Татьяна Устименко - Сказки Круговерти. Право уйти

– Да плетутся где-то позади вас, – насупленно буркнул потерчонок. – Как же, поймаешь тут кого! Вот ведь истеричные! Чуть что, сразу мате… то есть выражаться непотребно начинаете. А дядька Болотник теперь мигренью мается, злющий – страх!.. [19]

– Так, – прервала его Арьята. – Раз уж ты провинился, будь добр, выведи нас отсюда. И братьям своим передай, чтобы наших спутников тоже проводили до края болота, где дорога на Белгродно прочь от вас поворачивает.

Потерчонок засопел, завздыхал и опасливо покосился на котенка, гордо восседавшего на плече у заклинательницы. Иленка успокаивающе погладила мягкую шерстку и пересадила звереныша обратно за пазуху. Болотный дух перебрался на тропу.

– Идемте, барышни, – обреченно проворчал он.

– А он не заведет нас куда-нибудь? – озабоченно спросила чародейка.

– Пока твой страшный зверь за ним следит – нет, – усмехнулась Арьята.

Что есть время? По сути своей ничего особенного – так, вода сквозь пальцы. Но, как говаривали древние латиняне, капля камень точит. Порой не оставляя от него даже пыли. А если таких камней вдруг оказывается много, да еще оставленных без присмотра, вот тут времени уже есть где разгуляться. Вроде стоял себе дом, крепкий да ладный, глядь – а от него лишь груда камней и осталась. Все сточило время, подобно штормовой волне набежав на крепкую кирпичную кладку. И лишь ветер гуляет в старых развалинах да прячутся голодные упыри и прочие охотники до чужой кровушки, поджидая случайных прохожих, которых нелегкая заносит в забытые всеми руины.

Вот и сейчас развалины в наличии имелись, ветер тоже, не хватало только упыристых голодающих, как обязательной части декораций к грядущей ночи. Но кто их знает, может, еще набегут?

Ветер, путаясь меж стен, словно девственник в шнуровке дамского корсета, гнал по небу обрывки тяжелых серых туч, разодрав в клочья их обложную осаду. Унылое огненно-красное солнце спешило убраться за горизонт, крася небо и клочковатые облака в веселенькие багровые тона. Здесь, на каменном холме у края топей, все еще ощущалось затхлое дыхание болота.

Арьята, проворно взобравшись на остатки стены и приставив руку козырьком ко лбу, оглядывала окрестности. Усталое дневное светило катилось прямо в болото, будто стремясь утопиться от стыда за увиденное на земле. Остатки каменного пола, поросшие на стыках плит чахлой травкой, кругом расходились от углубления в центре. Опоясывая вершину холма, подобно мятой великанской короне, вздымались зубчатые остатки древних стен не то капища, не то храма, неизвестно кому принадлежавшего и канувшего в Лету задолго до сего дня. На одной из пористых черных глыб, густо заросших мхом и лишайником, нахохлившейся галкой сидела заклинательница. Налетавший порывами ветер трепал короткие черные волосы. Иленка уныло покосилась на зажатую в пальцах сальную прядь и тоскливо вздохнула, припоминая, когда она в последний раз видела шампунь и горячую воду.

– Ну чего там? – в который раз спросила заклинательница Арьяту. Котенок, прекрасно отоспавшийся за день, теперь был свеж, бодр и голоден. И время от времени требовательно мяукал, напоминая новоявленной хозяйке, что неплохо бы предаться греху чревоугодия. Ну, может, не греху, а хотя бы малому прегрешению, но все равно, кушать-то хочется! Одна беда – все их немудреные съестные припасы остались у мужской половины отряда. А та, как назло, затерялась где-то на просторах болот.

– Ничего, – откликнулась Арьята. – И никого. Наверное, нас сильно расшвыряло на тропе.

– А ты уверена, что нам стоит оставаться здесь на ночлег? – поразмыслив немного, девушка уперлась в умозаключение об упырях и развалинах.

– Уверена, – отмахнулась менестрелька, рыжим факелом маяча на стене, словно путеводный огонь. – До дороги еще добрых два часа пути. Пока выберемся, совсем темная ночь опустится… О! Идут наши красавцы. Точнее, Шири идет, а Эдан вяло ковыляет. Совсем мой верный Поводырь его загонял. Воспитательную беседу с ним провести, что ли?

Иленка, усадив котенка на плечо, вскарабкалась на стену рядом с Арьятой.

– Эй! – девушки замахали руками.

– Мяу! – требовательно вторило пушистое чудо.

Спустя несколько минут вся четверка собралась у небольшого костерка. Под одной из стен, в укрытом от влаги закутке, обнаружилось несколько сухих валежин. Видно, они стали далеко не первыми путниками, решившими переждать ночь среди старых камней. Дополненный отсыревшим хвощом, костер больше дымил, чем грел, но пока было достаточно и этого. Поводырь неодобрительно косился на огонь, кромсая на полосы свой многострадальный плащ.

– Обмотай ноги, – бросил он Эдану импровизированные бинты, – в одних носках ты далеко не уйдешь.

Шири скептически осмотрел то, что осталось от его плаща. Скомкал и бросил в огонь. Пламя чуть притухло, от костра повалил пахнущий тиной дым. Но вот огонь распробовал, чем его изволили попотчевать, и разгорелся с новой силой.

Эдан, пытавшийся по совету Поводыря соорудить из обрезков его плаща какое-то подобие обуви, потянулся за очередной полоской ткани и хрипло закашлялся. На бледном лице паренька проступил неестественный румянец. Похоже, что двухдневная прогулка под дождем и последующее купание в трясине не прошли для него даром. Арьята участливо пощупала его лоб и скептически поджала губы.

– У него жар, – объявила она.

Заклинательница мысленно возблагодарила себя за то, что вчера догадалась зайти в амулетную лавку и помимо прочего купить пару целительских амулетов, пусть и в ущерб телепортационным. Пошарив за пазухой, Иленка вытащила на свет божий гроздь различных безделушек, магических и не очень. Сдернула со шнурка нечто, напоминающее сушеную куриную лапку, и протянула Эдану, содрогавшемуся в очередном приступе хриплого кашля. Юноша шарахнулся от подношения, словно умрий от кота, и едва не завалился на спину. Девушка рассмеялась.

– Да не бойся ты. Это всего лишь амулет от простуды. Возьми и разломи пополам. Он, правда, одноразовый и действует всего сутки, но до Белгродно должно хватить.

Эдан по-прежнему подозрительно косился на лапу от простуды, не решаясь взять амулет в руки. Тогда Арьята, забрав у заклинательницы целительскую финтифлюшку, подсела к нему и начала, словно малолетнему ребенку, втолковывать то, что уже озвучила Иленка. После нескольких минут упорных уговоров и разъяснений юноша наконец-то согласился воспользоваться амулетом. Менестрелька довольно тряхнула головой, наблюдая, как вокруг тела Эдана растворяется желтоватое сияние. Тот еще пару раз неуверенно кашлянул, но дальше этих вялых поползновений дело не пошло. Голову перестало жечь огнем, а зарождавшийся внутри озноб до поры до времени отступил.