Юрий Иванович - Возвращение

Это он ссылался на тот показной ор, который я устроил в момент вхождения парочки в зал. Подобные, чисто одесские хитрости, когда на вопрос отвечают вопросом, меня с толку не сбили. Улыбку я спрятал, сменив её обеспокоенностью:

– Видимо, у вас что-то со слухом не в порядке и вы не расслышали, как я попросил вас представиться. Или всё-таки расслышали?

Старик демонстративно вздохнул, а дама улыбнулась ещё шире:

– Наверное, здесь мужчинам легче командовать по той причине, что женщин троекратно больше? Хотя подобное соотношение к делу не относится, тут мы спорить не станем. А вот по поводу нашего представления… разве это так важно?

Теперь уже демонстративно вздохнул я:

– На Дне – архиважно! Должны мы как-то с вами определиться? Либо выгнать взашей, как в честной компании нежелательных; либо приветить, как единомышленников; либо как коварных и опасных врагов – сразу…

Договаривать слово «уничтожить» я не стал. Иного просто в моей речи и не предвиделось по умолчанию. Но дама явно решила манкировать словами:

– Перевоспитать?! Хм! Тогда ты и в самом деле отличный командир, если даже врагов перевоспитываешь и заставляешь работать на дело общего блага. Хвала таким умелым организаторам! Но если ты так уникален и умён, то зачем тебе наше представление? По сути, ты только по одному нашему виду легко определил, кто мы, для чего здесь и как нас зовут. Не правда ли?

Я покачал головой и любезно согласился:

– Чего уж там, истинная правда. Кто вы такие – видно издалека, зачем вы здесь – тоже сомнений не вызывает. Вот разве что с именами – явная проблема и неувязочка: угадать ваши имена невозможно, да и не…

– Почему же? – неожиданно перебил меня старец, а уголки его губ дрогнули в попытке скрыть ехидную улыбку. – Имена тоже читаются если не на раз, то после нескольких минут разговора с человеком.

Я не удержался от покровительственного хмыканья:

– Неужели? Может, вы принадлежите к кочевому племени цыган? И тоже, как они, умеете гадать по ладони, пророчествуя будущее и раскрывая прошлое?

– О цыганах – не слышали, – продолжил мужчина, смешно шевеля носом, словно пытался удержаться от чиха. – Но суть их занятия поняли правильно. И вынужден тебе признаться: да! Мы умеем угадывать имя человека, к примеру, просто глядя на его поднятую раскрытую ладонь. Хочешь проверить?

Нет, конечно же, я не повёлся на этот дешёвый, явно цирковой трюк. Наоборот, заподозрил пришедших типов в невероятном коварстве и подготовке некоей пакости в мой адрес. Стопроцентно, они уже поговорили с некоторыми обитателями нашего «колхоза», выпытали всё, что им следовало выпытать, и теперь хотят втереться в доверие якобы своими паранормальными возможностями. Знаем! Проходили! Интернет почитывали! Да и непосредственно на самих цыганок насмотрелся я в своей жизни. Меня-то они как калеку и недоростка никогда не обижали и назойливо не приставали, зато и не слишком скрывали от меня все свои умения, навыки и способности. Словно чувствовали родственную душу, которой после дружеского подмигивания можно раскрывать любые тайны.

Поэтому вначале я ещё раз подвигал у себя в плече эрги’сы сна, готовый их выхватить в сотые доли секунды, а потом со смешком поставил левую руку локтем на стол и раскрыл ладонь в сторону гостей:

– Угадывайте! – и уставился на них с немым вопросом: «Ну и как вы теперь будете корячиться?»

Парочка повела себя и тут странно. Вгляделись через стол в мою ладонь, впервые переглянулись между собой и одновременно сочувственно закивали. И только после мастерски выверенной паузы, когда мне уже хотелось на них рявкнуть, а то и некрасиво выругаться, женщина заговорила:

– Тяжёлый случай… совсем мальчик запутался…

– Ну да… – вторил ей напарник-шпион с самым ханжеским, притворным видом. – Столько имён, что, наверное, и сам уже не помнит своего настоящего… Тебе какое назвать? Нынешнее или предыдущее?

– Ха! Может, прекратите этот балаган? – стал я наливаться злостью. – Называйте имя, которым меня наградили родители! И побыстрей! Потому что дальше наш разговор уже будет вестись совсем в ином русле!

Шпионы опять переглянулись и продолжили тем же тоном:

– И какой невоспитанный стал! Разве родители таким его мечтали увидеть?

– А уж мать-то наверняка вся испереживалась, вспоминая о сыне.

– Ну да… Увидела бы его вот таким – рассудка бы лишилась…

Я уже было хотел оборвать неуместный диалог грубым окриком, как дама выразила совершенно искреннюю озабоченность:

– Но в любом случае Наталья Ивановна была бы рада повидаться с сыном.

– Да и Павел Сергеевич, порадовался бы за свою кровинушку. Вон как вымахал! – в тон ей поддакивал старик.

А у меня отвалилась челюсть, ударив больно в грудь.

Потом чуть ли не выпали из глазниц выпученные глаза.

И только затем я понял, что (в который раз за последнее время!) не дышу.

«Эпическая гайка! Откуда они знают имена и отчества моих родителей!» – металась в голове одна-единственная дельная мысль. Все остальные смешались в кашу, образуя в сознании сумбур и внося полный раздрай.

Наверное, я даже со стороны выглядел растерянным и, мягко говоря, не совсем адекватным. Только слюны, стекающей на подбородок, не хватало для полного, однозначного диагноза. Да ещё и ладонь, словно окаменевшая, торчала перед моим лицом. Чем не картина «Двоечник всё-таки вызвался к доске!»

Ещё и гости, в которых я вдруг обнаружил явные черты цыганского происхождения, продолжали как ни в чём не бывало:

– И его детское имя уже под новыми с трудом просматривается…

– Да, беда с парнем…

– Или всё-таки попробуем?

– Давай… Вижу, что до здешнего имени он как-то совсем диковинно назывался: «Михаил Македонский». Это в честь чего? Наверное, сочетание слов «Мак» и «Дон», не иначе…

– Ну да… А вот прежнее имечко вообще смешно звучало: «Цезарь Резкий». Цезарь – это от чего производное?

– Хм! Наверное, от слова «цедит». Вот только что? Мёд или яд?

Тут не выдержала и в нашу жутко «интеллектуальную» беседу со всей бесцеремонностью вмешалась Ксана Молчун:

– Чего это вы Миху разными гадкими словами обзываете?! Никакой он вам не Цезарь! А просто: Миха Резкий!

– Ох, девонька! Мало ты ведаешь о папочке своего будущего ребёнка! – заявила дама, чем уже и мою старшую супругу вогнала в некое состояние оцепенения. – Его большую часть жизни вообще иначе называли. От рождения он своими родителями именовался как Борис Павлович Ивлаев.

– Ну да, – добавил старик с наглющей ухмылкой. – Это у него на ладони чётко всё прописано!

Какое-то время я, развернув ладонь к себе, тупо на неё пялился, пытаясь честно рассмотреть: где там и что написано. Но подсознание, уже должным образом подстёгнутое логикой, здоровым скепсисом, резоном, а в особенности той самой наглой ухмылкой собеседника, уже интенсивно работало в нужном направлении: