Рик Риордан - Дом Аида

У Джейсона возникло ощущение, что ему только что дали пощечину. Никто никогда не называл Рейну полным именем. Она ненавидела кому-либо так представляться. Лишь раз Джейсон произнес его вслух, постаравшись проговорить все звуки правильно, но и тогда девушка прожгла его убийственным взглядом.

«Так звали маленькую девочку, жившую в Сан-Хуане, – сказала она ему. – Покинув Пуэрто-Рико, я оставила это имя в прошлом».

Рейна нахмурилась.

– Как ты…

– О! – перебил ее Гроувер Ундервуд. – Получается, у тебя инициалы «РА-РА»?

Рука Рейны дернулась к рукояти меча.

– Но это неважно! – поспешил заметить сатир. – Слушай, мы бы не стали так рисковать, приходя сюда, если бы не доверяли инстинктам Аннабет на все сто. Лидер римлян, возвращающий в Лагерь полукровок важнейшую греческую статую… Это бы точно предотвратило войну.

– Это не уловка, – добавила Рейчел. – Мы не врем. Спроси своих собак.

Металлические борзые сохраняли спокойствие. Рейна задумчиво потрепала Аурума по голове.

– Афина Парфенос… значит, легенда правдива.

– Рейна! – вскричал Октавиан. – Ты же несерьезно! Даже если статуя все еще существует, ты же должна видеть, к чему они клонят! Мы вот-вот их атакуем – уничтожим всех этих тупых греков раз и навсегда! Вот они и состряпали это глупое поручение, чтобы отвлечь твое внимание! Они хотят отправить тебя на верную гибель!

Остальные римляне зашептались, косо посматривая на гостей. Джейсон вспомнил, насколько убедителен Октавиан мог быть в ситуациях, когда ему нужно было привлечь солдат на свою сторону.

Рейчел Дэр повернулась к авгуру.

– Октавиан, сын Аполлона, не думаешь, что стоит отнестись к происходящему с большей серьезностью? Даже римляне уважают дельфийский оракул твоего отца.

– Ха! – воскликнул Октавиан. – Ты дельфийский оракул? Отлично, тогда я – император Нерон!

– Нерон хотя бы был музыкально одарен, – пробормотал Гроувер.

Октавиан сжал кулаки.

Неожиданно ветер переменился и с шипящим звуком, достойным целого гнезда змей, закружил вокруг римлян. Вокруг Рейчел Дэр возникла зеленая аура, как если бы на девушку направили луч изумрудного прожектора. Затем ветер стих, и свечение угасло.

Ехидная ухмылка сошла с лица Октавиана. Римляне неуверенно зашептались.

– Выбор ваш, – сказала Рейчел, словно ничего особенного и не произошло. – У меня нет для вас какого-то особого пророчества, но я могу видеть проблески будущего. Я вижу Афину Парфенос на вершине Холма Полукровок. Я вижу, как она привозит ее, – девушка указала на Рейну. – И еще, Элла бормотала отдельные строчки из книг Сивиллы…

– Что?! – перебила ее Рейна. – Но книги Сивиллы были уничтожены столетия назад!

– Я так и знал ! – Октавиан ударил кулаком по раскрытой ладони. – Та гарпия, что они притащили с собой, Элла! Я знал, что она вещает пророчествами! Теперь мне все ясно… Она каким-то образом запомнила прочитанные копии книг Сивиллы!

Рейна с сомнением покачала головой.

– Как такое возможно?

– Мы не знаем, – ответила Рейчел. – Но да, похоже, все именно так. У Эллы идеальная память. И она любит книги. Где-то как-то ей попалась ваша римская книга пророчеств. И теперь она единственная, кто знает о них.

– Твои друзья солгали! – обвинил ее Октавиан. – Они утверждали, что та гарпия несет бред! Вы украли ее!

Гроувер возмущенно фыркнул.

– Элла не ваша собственность! Она свободное существо! И вообще, это она захотела оказаться в Лагере полукровок. Они с моим другом, Тайсоном, встречаются.

– Циклоп! – припомнила Рейна. – Гарпия встречается с циклопом…

– Речь не об этом! – возмутился Октавиан. – Эта гарпия владеет ценнейшими пророчествами Рима! Если греки не вернут ее, почему бы нам не взять в заложники их оракул? Стража!

Два центуриона выдвинулись из строя и подняли пилумы. Гроувер тут же поднес к губам свирель и короткой джигой превратил их копья в рождественские елки. Удивленные воины тут же их уронили.

– Достаточно! – властно крикнула Рейна.

Она очень редко повышала голос. А если это случалось, все обязательно ее слушались.

– Мы отошли от главного, – сказала она. – Рейчел Дэр, ты утверждаешь, что Аннабет в Тартаре, но при этом она нашла способ отправить тебе сообщение. В нем она хочет, чтобы я доставила статую из древних земель к вам в лагерь.

Рейчел кивнула.

– Лишь римлянин может вернуть ее и восстановить мир.

– А с чего вдруг римлянам желать мира, – спросила Рейна, – после того, как ваш корабль атаковал наш город?

– Ты сама знаешь, с чего, – ответила Рейчел. – Чтобы избежать войны. Чтобы примирить греческие и римские ипостаси богов. Нам необходимо объединить силы, если мы хотим победить Гею.

Октавиан уже шагнул вперед, желая отвесить очередной комментарий, но Рейна бросила на него испепеляющий взгляд.

– Перси Джексон говорил, – сказала Рейна, – что битва с Геей пройдет в древних землях. В Греции.

– Там, где гиганты, – согласилась Рейчел. – Какое бы волшебство, какие бы ритуалы гиганты ни планировали провести для пробуждения матери-земли, мои чувства говорят мне, что все это произойдет в Греции. Но… скажем так, наши проблемы одними древними землями не ограничиваются. Именно поэтому я привела ради разговора с тобой Гроувера.

Сатир дернул себя за бородку.

– М-да… Так вот, в течение последних нескольких месяцев я разговаривал с сатирами и духами природы по всему континенту. Все они говорят одно и то же. Гея шевелится – в том смысле, что она уже на самой границе пробуждения. Она нашептывает наядам, пытаясь склонить их на свою сторону. Вызывает землетрясения, выкорчевывает деревья диад. Только на прошлой неделе она предстала в человеческом облике сразу в дюжине мест, едва не доведя до сердечного приступа нескольких моих друзей. В Колорадо с горы поднялся огромный валун и раздавил, как мошек, нескольких праздничных пони.

Рейна недоуменно нахмурилась.

– Праздничных пони ?

– Долго объяснять, – вмешалась Рейчел. – Суть вот в чем: Гея повсюду . Она уже приступила к действиям. Ни одно место на земле не останется вне надвигающейся битвы. И мы все знаем, что в первую очередь она ударит по лагерям полубогов. Уничтожить нас – вот о чем она грезит.

– Это лишь ваши пустые предположения, – возразил Октавиан, – чтобы отвлечь нас! Греки боятся нашей атаки и пытаются нас одурачить! Очередной их Троянский конь!

Рейна задумчиво провернула на пальце серебряное кольцо, которое никогда не снимала: оно, меч и факел символизировали ее мать, Беллону.

– Маркус, – наконец сказала она, – выведи Сципио из стойла.

– Рейна, нет! – запротестовал Октавиан.

Девушка повернулась к грекам.