Робин Маккинли - Меч королевы

Харри отняла руку, повернулась и взглянула ему в лицо. Она глядела на него в ужасе, а он ласково взирал на нее сверху вниз. На лбу у него медленно собрались морщины.

– Как это они тебя называют… Хари? Разве так тебя зовут на самом деле?

Она поморщилась.

– Нет, это… – Она не знала, как будет по-горски «прозвище», и загадочное шестое чувство подсказывать не торопилось. – Это сокращенное имя. Полное мне не нравится.

– И как оно звучит?

Пауза.

– Ангхарад, – выдала она наконец.

Он повертел слово на языке.

– Мы будем звать тебя Харизум. Харизум-сол, ибо ты высокого ранга. Не многие Видят настолько ясно, чтобы поделиться с другими. А вышедшую из огня Аэрин-сол узрели все.

Постарайся поверить даже в странные для тебя вещи. Мой келар велел мне привести тебя сюда, а твой келар говорит через тебя сейчас. Госпожа, я не многое знаю о твоей судьбе, но верю, как и все люди в этом лагере, что она важна для нас. И Аэрин, давний и верный друг своего народа, даровала тебе свою защиту.

«От этого Аэрин не становится моим другом, – кисло подумала Харри, но, припомнив улыбку старшей сестры, подаренную ей Аэрин, не смогла думать о ней плохо. – А келар Корлата велел ему привести меня сюда. О боже. Пожалуй, это кое-что объясняет. Харизум-сол. Безумная Харри. Если бы Аэрин задержалась подольше, поговорила со мной… рассказала мне, что происходит». Она подняла глаза на Корлата и попыталась улыбнуться. Достойная попытка, у нее почти получилось. Но карие с золотыми крапинками глаза короля увидели больше, чем просто мужество, и его сердце рванулось к ней. Он отвернулся и хлопнул в ладоши. Слуга принес горячий коричневый напиток, который Харри впервые попробовала за поросшим кустарником невысоким песчаным холмом, босая и в островном халате. С тех пор она успела выучить его название – маллак.

В тот вечер Корлат, Всадники и Харизум-сол ужинали с размахом. Стол ломился от яств, и Харри впервые познакомилась с горной горчицей, получаемой из семян джикты. Приправа выжгла ей не только рот и язык, но и горло и желудок. Переднюю стенку зотара снова подняли, большая часть лагеря пировала снаружи на коврах перед низенькими столиками под луной и белыми звездами. По мере приближения конца пира Харри начала нервно подтягивать рукава и теребить концы своего пояса. Над лагерем висело напряжение, и оно ей не нравилось. Девушка надеялась, что тисненый кожаный мех сегодня не появится. Он и не появился, но она подозревала, что Корлат с иронией наблюдает за ее нервозностью.

Разговор шел слишком быстро, и она не успевала понять все. Видимо, шестое чувство перетрудилось и решило отдохнуть. И все же ей удалось разобрать, что целью их похода было выяснить, насколько хорошо – или плохо – подготовлены к отражению атаки северян многочисленные горные деревеньки на севере, на юге и к востоку от великой центральной пустыни. Путешествие складывалось не особенно весело, и не только из-за вылазки на запад на территорию Чужаков, где упрямый и напыщенный старик отказался слушать правду. Корлат ожидал этого и, подумалось ей, не считал нужным впадать в уныние. Их путь почти завершился. Впереди, в горах, хотя до него оставалось еще несколько дней пути, их ждал город Корлата. Там располагался его дворец и постоянное войско. Судя по тому, как о нем говорили, у Харри сложилось впечатление, что «Город» являлся единственным городом в королевстве Корлата. Здешний народ не особенно увлекался строительством, укреплением и жизнью в городах, помимо собственно королевского. Главное преимущество Города заключалось в неимоверном обилии келара. Но горцы были независимым народом. Они предпочитали держаться за свои клочки земли и обрабатывать их. Ни города, ни присутствие войск их не привлекали.

Часто слыша это слово, Харри начинала лучше понимать, что означает «келар». Он представлял собой некую разновидность магии. Дар же являлся специфическим воплощением келара в конкретном человеке. Также келаром называли чары или колдовство, разлитое в воздухе в некоторых районах гор. Одним из таких мест был Город, где одни вещи происходили спокойно, а другие не могли случиться ни под каким видом, причем вопреки обычным физическим законам. Даже утратив остальную территорию, горцы могли отступить в Город. Если северяне захватят или уничтожат все до последнего клочка, немногие уцелевшие сумеют по-прежнему жить в Городе, ибо в нем сохранилась отчасти сила древнего Дамара.

Харри начала мечтать о Городе, предвкушать, как увидит его. Вокруг нее Всадники и их король толковали о том, что нужно починить, что отковать заново, о лучших в горах кузнецах-дхогах и кожевенниках-паризи. Наркнон положила голову и лапы к Харри на колени и урчала так, что у обеих кости дрожали.

Время близилось к полуночи. Всадники глядели в свои пустые чашки, люди снаружи глядели на звезды. Харри дремала, по-прежнему слушая гул в воздухе, не в силах расшифровать его.

– Матин, – произнес Корлат.

Харри вздрогнула и проснулась.

Матин оглядел стол. Глаза его ненадолго задержались на золотоволосой девушке в багряном одеянии, прежде чем он взглянул на своего короля.

– Лапрунские игры на равнине перед Городом начнутся через шесть недель, если считать с завтрашнего дня.

Матин это прекрасно знал, но краем глаза видел, как девушка озадаченно подняла глаза на Корлата, а затем взглянула через стол на своего терпеливого учителя.

– Харизум-сол будет участвовать в них.

Матин кивнул. Он ожидал этого и, присмотревшись к Харри за последние дни, не возражал. Сама Харизум-сол резко сглотнула, но тоже не слишком удивилась. А после боевых коней и мечей могла догадаться, какого рода окажутся эти состязания. Бедный Матин. Она прикинула, как он воспринимает эту идею, и предпочла остаться в неведении. Вогнать самого сырого новичка, пусть даже ведомого келаром, в форму за жалкие шесть недель…

– Мы выедем завтра за два часа до рассвета, – сказал Матин.

«Шесть недель, – подумала Харри. – Многому ли можно научиться за шесть недель, даже если за тобой присматривает Аэрин?»

Харри проснулась сразу же, как только слуга отодвинул занавеси у ее спального места и поставил свечу на низкий бронзовый столик рядом. Она встала, потянулась, крякнула, вздохнула. А затем быстро переоделась в костюм для верховой езды и залпом проглотила оставленный у свечи маллак. Наркнон выразила протест против всей этой суеты сонным ворчанием, а затем перебралась на сбитые одеяла и снова заснула. Харри вышла наружу и обнаружила, что темно-гнедой Матина и ее собственный Золотой Луч уже готовы. Цорнин повернул к ней голову и вздохнул.

– Более чем согласна, – шепнула она ему, а он нежно прикусил ее за плечо.