Марк Ньютон - Ночи Виллджамура

Несколько часов они ехали по безлюдному острову. Опустевшие города и деревни на фоне безжизненного неба – вот и все, что они видели в пути. Поднявшийся ветерок закружил мелкую снежную пыль, и весь воздух вокруг словно заполнился облаками. Солдаты обвязали лица шарфами, оставив только щели для глаз.

Все, что Бринд знал о топографии этого острова, было похоронено глубоко под снегом. Они словно попали в иной мир.

–  Будем ехать, пока что-нибудь не увидим, – решил Бринд, когда его стали спрашивать о том, куда именно они направляются. Без гаруд, которых, как назло, в Виллирене не оказалось, он был как без рук.

Бринд двинул своего коня к дауниру, возвышавшемуся над окружавшими его людьми, точно скала.

–  Ну как, Джарро, этого ты хотел – настоящей армейской жизни, как мы ее знаем? Она не всегда похожа на приключение.

–  Мне подходит. Ты забываешь, что я много лет провел в четырех стенах. Никто из прежних императоров не решался выпустить меня из заточения.

–  Может быть, все это что-нибудь тебе напоминает? – спросил Бринд. – Ничего не всплывает в твоей большой голове?

–  Нет, боюсь, пока ничего.

–  А что ты надеешься найти?

–  Мне все сгодится.

Однако времени на то, чтобы разгадывать загадки, подброшенные экзистенциальным кризисом Джарро, не было.

Передохнув четверть часа, они продолжили путь, правда теперь Бринд разделил отряд драгун пополам и одну группу послал на запад, а другую – на восток, посмотреть, не осталось ли там кого живого. Каждый час они будут возвращаться и сообщать о том, что им удалось обнаружить.

Плохие новости не заставили себя ждать. Впрочем, Бринд был к ним давно готов. Сначала возле города Портастам, который лежал посредине восточной равнины, пропал рядовой. Его лошадь вернулась к группе посланных в разведку драгунов с пустым седлом. По ее следам узнать, в чем дело, поехали трое. Вернулся лишь один: весь покрытый кровью, он болтался в седле. Когда товарищи наконец убедили трясшегося от страха беднягу сойти на землю, оказалось, что грудная пластина его доспехов разрезана каким-то феноменально острым орудием.

Час он не мог выговорить ни слова.

Когда дар речи наконец вернулся к нему, его первые связные слова напоминали причитания безумного нищего на улицах Виллджамура. Его долго трясло. Потом он понес какую-то околесицу о бойне и смертоубийстве.

Бринд быстро собрал все бывшие у него войска и приготовился к бою.

Блават нужно было время, чтобы усилить доспехи ночных гвардейцев при помощи вальда, и она успела обработать лишь саблю Бринда. Он надеялся, что технологии древних продержатся достаточно долго.

Согласно разработанному им плану атаковать они должны были одним отрядом: два фланга впереди, а центр чуть позади, в форме щипцов. Солдаты надевали доспехи и готовили оружие, когда налетела метель и густо повалил снег.

Бринд отдал последний приказ, и вооруженные силы Джамурской империи двинулись вперед.

Поднявшись на вершину холма, они увидели группу неизвестных существ. Сквозь снег трудно было разглядеть, что именно они собой представляют, но, по приблизительной оценке, у подножия холма расположился в боевом порядке отряд примерно из пятидесяти существ, а за ними простиралась совершенно пустая равнина. Люди самого Бринда наверняка были видны противнику во всей красе, так что требовалось срочно принимать решение – нападать или отступать. И когда Апий кивнул ему, как бы подтверждая то, что военачальник и так видел, прозвучал сигнал к атаке, и солдаты империи, понадеявшись на свое численное преимущество, повернули лошадей на врага и поскакали так, что только снег летел из-под копыт.

Фланги под командованием Бринда развернулись и помчались вперед, Апий чуть придержал центр, а затем пустил его следом, осуществляя классический вариант атаки «пинцет».

Противник не дрогнул, видно было лишь, как его солдаты подались вперед, двигаясь, как один человек.

Пятьдесят против двух с лишним сотен лучших бойцов империи.

Лошадь Бринда вырвалась вперед, опережая другой фланг, – инстинкт диктовал животному ритм боя. Усиленная культисткой сабля описала в заснеженном воздухе фиолетовую дугу и обрушилась на голову первого подвернувшегося врага. Он рухнул на колени, но даже так ростом он был выше любого человека. Тем временем оба фланга нагнали Бринда и врубились во вражеский строй. Черные панцири четко выделялись на белом снегу, вблизи были хорошо видны клешни неприятелей, которые они выкидывали вперед, обороняясь от напирающих лошадьми джамурцев. Прокладывая себе путь вглубь вражеских рядов, Бринд слышал, как со всех сторон воют и ухают в пылу битвы его солдаты. От его яростных ударов крошились и прогибались панцири противника. Враждебные твари поначалу не очень-то и сопротивлялись, точно удивленные таким напором, но постепенно имперцы почувствовали их силу. Краем глаза Бринд видел, как голова женщины-драгуна оказалась в тисках одной клешни и лопнула, когда клешня закрылась. Нет, это были не дикари с горсткой стрел.

Скоро вокруг одна за другой начали падать лошади, однако сброшенные на землю всадники продолжали яростно сражаться. Фланг Бринда сильно поредел. Впрочем, благодаря численному превосходству джамурцы все же одержали победу, и последние из ужасных тварей были перерезаны.

Направив своего скакуна прочь из кровавой свалки, Бринд бегло пересчитал солдат по головам: их было не больше сотни. Сотня его людей рассталась с жизнью, сражаясь против пятидесяти неприятелей.

Выживших, мужчин и женщин, вытаскивали из кровавого месива, где мертвых было не отличить от умирающих; пройдет совсем немного времени, и это темное пятно скроет снег. Бринд испытал настоящее облегчение, узнав, что почти все его двадцать ночных гвардейцев живы и здоровы. Не хватало только Апия, и он поехал к Нелуму узнать, в чем дело.

–  Вон он, – показал куда-то в сторону Нелум.

Апий лежал рядом с лошадью, запутавшись ногой в стремени, живой, но явно раненный. Спешившись, Бринд осторожно освободил ногу друга и увидел, что тот отстегнул нагрудный доспех и осторожно щупает себе грудь. Между ребрами у него торчал осколок вражеского панциря.

Снежинки таяли на покрытой мурашками груди.

–  Блават! – Бринд огляделся в поисках культистки, найдя, жестом подозвал к себе.

Она спешилась, сжимая в руках кое-какие реликвии. Лежавший на земле рыжеволосый мужчина хотел что-то сказать, но из его груди вырвалась лишь серия отрывистых вздохов, и тогда Блават положила рядом с собой свои реликвии и занялась осмотром раны, а Бринд пристально следил за выражением ее лица.

–  Что скажешь? – спросил он наконец.

–  Думаю, я сумею извлечь осколок, но он мог задеть легкое.