Игорь Конычев - Оковы судьбы

Но Алан не слушал слов слуги. Перед глазами Рэвендела всплыли картины его последних, как он думал, мгновений. Тусклые глаза Кристины, пытающейся вытащить из него свой клинок, чтобы ударить снова. Сейчас лицо девушки показалось ему совершенно не таким, как прежде. Он попытался отыскать в себе следы прежних чувств, но их не было, словно Алан Рэвендел никогда не любил девушку, умершую, когда он был еще ребенком.

– Кристина, – Рэвендел почувствовал, как вздрогнула прижимающаяся к нему Джессика.

– Ее спасти я не мог, она умерла уже очень давно, – в словах Винсента не было грусти, и они также не звучали оправданием.

– Ты знал об этом?

– Возможно, – неопределенно улыбнулся Винсент.

– Что за игру ты ведешь? – прищурившись, Алан всмотрелся в веселые желтые глаза слуги.

– Лучше не задумывайтесь об этом, мой господин, но будьте уверены, вы играете в ней главную роль. Однако сейчас вам лучше быстрее восстанавливать силы и больше внимания уделять госпоже Джессике, остальное предоставьте мне.

– Все, что случилось – переворот, все эти смерти, ты все это спланировал, не правда ли? – Рэвендела не так просто было сбить с толку. – Для тебя людские жизни – не более чем забава?

– Я лишь дал некоторым людям то, чего они хотели, слегка подтолкнул их, но выбор они все сделали сами. Люди не перестают удивлять меня, с вами никогда не соскучишься, и события в Нэрфисе, пожалуй, одно из самых интересных представлений, что я видел за последние двести тысяч лет, хотя была еще одна забава, но это в прошлом, – Винсент рассмеялся, вспомнив что-то, что считал очень забавным. – Поймите, – он вдруг снова стал серьезным, – то, что случилось с Аластрией, случилось бы в любом случае. Раньше или позже, но случилось бы. Если хотите знать…

– Не хочу, – резко произнес Алан, повелительным жестом заставив замолчать слугу, а тот с удивлением уставился на господина. – В тот момент, когда тьма овладела мной, я увидел то, чего не видел прежде, в своей… первой жизни. Тогда я жалел тех, кто без повода готов был впиться друг другу в глотки, позабыв о том, что значит быть человеком. Они получили то, что заслужили, и если тебя это развлекло, пусть так и будет. Я стал другим и больше не буду прежним, – Алан взглянул себе под ноги, наблюдая за своей зашевелившейся тенью. Теперь он стал с ней един, с того самого момента, когда позволил ей проникнуть в самые глубины своей души. – Скажи мне вот что, Винсент, – Алан взглянул дворецкому в глаза, – жизнь Аластрия продлили жрецы или все-таки ты?

– Сложный вопрос, – Винсент заговорщицки подмигнул своему господину. – Задайте мне его позже, лет так через тысячу.