Евгений Щепетнов - Нед. Ветер с севера

Впрочем, не во все дома, а в дома тех, кто имел неосторожность выступить против него. Юрагор не думал бы об этом ни минуты, а Нед… Нед не мог об этом не думать. Впрочем, послушное сознание скоро нашло обоснование этим смертям – а что было делать? Дать себя убить? Или же дать убить своих друзей?

Нед как-то сразу успокоился и стал прислушиваться к тому, что говорит хозяйка дома.

Как ни странно, за эти считаные часы Седора сильно преобразилась. На ней появилось красивое платье, облегающее стройную фигуру с длинными ногами и полной, вызывающе торчащей вперед грудью. Она подвела глаза, подкрасила щеки, сделала прическу – Нед не разбирался в прическах, но ей очень шло то, что она соорудила у себя на голове.

Нед усмехнулся – когда он был рабом, максимум что видел от хозяйки дома, – брезгливую жалость, как к шелудивой, больной собаке. И жалко, и прикасаться противно – вдруг заразишься! А тут «собака» вдруг превратилась в желанный, вожделенный объект, лучше которого нет на свете.

«А чего я хотел? Тогда я был никто, грязь под ногами. А теперь она вдруг вываливает мне всю свою жизнь, рассказывает о таких вещах, о которых говорят только с совсем близкими людьми. Зачем? Да затем, что теперь от меня зависит ее жизнь. Она женщина, она прекрасно понимает, что получить защиту, спокойствие, достаток может лишь одним способом – заполучив меня в свою постель. Или, если быть точным, забравшись в мою постель. Смешно… возможно, она считает меня тем прежним Недом, который легко повелся бы на ее уловки… Чувствуется, как она – и стремится ко мне, и боится меня, и опасается за что-то. За что? Да вдруг мне втемяшится какая-нибудь дурная мысль, и я прикажу ардам выкинуть вдову Бранка на улицу. Мол, поезжай, Седора, к своим родителям, теперь ты мне не нужна! Вот она и давит на то, что мы с ней похожи, что она была такой же рабыней, как и я, что мы – она и я – должны понять друг друга. Ах, Седора, Седора… привираешь ты. Конечно, я не знал всех подробностей твоей жизни до брака, интимных подробностей твоей жизни с Бранком, но что ты бегала к любовнику за спиной Бранка, что обманывала мужа – это я знаю. Про то, что тебя он бил, все знают. Так ведь Бранк всех бил. Что жадный – и про это все знают. Вываливаешь ты мне свою жизнь для того, чтобы я принял тебя как свою, пожалел… утешил. Полюбил. Нет, деточка. Не выйдет. Может, с тем Недом бы и вышло, но с этим не выйдет. Впрочем, ничего плохого ты не делаешь. Ты просто пытаешься выжить. И мне действительно тебя жалко. Хм… хорошо работает, ага. Трудится, завоевывая мужчину. Молодец… вон как умело вздохнула, чуть сиськами мне нос не сломала. Хорошие сиськи. Похуже, чем у Амелы и тем более у Санды, но… неплохие. Оружие женщины! Смертельное оружие! Сиськи – наголо! В атаку! Руби его! Коли! Души́! Попался?!»

Неду стало так смешно, что он, прикрывшись рукой, тихонько захихикал.

Седора обиженно посмотрела и остановила свой душещипательный рассказ – в нем ничего не было смешного, она как раз рассказывала о том случае, когда Бранк высек ее плеткой до крови.

Нед смущенно покачал головой:

– Извини. Это я своим мыслям смеюсь. Я сочувствую тебе. Только знаешь что, давай о чем-нибудь другом, а? Ну его к демонам, этого Бранка. Что-нибудь веселое в твоей жизни здесь было? И вообще – как тут село жило, когда меня не было?

– Веселое? – смешалась Седора, не зная, что сказать. – Не было ничего такого веселого, не помню. Молодежь ходила к мосту на гулянки, как обычно. Девчонка рыбака Сирда понесла – долго не сознавалась, потом сказала, что от сына Жарата. Дура – нет бы к знахарке сходить да снадобье взять от беременности. Купец пьяным нажрался – недавно приезжал. Лез девок щупать – хотели его побить, да не смогли. Парни на него, а он пьяный-пьяный, но как-то уворачивается и не дает себя стукнуть. Все обозлились, а потом смеялись. И он смеялся. Вроде пьяный – как не смогли его отлупить пятеро здоровенных парней? Их потом дразнили все. Мол, пьяного не смогли заломать!

– Ну-ка, ну-ка… отсюда поподробнее – что за купец? Откуда взялся? Чем торговал? И как не смогли его побить – он что, так ловко уворачивался? А он почему не побил их? Что он тут делал? О чем спрашивал?

– Хм… честно говоря, я в растерянности, – пролепетала Седора, теребя расписной ворот своего платья. – Купец как купец. Мужчина, лет тридцать – тридцать пять… интересный такой, не очень высокий, безусый, безбородый. Глазами так и стреляет, так и стреляет… всех девок… и не девок рассмотрел. – Женщина слегка порозовела, а глаза ее затуманились. – Торговал всякой всячиной – иголками, тазами, котлами, еще какой-то ерундой, нужной для дома. Но Бранк тут уже всем привез что нужно, в лавке все есть, так что он почти ничего и не продал. Напился и ходил шатаясь, в трактире сидел еще. О чем спрашивал? Не знаю… хм… про ардов спрашивал вроде, давно ли их тут видали. Ну ему и сказали, что последний ард, который тут был, – это ты, и то сбежал отсюда год назад. И что тебя давно тут не видали. Потом он ущипнул Несону, а ее парень собрал друзей и пошли бить купца. Из трактира вывели – ну и… я видала, да. Забавно было, – Седора зихихикала и, отсмеявшись, вытерла глаза чистым платком, стараясь не смазать «боевую раскраску». – Хестор купца в лицо бьет, и мимо, а тот спотыкается и рраз! – головой в живот парню. Хестор и падает – еле отдышался потом. Его брат пнуть купца хотел, а купец случайно как-то поймал его ногу, дернул – сам едва не упал! – а брат Хестора полетел, перевернулся в воздухе, об стену трактира и шибанулся. Тоже еле откачали. Ну а другие, не знаю как он это сделал, – гляжу – все лежат! А купец смотрит на них и качает головой – вроде говорит «и как получилось?»! А потом уехал. Да он был за день или два до вас. Ага – день-два, примерно так. Из Шусарда приехал. Как парни-то захотели его побить – он в этот же день и уехал. Забавный купец такой, приятный… смешно с парнями вышло. – Седора опять захихикала, и в этот раз все-таки слегка размазала раскраску глаз, тут же встала и пошла за зеркалом – исправлять огрехи в красоте.

Нед отхлебнул из высокой глиняной кружки и задумался:

«Вот так. Они уже здесь. Что это было? Ошибка? Случайно выдал себя? Как они могли так быстро узнать? Впрочем, почему и нет? Мы же нашумели сразу, после выхода из столицы. Когда банду разбойников вырезали. Информация дошла до Великого Атрока, ну и… сложилась мозаика. Узнать, откуда я родом, несложно. То есть откуда я пришел в Корпус. Возможно, что в Шусарде у них есть свои люди. Пустить почтового голубя – вот тебе и купец, сильно пьяный, разбрасывающий толпу парней.

Интересно, у Великого Атрока, значит, есть свои люди в других городах? По крайней мере крупных. А почему и нет? Почему им не иметь что-то вроде испаса в Шусарде. Некую такую группу. Полезное дело. Да, скорее всего, это знак мне: «Мы идем!» Вычислили, скоты… но этого и следовало ожидать. Она совсем не глупа, эта женщина, ставшая Великим Атроком, скорее даже – очень умна. В отца. Интересно, как поживает ее отец Имар? Я соскучился по нему – по деду Амелы. С ним было интересно поговорить. Мудрый старик. Но дочь его умна, но не мудра. Зачем эти жесты, демонстрации – мы идем, бла-бла-бла! Убили бы, да и все. Правильно Юрагор говорил – Ширдуан совсем выродились. Жалкое подобие настоящих Ширдуан».