева чердака открыли академику следующий отсек. А там красовалась одна из найденных статуй всё из того же по цвету мрамора. Увидев её, учёный чуть ли не сразу классифицировал творение как представителя пантеона богов времён года:

– Кто-то из Весны! Все признаки и стилистика одеяний из ранних цветов налицо! Не иначе как древние греки пытались делать копии с подобных образцов. Да! Именно копии! Причём не настолько качественные… – Дальнейшее он спрашивал подрагивающим голосом: – Но есть ли остальные статуи? И сколько их?

Его бывшая ученица не стала томить старика:

– Если верить вашим же кратким упоминаниям во время одной лекции, имеется версия, что времён года в Гиперборее было всего три, по три месяца каждый… И мне показалось, что вы этой версии симпатизировали. Не так ли?

– Ох, милая Наденька! Что толку в моей симпатии, если за подобное можно было и звания лишиться, и всех регалий, и даже пенсии. Это сейчас хоть что-то высказать можно, и то негромко, в кругу ближайших друзей. Иначе со всего мира сбегутся «коллеги» и утопят в слюне злословия и ненависти. Историю менять запретили давно, а у нас особенно. Ещё чугунный Феликс Дзержинский постарался все сведения о Гиперборее уничтожить, как и людей, её разыскивающих, со свету сжить.

Нефёдова с улыбкой стала раздвигать остальные шторы, показывая ещё восемь статуй. При этом она приговаривала:

– А я в вас и не сомневалась, Геннадий Аркадьевич. Поэтому смотрите и любуйтесь: полный комплект месяцев года из древнего царства Гиперборея!

Раскрытие секретов перед новым союзником и соратником продолжалось.

Помимо открытий в археологии, новых планов на этой стезе и массы прочих дел на благо «Империи Хоча» приходилось активно способствовать наращиванию особенных мускулов для новенького коллеги, то есть для господина Шереметьева. А для этого следовало как можно быстрее передать ему все свои личные наработки, как успешные, так и отрицательного плана. Это чтобы не повторять, а учиться на чужих ошибках. Ну и самое основное, передать те умения, которые появились наперекор инструкции и вопреки ей. Получалась как бы новая инструкция, уже переписанная с точки зрения уникально развитого обладателя.

Яков Иванович старался, прикладывал максимальные усилия, и результаты не замедлили сказаться. Тот же «скачок» он освоил уже в первый день после создания двух женских фантомов. Тот же заброс фантома и поддержка с ним отличной внутренней связи сразу намного выросли на гораздо большие расстояния, чем указаны в таблицах. Ну а уж его дети, становясь фантомами, вообще показывали чудеса превращений, перемещений и действий оттуда . Потому что уже на второй день, а не на третий, как у Загралова, становились таюрти. То есть получали умения духа-убийцы.

Ну и количество созданных в первые дни фантомов явно превышало те же показатели в биографии Ивана. Теперь новичок имел восемь фантомов, в число которых входило четыре сына, родная дочь, обе нынешние подруги колдуна и одна из его прежних пассий, тоже наследственная ведьма. Другой вопрос, что при создании и использовании всех одновременно энергии в резервуаре на их поддержание надолго не хватало. Час, максимум полтора. И то с условием приёма кучи пищевых концентраторов, употребления высококалорийных напитков и прочих житейских хитростей. Неплохо, даже очень неплохо, но…

Поэтому самым главным в прокачке нового союзника Иван посчитал возможность вливания в него энергии Пасти. Потому что сам он себя чувствовал отлично, мнения врачей о здоровье, как и полученные анализы, тоже оказались великолепными, а значит, новый резервуар, пусть и немножко чуждый по каким-то критериям, оказался к месту и никаким опасным вирусом не являлся. Посему следовало, что надо и коллеге срочно подпитаться, усевшись в диковинное кресло.

Возникали немалые опасения о непосредственном моменте забора, передачи силы. Загралов отлично понимал, насколько мощным получился психологический удар по сознанию и насколько сокрушительным может оказаться такая доза для всего организма в целом. Хотелось надеяться, что организм у колдуна более восприимчив к заёмной силе и примет её нормально, но вдруг в нём что-то «перегорит»? Или «сломается»?

Поэтому в идеале было бы собирать урожай энергии ежедневно, а не ждать несколько суток для получения максимальной дозы. Только как заставить конструкцию раскрыть челюсти несколько раньше своего перенасыщения? Да и отдаст ли Пасть собранную за сутки норму? Выяснением этих тонкостей могли, да и обязаны были заниматься только сами обладатели. Вот они и собрались возле наследства Титана и приступили к тщательным, скрупулёзным исследованиям.

На этот раз решили ощупать и проверить самыми разнообразными импульсами каждую трубку и каждое соединение. Потому что житейская логика подсказывала: ну не могли создатели такого устройства давать ему полную, личную самостоятельность. Они обязаны были учитывать различные обстоятельства и предоставить возможность обладателю пользоваться сборником энергии, когда ему понадобится. Следовательно, некие кнопки на энергетических узлах или нечто им подобное просто обязаны были иметь место.

Для помощи да и для подсказок Шереметьев взял своего старшего сына, который уже прибыл в Москву своим основным телом, а Загралов привлёк Заришу Авилову и с огромным трудом оторвал от остальных дел Евгения Кравитца. Друг детства оказался сильно занят, разрываясь между массовой пропагандой общественного мнения по поводу «ДЖ Хоча» и тотальной подготовкой всё того же общества к революционной судебной реформе. И даже заменяющий его официально телесный фантом не решал всех проблем.

– Вот если бы ты с меня ещё один фантом сделал, – жаловался журналист, осматривая с некоторой опаской Пасть, возле которой он оказался впервые. – Тогда бы имел право мою основную тушку брать на любые эксперименты. В ином случае я снимаю с себя всякую ответственность за проваленный фронт работ. И я не шучу! Положение более чем серьёзно! Ко всему прочему, ты жёстко игнорируешь моё требование привлечь к нашей работе моего ближайшего сторонника, подвижника, соратника и… ну ты знаешь… Знаешь, но не хочешь понять, что этот человек крайне необходим в нашей команде!