Юрий Иванович - Невменяемый отшельник

Почему-то про себя Рихард нисколько не сомневался, что знаменитый герой остался в живых.

При подлёте к новому городу вид с высоты птичьего полёта открывался вполне красивый. Излучины реки, стремнины, отрезки с глубокими, почти стоячими водами, и виднеющееся в финале этой картины громадное ущелье. И уже через него – перекинутый пологой аркой мост. Есть чем полюбоваться.

Если бы не печальные обстоятельства прибытия.

Гостей встречал личный распорядитель императора сентегов. Потому что стаю ждали, а для высоких гостей уже были накрыты столы:

– Его императорское величество приглашает вас на ранний ужин.

– С удовольствием принимаем предложение, – заверил монарх от имени всех, как самый высший по рангу. – Только вот немножко устроимся, отогреемся с дороги да детей осмотрим…

Распорядитель провёл гостей в только что отстроенное здание, которое ещё следовало отделывать как снаружи, так и внутри. Но привередничать не стали даже строптивые Галиремы. Причина ведь прилёта одна: узнать, что с Кремоном. А после этого уже отправляться чуть ли не сразу домой. По крайней мере, ещё при входе в дом Молли так и заявила своей старшей коллеге:

– Как только дети справятся с поиском, мы сразу улетаем.

– Посмотрим, – Огирия оказалась не настолько категорична, ведь основная её стезя политика, и Галиреме приходилось постоянно находиться на острие самых важных событий.

Их обмен мнениями услыхал распорядитель, тут же нашептавший нечто посыльному и отправивший того бегом куда-то вне гостевого дома. В итоге не прошло и четверти часа, как примчался сам Кенли-Кен Басарди с группой приближённых к нему Медиальтов. Мало того, что им неимоверно хотелось посмотреть на детей Невменяемого, так ещё и сам процесс налаживания контакта их интересовал невероятно. Сама мысль, что он может упустить подобное действо, привела императора в негодование. Он еле сдерживался, когда обратился с обидой к Рихарду Огромному:

– Ну вот, я вас тут жду, ужин накрыли, а вы, значит, без меня решили Кремона искать?

– Ещё никто никого не ищет, – заверил король. – Тем более что всё зависит от детей. Как бы они не промёрзли в дороге… Да и с силёнками их ничего не известно. Они ведь не взрослые Эль-Митоланы.

Но когда детишек, укутанных больше всех, раздели, те выглядели бойкими, подвижными и готовыми к любой деятельности. Только и следовало направить их энергию в нужное русло. Чем обе мамаши и занялись.

Причём детям долго настраиваться не пришлось, видимо, сами оказались заинтересованы в поисках отца. И не успели ещё взрослые рассредоточиться вокруг малышей плотным кружком, как те сразу сложили ладошки вместе, заглянули друг дружке в глаза и вошли в уже знакомый им транс поиска.

Больше всего от такой поспешности раздосадовались Медиальты. Эти высшие врачи империи чуть не плакали, пытаясь спешно настроить на просмотр детей все свои умения. И даже позволяли себе при этом нагло оттирать в сторону коронованных особ. Так, к примеру, случилось с Огирией, которую тотчас два сентега попросили чуточку сместиться в сторону. Однако неосторожные тэши сразу вспомнили, кем по древней истории на самом деле являются Галиремы: бывшими конклатеррами. А к этим домоправительницам с красным помпоном на берете знаменитые целители с крыльями относились всегда со смесью странного страха и растерянности.

Да и Огирия на них так угрожающе зашипела, что они тут же оказались с противоположной стороны круга.

А малышей ничего не отвлекало, и ничего им не мешало. Ни шиканье, ни толпа никогда ими ранее не виданных сентегов, ни структуры сканирования или целительского прощупывания. Видимо, их магические действия находились совершенно в иной плоскости чудодейственного бытия. Минут пять они так простояли, уже начиная вызывать беспокойство своей неподвижностью, но зато, когда разняли ладошки и отступили друг от друга, Паула с уверенностью заявила:

– Папа жив! – Видимо, ей досталось в этой родственной паре право стать глашатаем общей воли. Хотя и Кашад умел говорить красиво и изысканно, удивляя не по годам слаженной речью.

– И где он? – успела первой спросить Вилейма, вызвав недовольный взгляд на себя от Молли. – Как далеко он находится от нас?

Девчушка наморщила носик, прикидывая расстояние и соотнося его со своими понятиями. Было удивительно слушать, как она авторитетно заявила:

– Вот у нас дома есть сад, и только один раз я дошла до его конца… А папа находится – пять раз по столько.

И словно в доказательство своей идеальной точности расставила розовые пальчики на ладошке. Для четырёхлетнего дитяти такое чёткое определение расстояния делало огромную честь. Правда, теперь следовало соотнести сказанное со знакомыми понятиями. И это легко сделала Молли:

– Получится приблизительно десять километров.

– Так это же рукой подать! – радостно воскликнул Рихард.

Но император сентегов печально качнул головой:

– Близок локоть, да не укусишь! Да и Барьер здесь, наверное, самый узкий на всём Южном континенте. Вот только особый он, и не просто двойной. Например, в пределах видимости у нас стоит плавер верноприличников. До него не больше километра, а мы его никак достать не можем…

– Где? – загорелся король. – Можно увидеть его прямо сейчас? Мне бы…

Но сам себя оборвал на полуслове, потому что Вилейма, стоя на коленях и заглядывая малышке в глаза, продолжила задавать вопросы:

– А чем ваш папа занимается? Может, он лежит больной? Или раненый?

– Нет, он здоров, не болеет… Он… рубит ветки… Не все! Только засохшие. И дерево, оно такое красивое, колючее… я такого не видела.

Ей на помощь пришёл Кашад, видевший Поднебесный Сад во всей его красе:

– Это Сонное дерево. И оно было с плодами.

Медиальты не удержались, зашушукались между собой в восторге: «Они даже картинку глазами Кремона видят! Плоды рассмотрели!..»

– Кто ещё рядом с папой?

– Никого…

– А почему он не плывёт к мосту? – допытывалась герцогиня Шиари.

– Не знаю, – пожала плечиками малышка. Тогда вопрос прозвучал по-иному:

– Почему он не плывёт к нам? К людям?

И вот тут последовал страшный ответ:

– Папа не хочет к людям. Он теперь останется там жить навсегда.

– Это он сам вам сказал?

– Нет, он молчит и ни на что не отзывается. Он… он словно глухой стал, – старательно выискивала слова инфанта. – Он этим… как его… а! Отшельником решил стать. Мы просто это желание… нет, мм… решение – сами у него подслушали.

От подобной новости все на некоторое время притихли, словно ошарашенные глубиной подобного абсурда. Ни у кого в голове не укладывалось, что великий, знаменитый по всему миру герой вдруг решил удалиться, обособиться от жизни в обществе. Отшельников в каждом государстве хватало, и у каждого свои болячки в голове имелись, как и причины для уединения. К ним всегда относились толерантно, без излишней жалости или преклонения. Тем более что некоторые из них слыли великими Эль-Митоланами и занимались в уединении научной или какой иной, вполне полезной деятельностью. Взять того же знаменитого Малихана из Себерецких гор, который творил чудеса дрессуры и укрощения животных. В своё время именно Малихан обучил Кремона очень многому из своих личных умений, и это помогло разведчику спастись во время Большого Топианского урагана.