Татьяна Устименко - Сказки Круговерти. Право уйти

– До города дотерпишь?

Иль молча кивнул в ответ.

Тесовые ворота, окованные тяжелыми полосами железа, оказались распахнуты настежь. Ров пересох, и дабы не тратиться еще и на содержание подъемного моста, ушлые горожане перед воротами засыпали его землей. А высокая городская стена, сложенная из серого изъеденного временем и стихиями камня, являлась скорее данью славному прошлому, когда Далеград еще лежал по ту сторону Границы, не соприкасаясь с человеческим миром. После окончания войны тогдашний градоправитель настрого запретил строиться за воротами, но предприимчивые жители нашли лазейку, и город постепенно разросся вширь, не затрагивая местности у ворот. А посему городские стены сходили на нет уже через несколько сотен метров, уступая место уютным коттеджикам, утопавшим в цветах и зелени. Из-за такой странной застройки Далеград напоминал перетянутую лентой цветную скатерть, где роль ленты отводилась воротам и остаткам стены. Имелся при воротах и другой пережиток прошлого – стражники, сонные и обленившиеся. Арьята сотоварищи, влетев под арку, едва не сбили с ног двух дебелых представителей городского порядка.

– Эй, куда спешите, любезнейшие? – совсем нелюбезно осведомился один из них.

– Дикая Охота!.. – хватая ртом воздух, выдавила Арьята. – В грозе…

– Гля, совсем ополоумела девка… – возмутился стражник, – какая охота… день на дворе!

– Кликните караульную башню, если у вас самих глаза жиром заплыли! – рявкнул Шири. – На город надвигается гроза с Дикой Охотой. Через десять минут вам станет уже не до смеха!

– Да за оскорбление стражи… – закончить свою угрозу представитель оной не успел.

– Дикая Охота! – раздался вопль с караульной башни. – Дикая Охота на город идет!

Стражники переглянулись и кинулись бить тревогу, напрочь забыв о непочтительных пришлецах. Те не замедлили отойти подальше от ворот и затеряться в узких городских улочках. К тому же им предстояло позаботиться об укрытии и для себя.

На запыленную мостовую уже летели первые капли грядущего ливня, когда они, наконец, ввалились в какой-то трактир, шумно захлопнув за собой дверь. Пока глаза приспосабливались к тусклому освещению, троица стояла на пороге, щурясь и глупо моргая. Немногочисленные посетители успели достаточно рассмотреть вновь прибывших, и, не найдя в тех ничего примечательного, вернулись к своим тарелкам и кружкам. На улице сверкнуло, озарив внутренность трактира холодной вспышкой. Оглушающий раскат грома заставил грязные стекла отозваться противным дребезжанием. Хлынул ливень. К завываниям ветра то и дело примешивались леденящие душу стоны Дикой Охоты.

Тощий, словно щепка, трактирщик с густой щеткой седых усов и головной повязкой, скрывавшей не то рога, не то позорное клеймо, окинул посетителей взглядом и скрипуче поинтересовался: «Что любезнейшим надобно?»

– Комнату на ночь, – устало заявила Арьята.

– Одну? – дотошно уточнил трактирщик, еще раз пристально оглядев странную троицу.

– А у вас есть сомнения? – иронично заломила светлую бровь девчонка.

Судя по взгляду, сомнения у хозяина были, да еще какие! Не часто у него требовали комнату на троих молоденькая менестрелька, одноглазый мужик явно бандитской наружности и… то ли парень, то ли девка при мече, поди этих колдунов разбери. А то, что чернявый спутник менестрельки – колдун, трактирщик определил сразу. Ибо кто же еще придумает на шее столько амулетов таскать, как не чаровных дел мастер?

Поняв, что «госпожа менестрель» изволит говорить серьезно и к шуткам не расположена, трактирщик решил: отринуть все сомнения будет значительно проще, чем теряться в догадках, и назвал цену:

– Пятнадцать гривенков извольте.

Троица переглянулась со смесью недоумения и удивления. Иль даже рот открыл от названной суммы.

– Ну и заломил же ты, почтеннейший, – протянула Арьята. – Десять!

– Эк вы хотите! – возмутился хозяин. – Десять – это ежели двое в комнате, а вас, уж простите, трое! Еще, небось, и ванную пожелаете с дороги, и постелю чистую…

– Пожелаем, – утвердительно кивнул Поводырь, – и ванную, и постель, и кота, чтобы перед сном помурлыкал.

– Как можно, господин! – всплеснул руками трактирщик. – Отродясь животину в комнаты не пускали – она ж блохастая! А ну как среди ночи кусать вас начнут?

– Кто, коты? – не понял Иль.

– Да боги с вами! Блохи, блохи…

Шири фыркнул в кулак. Арьята рылась в кошельке, усердно пытаясь спрятать улыбку от хозяина.

Отсчитав семь с половиной гривенков, она высыпала монеты на стойку.

– Остальное – утром, – пояснила менестрель.

Хозяин кивнул, не слишком довольный таким раскладом.

Попав в комнату, Арьята поняла, что еще и переплатила, ибо семи с половиной гривенков было более чем достаточно за весь ночлег в убогой каморке с деревянными стенами и затоптанным ковриком непонятного цвета. Причем некоторые пятна подозрительно напоминали кровь. Продавленная и страшно скрипучая кровать оказалась застелена сомнительной чистоты покрывалом. Шири тут же предположил, что в оной водятся не только блохи, но и клопы, причем и те и другие попали туда без кошачьей помощи.

– Предлагаешь ночевать на улице? – спросила Смерть, осторожно тыкая кровать пальцем и прикидывая, провалится та, когда они улягутся на нее всем скопом, или еще постоит?

– Предлагаю пойти поискать другой трактир, предварительно стребовав с хозяина этого убожища все свои деньги плюс столько же за моральный ущерб, – откликнулся Поводырь, подходя к окну и дергая щеколду. Та поддалась, но створки остались недвижимы. Присмотревшись, Шири обнаружил, что окно заколочено.

Иль тем временем плюхнулся на кровать (в днище что-то хрупнуло, и на пол посыпалась труха) и спешно расшнуровал ботинки, привлекая внимание спутников душераздирающим стоном. Шири скептически посмотрел на отекшие ступни юноши: левая в нескольких местах оказалась стерта до крови, а на правой наливались два крупных волдыря.

– Боюсь, завтра он вообще не сможет идти, – вынесла свой вердикт Арьята, присоединившись к осмотру.

Иль утвердительно простонал.

Поводырь, покопавшись в рюкзаке, извлек несколько плоских флакончиков и бинт.

– Daenі, принеси, пожалуйста, воды и спроси у хозяина, где здесь можно купить сандалии…

Девчонка посмотрела на свои сандалеты, затем перевела взгляд на Иля и прыснула смехом. Шири покачал головой.

– Ладно, – вздохнул он, – тогда просто принеси воды.

Полчаса спустя, когда пострадавшие конечности обработали и перебинтовали, а Иль перестал душераздирающе постанывать от каждого прикосновения к своим ногам, Арьята пришла к выводу, что пора бы подумать и о хлебе насущном. Желудок все громче выводил серенады о своей неразделенной любви к пище.