Дмитрий Тихонов - Эпоха последних слов

— А ты трус! — не моргнув глазом, парировал Ыр. — Кусок дерьма!

Отступить не выйдет, убедился рыцарь. Никто из них не уйдет. Орки не бросят добычу, не оставят погибшего командира неотомщенным, а эльфийка, старуха и мальчишка не бросят орков, тем более, не послушают парня, с которым знакомы второй день в жизни. Роргар, похоже, тоже не собирался пропускать битву — судя по сдвинутым бровям и звериному оскалу, гном намеревался сполна расквитаться за смерть сородича. Харлану было уже все равно, он стоял, подняв перед собой меч, забыв обо всем, кроме необходимости рубить и колоть врагов. И никому из них не было известно, зачем вообще нужен метеорит. Кроме него. Кроме рыцаря, сумевшего заглянуть за кулисы и увидеть, кто именно двигает фигуры на сцене — а после разговора с одним из кукловодов даже понявшего логику происходящего. Ему одному очевидна бессмысленность сражения за небесный булыжник.

Но он не сможет покинуть их, не заставит себя скрыться среди безжизненных скал. Когда-то давно, в детстве, он, слушая рассказы о подвигах и великих битвах прошлого, много раз задумывался: каково это, стоять в первом ряду войска, смотреть на наступающие силы противника и знать, что совсем скоро ты умрешь — те, кто стоят в первых рядах, нечасто доживают до конца боя. Почему они соглашаются на это, почему не убегают, почему не пытаются изменить свою судьбу? Вольфганг вырос и полагал, что познал ответ: долг, честь, воинская дисциплина — вот что удерживает обреченных на месте, заставляет их держать строй, смыкать щиты и принимать на себя самый яростный натиск, гасить его своими телами. Так считали все наставники и командиры.

Но только теперь ему открылась истинная причина. За мгновение до того, как полетели стрелы, Вольфганг понял.

Брат Лариус, когда-то Старший, а теперь единственный оставшийся Наблюдающий за Звездами в Девятой цитадели, беспокойно вскочил со стула, подошел к окну. Привычный серый пейзаж. Все двадцать девять лет, прошедшие с тех пор, как он решил посвятить жизнь познанию и подался в алхимики, за единственным окном кельи, предоставленной ему для сна и размышлений, вид оставался удручающе одинаковым. Пустые склоны северных отрогов Арганайского Хребта. Ни одного деревца, ни одной лужи или клочка тумана. Даже небо здесь не менялось: сплошное полотно облаков, приползших с юго-востока, от берегов Рассветного Моря. В последние годы брат Лариус не любил смотреть в окно. По сравнению с вечностью, открывавшейся по другую сторону, его собственное старение выглядело необычайно быстротечным. Годы, проведенные в этой келье и покрывшие волосы серебром, теперь казались не длиннее трех десятков часов. Книги, манускрипты, свитки и таблицы, схемы звездного неба, расчеты лунных траекторий. Бесконечные попытки разгадать послания Ушедших Богов. Он столько всего узнал за эти годы, столько темных секретов выведал, столько тайн разгадал, а на самом деле почти и не жил. Пальцы, покрытые несмываемыми чернильными пятнами, сутулая спина, да тысячи строчек на пергаментных страницах — вот единственные доказательства реальности прошедших лет. Даже когда с миром случилось что-то страшное, здесь ничего не изменилось. Братья сходили с ума, бросались друг на друга, пытались поджечь склады и хранилище образцов, гибли и спасались бегством, но наверху, в узкой келье, полной пыльных томов и свитков, все это отзывалось лишь приглушенным эхом, едва слышными, безликими криками, легким запахом дыма. А в окно по-прежнему смотрело равнодушное серое небо.

После катастрофы жизнь брата Лариуса особенно не поменялась. Просто теперь, проходя коридорами цитадели, он встречал гораздо меньше знакомых лиц — уцелел только каждый седьмой брат — да начались перебои с питанием: вместо печеной свинины и эля приходилось довольствоваться куском хлеба и миской овощной похлебки. Повезло, что конец света наступил в середине лета. По крайней мере, овощи успели посадить, будет чем питаться в грядущую зиму.

Но сейчас… сейчас происходило нечто иное. По-настоящему важное. По-настоящему опасное. Оно приближалось из бесцветных холмов за окном. Цитадель чувствовала это, оживала, наполнялась голосами и шорохами, ползущими вверх по каменной кладке стен и башен. Далеко внизу родился низкий, протяжный гул, в глубине которого можно было различить тяжелый механический стук. Неужели в Кузнице?

Брат Лариус заметался по келье, шаря взглядом по стеллажам с книгами, потянулся к одной, отдернул руку, кинулся к другому краю, вытащил с самой верхней полки толстую растрепанную тетрадь, бросил на стол.

«История и План Девятого Замка Братства Алхимиков» — гласило начертанное на обложке название. Он раскрыл ее, принялся торопливо перелистывать пожелтевшие страницы, покрытые выцветшими рисунками и надписями. Гул внизу нарастал, заставлял мелко вибрировать стены и пол кельи. Рваные края свитков и листов, торчащие из стопок пергамента, стали подрагивать. Это не могло быть ничем иным. Это не могло означать ничего, кроме пробуждения вулкана, на склонах которого стояла цитадель.

Наконец он нашел нужное место. Весь разворот занимала подробная схема нижних уровней Девятого Замка, точная копия с давно утерянного чертежа, выполненного первыми алхимиками многие сотни лет назад, когда они только собирались возводить свою твердыню.

Нижние уровни, служащие теперь основой и фундаментом цитадели, уже стояли здесь в те времена — строение настолько древнее, что окружающие скалы казались младше, настолько чуждое, что от одного взгляда на его стены у первых алхимиков кружилась голова.

Полторы тысячи лет назад войска людей впервые пришли в предгорья Арганая, отбирая у эльфов крепость за крепостью — и сложнее всего оказалось взять именно эту, несмотря на отсутствие серьезных укреплений. Длинноухие защищали ее с неожиданным упорством, отбивались яростно и, что самое удивительное, не жалели своих жизней, не отступали, не собирались сдаваться.

Однако силы были неравны, в конце концов, воины молодого конунга Хадрика Железноглазого захватили странную крепость, щедро залив ее стены кровью. Но на ночь в ней не расположились, разбили рядом лагерь. Оставить гарнизон тоже не получилось: летописи не приводят точных причин, но в один голос твердят о том, что в течение следующих двадцати с лишним лет безымянное строение пустовало — до тех пор, пока на него не положило глаз Братство Алхимиков.

Получив в свое распоряжение столь загадочный объект, братья изучили его сверху донизу, облазили все закоулки, обшарили каждый дюйм и однажды все-таки отыскали потайную дверь, ведущую в темные подгорные каверны. Там, внизу, они нашли Кузницу, соединенную пустыми протоками с внутренними полостями давно потухшего вулкана — и того, кто спал в ней. Пораженные величием находки, и догадавшись, что сон ее хозяина нельзя нарушать, алхимики замуровали секретный вход в Кузницу. С помощью гномьих мастеров они выстроили над ней высокие стены и башни, возвели поверх эльфийского фундамента неприступную цитадель, самую грозную и могучую из всех, принадлежащих Братству.