Павел Мамонтов - Разведчик

Виталя улыбнулся, и в этот момент мне захотелось двинуть ему как следует.

– А что говорят его партнёры, – спросил он, – те, что тут остались?

– Эти ждут, когда у вдовы, тьфу, у жены деньги кончатся. Помощи от них никакой, а некоторые… ладно, неважно.

– Тебе остается только в контрразведку обратиться, – сказал Виталик, – извини, что не смог помочь.

– Да пустяки.

Я оставил Виталика в душевой, а сам направился к своим парням. Мысли в голове завертелись нехорошие.

Из зала в коридор доносилось раскатистое эхо от ударов. На слух я определил, что работали двое: Вова и, скорее всего, Рикки – удары быстрые, но не такие сильные.

Когда я вошёл в зал, увидел, что был прав: Вова и Рикки отрабатывали удары руками и ногами по столбам, обмотанным несколькими слоями жёсткой верёвки, а Саша в это время качал пресс на шведской стенке.

– Так, бойцы, – я захлопал в ладоши, – огнестрел у всех с собой?

– Так точно, – ответил Владимир.

– Мой «бердыш» всегда со мной, – сказал Рикки.

На него пришлось внимательно посмотреть, новичок сник, исправился:

– Так точно, товарищ командир.

– Тогда сейчас проверим, как вы стреляете, а потом… Саша, когда Викинг полностью восстановится?

– Обещал через два дня прийти, – ответил он.

– Отлично, тогда через два дня собираемся здесь всей группой и знакомимся.

– Посвящение будет, товарищ капитан? – спросил Вова.

– Да у нас никого специально не посвящают. Ну можно что-нибудь придумать, если хотите.

– Традицию придумать? – спросил Заторный.

– Разберёмся, – ответил я, – а сейчас в тир.

Стреляли новички отлично – как из личного оружия, так и из того, которое в Спортзале хранилось. Мне даже пришлось взять казённую тэтэшку и продемонстрировать своё мастерство. Я легко положил пару пуль в десятку. А потом, уж из своего стечкина показал, как можно, уходя с линии атаки броском-переворотом, одновременно выхватить пистолет, положить пулю в голову ростовой мишени. С пятнадцати метров. Ничего сложного: мишень стоит неподвижно, магической защиты на ней нет, но молодежь оценила. Рикки заявил, что обязательно научится этому приёму, Вова тоже одобрительно закивал, один Заторный хитро и самодовольно лыбился, правда, в сторону. Я пообещал, что обучу любого желающего всем необходимым приёмам, да и не только я – каждый в группе будет знать и по возможности уметь то, что знает и умеет другой. С этими словами я объявил тренировку законченной и отправил всех в душ.

Возвращаясь домой, я обратил внимание на яркие звёзды над головой. Когда я в последний раз смотрел на звёзды? Наверное, перед бунтом, нет, перед Проколом, когда священника сопровождал в Антрацит. Воздух был морозный и, казалось, звенел от своей чистоты и свежести. Хотя погода была не такая уж холодная – градусов пять, не больше, ниже нуля, естественно. Не такой уж сильный мороз. Я откинул капюшон куртки, чтоб не мешал смотреть. Небо было глубокого синего цвета, из-за взошедшей луны, из-за неё же на небосводе горели только самые яркие и большие звёзды, которые, переливаясь яркими цветами, разбрасывали от себя толстые лучи. На улице было тихо, людей почти не было видно. Мне стало спокойно и весело, в таком настроении я и пришёл домой.

Дверь в квартиру была не заперта – дурацкая Ликина привычка.

– Привет, – крикнул я, как обычно, из прихожей.

– Привет, братик, – ответила сестра.

Я разделся, прошёл на кухню, там сидела Лика и пила кофе.

– Ты в Южную Колонию собрался? – вдруг спросила она.

Сначала я впал в ступор, а потом понял: вот кретин, я же бумаги на столе оставил.

– Тебя Лена попросила?

Лика так посмотрела на меня, что в груди сердце сжалось.

– Нет, подожди…

– Витя, я понимаю…

– Ничего ты не понимаешь, – ответил я, может быть, чуть резче, чем стоило, и постарался взять себя в руки, понимая, что чувствую себя совсем не как офицер Разведки, а как несмышленый юнец, провинившийся в чём-то, – я никуда не собираюсь.

– Но ты ведь хочешь помочь Лене? А как можно помочь ей, оставаясь здесь?

– Ну при чём тут это? – Я замолчал, не зная, что сказать. Лика меня опередила:

– Витя, я все понимаю. Ты хочешь быть с Леной? Тебе нужно это… Хорошо, я переживу, я смогу быть с ней и с её дочкой.

– Да что ты такое говоришь? – перебил я Лику, встал перед ней на колени и обнял ее, сидящую, не давая встать.

– Ты только не прогоняй меня, Витя, – прошептала Лика на ухо, – только не гони, позволь быть рядом с тобой, я переживу…

– Моя родная, никуда я тебя не прогоню, никогда не брошу Ты для меня… я не могу без тебя. Ты самый дорогой мне человек. Я всё, что хочешь, для тебя сделаю, моя родная. Хочешь, я пошлю эту Лену с ее проблемами, пусть сама разбирается со своим мужем?

Лика спустилась со стула, тоже встала на колени, прижалась ко мне.

– Ну как же, он твой друг, ты должен ему помочь, – шепнула она мне.

Сквозь разорванное, разбередённое… то, чем стала на миг моя душа, пробилось холодное понимание.

– Правильно, – не своим голосом сказал я, – ведь это не просто так. Это Южная Колония, там… враг.

– Враг? – переспросила она меня.

– Так, всё, – сказал я уже обычным голосом и мотнул головой, стряхнув выступившие слёзы, – сегодня слишком хорошая ночь, чтобы грустить.

Я встал, снова превращаясь в нормального бойца.

– Одевайся, пошли погуляем, сегодня чудесная ночь. Ты не устала?

– Нет, – Лика тоже встала. – Давай. Выйдём на улицу, пройдёмся.

– Отлично, – я был доволен – на лице сестры не осталось следов грусти.

Уже утром, лёжа в кровати, я размышлял о той проблеме, которую мне предстояло решить, причем по собственной инициативе. В принципе, было понятно, что делать: сначала надо зайти к друзьям Генки, к его компаньонам, подробно расспросить, затем к родственникам других пропавших… Но я же не контрразведчик, и нечего строить из себя следователя. Напрячь нескольких толстожопых душителей кресел в Администрации (хотя туда тоже ходить не хотелось), пусть работают.

– А может, и не придется никуда ехать, – тихо размышлял я вслух, пытаясь обмануть самого себя.

– О чём ты? – спросила Лика. Она, как всегда, проснулась раньше и тихонько лежала рядом.

– Да так, ни о чём.

– Ври-ври, – ответила она, – кофе будешь?

– Лучше чай.

– Ну тогда вставай, или тебе в постель принести?

– В постель приносят кофе, а с твоим характером ты меня скорее ошпаришь, чем напоишь.

– Вот что значит понимать друг друга с полуслова, – проговорила Лика, поднимаясь.

– А ты как думала? – сказал я ей вслед, хотя она вряд ли услышала.

Я тоже встал с кровати и начал неспешно одеваться.

В плите горел уголь, чайник шипел, Лика убрала его с огня, налила в старый маленький фарфоровый чайничек кипятка с заваркой. А из него в красивые, только недавно купленные чашки с ярками цветами.