Джоан Виндж - 47 ронинов

Тикара подошел к Оиси и попросил:

– Возьмите меня с собой, отец.

«Неужели самурай запретил сыну участвовать в нападении на Киру?» – удивился Кай.

Оиси прошел мимо Тикары, не замедлив шага, и отрывисто бросил:

– Хорибэ, останешься с ним.

Старый воин, который сделал ценный вклад в успешное исполнение плана, ошеломленно посмотрел на Оиси. Тикара с плохо скрытой обидой уставился на отца: Оиси во всеуслышание объявил, что его сын недостоин сражаться бок о бок с истинными самураями.

Кай не понимал, почему Оиси так поступил, до тех пор, пока не заметил в глазах самурая то же самое выражение, как после испытания в храме тэнгу . «Так вот что видел тогда Оиси, – запоздало сообразил полукровка. – Своих умирающих соратников, гибель своего сына… и не мог ничего сделать для их спасения».

Он преисполнился сочувствия к отцу и сыну, зная, что выбор сделан, ход их судеб предопределен и изменить его никто не в силах.

Невозможно повернуть время вспять и изменить прошлое. Наконец-то настала пора приготовиться к битве.

Во внутреннем дворе замка Кираяма воины готовились к поездке господина Киры в святилище предков.

В центре двора, рядом с оседланной лошадью, стоял Кира, с напускным терпением ожидая окончания приготовлений, хотя на самом деле его интересовало только одно: Мика. Слуги провели девушку мимо ряда вооруженных стражников и распростерлись в почтительном поклоне у ног своего господина. Охранники, сопровождавшие Мику, тоже поклонились. Девушка, словно не замечая этого, продолжала смотреть на Киру с гордым вызовом.

– Я уезжаю в святилище, отдать почести своим предкам, – сказал он, с обожанием глядя на нее. – Скажи, за что еще мне помолиться?

Мика взглянула на исполинского самурая в черных доспехах, который повсюду сопровождал Киру, и вежливо произнесла:

– Боюсь, господин, вам не понравится мой ответ.

Кира одарил ее нежной улыбкой.

– Тогда я отвечу за тебя. Через два дня мы станем мужем и женой, а я буду владыкой Ако. – Глаза девушки холодно блеснули, однако Кира невозмутимо продолжил: – Хотя сейчас ты смотришь на меня свысока, как и твой отец когда-то, знай, что наша кровь смешается в жилах наших детей. – Он отвернулся и вскочил в седло.

В сумерках ронины добрались до храма предков Киры. Воинам едва хватило времени, чтобы стреножить лошадей в роще неподалеку и осторожно приблизиться к святилищу.

Ночь была темной, безлунной. Воины украдкой пробирались к храму при свете тысяч звезд, холодными огоньками мерцающих в небесной вышине. Огромное небо жадно вбирало в себя тепло уходящего дня.

Издалека святилище предков Киры напоминало не храм, а сарай. Узкая тропка вела к одинокой постройке посреди незасеянных полей. В святилище, перед небольшим деревянным изваянием Будды, у алтаря для подношений с трудом могли уместиться три или четыре коленопреклоненных человека. Возможно, Кира решил не перестраивать храм, считая его напоминанием о скромном происхождении предков, хотя, скорее всего, новоявленный даймё просто хотел забыть об их существовании.

Исогаи вывел отряд из рощи к жнивью, где высились стога. Они оставляли открытым подход к святилищу и в то же время могли послужить надежным укрытием для ронинов.

Чем дольше Кай рассматривал окрестности, тем более зловещей казалась открывшаяся перед ним картина. Силуэты стогов предстали призрачными гробницами древних царей, а ветхое деревянное святилище – величественным храмовым комплексом, внушающим благоговейный ужас. Кай поднес ладонь ко лбу, стараясь отогнать навязчивый образ и развеять ощущение потусторонних чар, которые исходили от скромной кумирни.

С тех самых пор, как ронины добрались до крестьянской хижины, Кай чувствовал невероятную усталость и смутную тревогу. Враждебные взгляды воинов, так и не привыкших к его присутствию, только усиливали эти ощущения.

Предстоящее нападение на Киру не улучшило настроения полукровки. Он пытался успокоить себя тем, что в этой битве ему не придется в одиночку сражаться с кирином или с повелителем демонов.

Кай снова вспомнил, что страх – не враг, а соратник… Он отогнал возбуждение и беспокойство, убеждая себя, что в охватившей его дрожи виноват холодный ночной ветер. Святилище предков Киры – непритязательная кумирня, а в поле стоят обычные стога сена, за которыми удобно прятаться воинам, пришедшим исполнить свой священный долг. В мерцающем пламени одинокой свечи, зажженной в храме, виднелась фигура коленопреклоненного мужчины – судя по одеянию, это был сам Кира.

Рядом с полукровкой, на опушке рощи, замер Оиси, изучая подходы к святилищу. Он начал негромко отдавать распоряжения своим воинам, отправляя их на поиски стражников, затаившихся в засаде. Хотя Исогаи и утверждал, что Киру сопровождает только горстка охранников, Оиси, изучавший трактат о военном искусстве почтенного учителя Суня, понимал, что даже местным чиновникам бакуфу не сообщали всех важных сведений. «Умение приспосабливаться к обстоятельствам – лучшая тактика боя».

Ронины, которых Оиси выбрал для нападения на Киру, собрались вокруг самурая.

– Ждите здесь и не подпускайте воинов Киры, – приказал он.

После убийства заклятого врага кто-то должен был остаться в живых, чтобы доставить голову поверженного врага на могилу князя Асано.

Оиси подал сигнал своим лучшим бойцам, и они вместе с Каем двинулись в поле.

Исогаи шел во главе отряда, рядом с Оиси, остальные рассеялись по мерзлой пашне. Ночной ветерок шелестел по жнивью, скрывая поскрипывание доспехов и лязг оружия. Ронины тенями скользнули мимо стогов к храму.

На подступах к святилищу воины распластались по земле. В дверном проеме четко вырисовывался силуэт коленопреклоненного Киры, погруженного в молитвы, просящего богов об исполнении своих желаний, ради которых он безжалостно предавал и убивал любого, кто стоял на его пути.

Через два дня эти желания исполнятся.

Если Киру не остановят…

Приблизившись к стенам храма, ронины заметили двух стражников, которые стояли в почтительном отдалении от своего господина, держа под уздцы лошадей.

Холодный ветер усилился, над полем зашептались призрачные голоса. Кожа Кая покрылась мурашками, все его чувства обострились, он не мог избавиться от ощущения, что вокруг собиралась какая-то неведомая, потусторонняя сила. Силуэты Киры и двух охранников четко вырисовывались перед внутренним взором полукровки, словно бы озаренные светом полной луны, хотя ночь была безлунной. Басё и Ясуно обнажили заколдованные мечи, слабо поблескивающие в темноте. Хадзама сжимал клинок с фамильным гербом Оиси, а сам Оиси держал наготове кинжал господина Асано.