Иван Иванов - Любовь и хоббиты

Ури всегда грузит САМ, рвет пупок, пыхтит. На любое предложение помочь отмахивается – «знаю я, как вы носите!» – и глядит со злостью, словно я представитель профсоюза грузчиков Вселенной и лично разбил телевизоры и холодильники, найденные им ранее. Надрываясь до слез, втаскивает холодильник в кузов, садится рядом, ругает водителя заранее, на всякий случай. Собираемся ехать. Ури раздает указания: водителю запрещает двигаться быстрее пешеходов, а мне поручает бежать перед кабиной с красным флажком – нормально, да?Я забрасываю забытый комбинезон в кузов, бегу в кабину, вижу разозленного водителя, тот крутит пальцем у виска, орет шепотом, что хватит с него флажков, мол, убирайтесь вон!

Я улыбаюсь и также шепотом объясняю, что, мол, парень переутомился, трудный период в жизни, войдите в положение… Закрываю дверь, трогаемся, и вдруг ЭТОТ, в кузове, уже барабанит по крыше кабины, требует остановки.

Слишком быстро, видите ли, срочно снижайте скорость!

Водитель психует окончательно, выскакивает и велит нам убираться подобру-поздорову, но и Урман горазд лаяться, плюется метко, холодильник не отпускает.

Я выбегаю, судорожно чешу в затылке, залезаем с заплеванным водилой в кузов и пытаемся оторвать безумца от холодильника. Иногда помогают прохожие, но чаще словами.

Урман обычно встречает нас, размахивая случайно подобранным разводным ключом с открытым зевом, но чаще он просто мычит, обнимая КЛАД, и мотает головой, словно храбрый солдат под пытками.

В конце концов водитель сдается, и Урман со своей «драгоценностью» оказывается дома, и тогда запираются все двери от калитки до туалета, и в течение суток ни одна душа не имеет права лезть в нору изобретателя. Кто рискнет – пожалеет.

– Ну, так что, идиотская футболка или ящик пельменей? – спросил Урман.

Мы стояли в темноте, зная, что окружены небоскребами коробок с пищевыми припасами. Урман целился в мое лицо шпионским фонариком, похожим на сигару.

– Эй, Билль, хорош так громко чавкать, гиппопотам и то тише жрет! – нарочито грубо высказался он. Странные у них отношения, вроде нравятся друг другу, а взять и прямо признаться не могут, хотя Ури, конечно, тормозит больше.

Может, думает, разозлюсь? Дружбу нашу бережет? Так и хочется сказать: «Да всё в поряде, братан! Вот разберусь с гномопырьским укусом, и тогда по душам на любую тему, а сейчас извини, другие заботы».

На мгновение стало тихо, но сеструха назло зачавкала еще громче. Вечно съедает самое вкусное, и слова ей не скажи – она, видите ли, млад-ша-я и де-воч-ка, и поди найди, чем возразить!

– Это твои пельмени для идиотов, – громко прошептал я, выхватил фонарик и направил свет на тарелку. Билль сидела на полу по-турецки и тщательно вылизывала то, что должно было достаться мне. Мы с Урманом приуныли, как опоздавшие на последнюю косимческую электричку.

Я первым взял себя в руки, прицелился фонариком Урману в глаз и заявил:

– Между прочим, кое-кто прошел тренировочное задание и теперь на хорошем счету у шефа, ясно? А кое-кто, не будем тыкать пальцем, проиграл и обязан выполнить обещанное! Уговор дороже денег!

– Сссстранно… – обиженно-растерянно выдавил мой утконосый товарищ. – По теории вероятности шансов у тебя было ноль целых восемь тысяч триста сорок пять в двенадцатой степени минус число игрек, могу показать расчет…

– Какой расчет?!! – (чтоб он формулами поперхнулся!) – Толку-то? Я – ТУТ, жив, здоров, не кашляю, хотя, чтоб ты знал, я целые сутки сносил холод, голод и боролся с чудовищами! – вру, как последнее трепло, и кому! Корешу, родной сестре! – Решено, чувак, будешь, как миленький, носить футболку с Алиной ровно месяц от сих до сих!

В моей норе, в одном надежном месте лежит десятка три футболок со словами «Алина sexy» сзади и спереди. Иногда я достаю их, развешиваю на стулья, выкладываю на диван, стелю на пол и думаю, а какого Сарумана я их столько украл? Кто их будет носить? Все тряпки человеческого размера, со стразами, мне для тайного фетиша хватило бы и одной!!!

– Я расскажу бабуле, – бросила из темноты Билльбунда, – как ты мотался по морозу без шарфика!

(Вот куда она вечно лезет, а? Неужели бабушка ей приплачивает?)

– Я тоже расскажу бабуле… – присоединился Урман (и он туда же!).

– О чем? – в один голос отозвались мы с сестрой.

Он помолчал, запоздало решая, стоит ли говорить, но, сказавши «раз», следует произносить и «два».

– О том, что ее бестолковый внук втюрился в самку человека и хочет натянуть на хоббиточий квартал футболку с именем этой женщины, тем самым окончательно опозорить и бабушку, и себя…

– Ах ты… ах ты… – дыхание перехватило, и я с кулаками набросился на негодяя, но Билль вовремя встала между нами и растолкала по углам воображаемого ринга.

– Тихо! Тихо! Заткнитесь! – прорычала она. – Хватит! Урман, еще хоть одно слово услышу, всем расскажу, что ты спишь не в норе на кровати, а во дворе, в сарае, прямо на полке в обнимку с канистрой краденого звездолетного топлива, понятно?! Доказывай потом, что это не мордорский синдром! А теперь Боббер, про Алину. Если придумывать такие задания, как ты придумываешь, любой дурак, даже Федор, поймет, что ты к ней неровно дышишь!

Она была права во всём. Я скис, отступил к ближайшей коробке, сел и умолк, стараясь забыть о существовании Урмана. Рука с горящим фонарем повисла, свободной рукой я снял поварской колпак и забросил в темноту.

– Ладно, забыли, – прошептал из темноты высокий гад, – уговор есть уговор, сделаю… – Судя по тону, раскаивался. – Слышите, хоббиты? Я просто высказал логичное предположение…

– Все-таки, как ты догадался? – женское любопытство Билльбунды взяло верх. – Сопоставил два имени, помножил на игрек?

– А чего тут гадать? – с охотой ответил он. – Дело ясное. Нормальный хоббит, когда заключает пари с лучшим другом, таким лучшим другом, как я, знающим, где раздобыть много свежей еды и правильного компота, будет спорить на…

– … еду и компот, – закончила сестра.

– Именно! А он хотел, чтобы я носил его идиот… бррр, человеческую футболку! И эта надпись… О чем я должен был думать?

– Ну, мало ли… – сказала сестренка. – Хотя, конечно, ты прав.

Терпеть не могу, когда меня в моем же присутствии обсуждают. Злило то, что они делали это нарочно.

– Эт ладно, – продолжал долговязый из темноты, – однажды мы засиделись у Боббера в норе, я остался ночевать. Боббер уснул, а я делал одно сложное вычисление… Вдруг, слышу, это чудо бормочет: «Алина! Алина! Алина!» и так каждые десять минут! Всю математику испортил, пришлось ложиться. Таким образом, сопоставив обстоятельства и события, я пришел к правильному выводу. Я прав?

– Прав, прав, – с усилием отозвался я. – Будь добр, оставь свои выводы при себе, и эльф с ней с футболкой, не стоит ее носить, глупая была идея.