Юрий Иванович - Обладатель-двадцатник

Потому и копался в собственном мирке, используя все ранее наработанные навыки и умения, и на ходу пытаясь придумать совершенно новые, несуразные и немыслимые. Ну и, наверное, повезло в некоторой степени, потому что не знал о том, что такое-то действо неосуществимо, а в данную проблему лучше вообще не соваться из-за её тотальной неразрешимости.

Совался. Пробовал. Выкручивал сознание потустороннее, действующее только там зрение. А когда что-то получилось, названное с ходу простеньким словом «вампир», только фыркнул мысленно и заподозрил:

«Как всё просто! Это же банальное самоисцеление с фактом дополнительного, десятикратного резерва «на всякий случай». И как я сразу не додумался?! Что тут додумываться: только и стоило, что до конца прочитать инструкцию. Наверняка там всё про этого «вампира» описано в нескольких словах, а я столько мучился! Хотя… порой и не мучился…»

Ведь для пополнения энергии в Цепи пришлось целых два раза рядом с собой создавать Ольгу Фаншель и Сестри-2. И это в течение трёх часов!

Казалось бы, откуда у раненого, с расколотым черепом мужчины настолько повышенное либидо? Неужели ещё не приелось? Да в таком состоянии? Тем более что яляторные удовольствия приобретались в недостаточно приятной и чистой обстановке. Всё-таки апартаменты считались уже нежилыми, чистые простыни отсутствовали, и удивительно, что в душевых имелась горячая вода.

Тем не менее Ялято очень помогло. Иначе пришлось бы ещё во время исследований растворять дух Клеща, а то и непосредственно фантом господина Хоча. Настолько много сил ушло на поиски невероятной утечки и её классификацию.

Хотя обладатель невероятно удивился бы в момент своего триумфа, узнай он, что ни в инструкциях, ни в знаниях полусотников такого понятия, как «вампир», не существовало. Ни конкретно такого, ни чего-либо подобного.

Сложность процесса, названного «вампир», заключалась в том, что обладатель никоим образом не мог на него воздействовать. А смысл – что некое неподвластное подсознание в случае значительной порчи телесной оболочки как бы резервировало, «накладывало лапу» на все излишки энергии в Цепи. Причём излишки резервировались такие огромные, чтобы даже в случае нахождения обладателя в коме резервуары его вылечили самостоятельно, поставили на ноги и вернули ясность мысли. А это не всегда было хорошо и могло не пойти на пользу. Допустим, в случае с нечаянным избиением Ивана ночью взбешенными посельчанами могло получиться только десятикратно хуже. Ведь возжелай «вампир» зарезервировать весь запас силы в обоих Кольцах, Загралов даже не смог бы создать возле себя Фрола, и его банально забили бы до смерти. Или при последующем шаге: не создай он рядом ведьму, мог бы умереть от излишней потери крови или однозначно попал бы посредством «Скорой помощи» в больницу. Что не означало, конечно, смерть под руками несознательных медиков, но зато создавало огромный риск утери сигвигатора и риск гигантского скандала от тестя с тёщей. А там и сам обман с подменой настоящей Ольги фантомом мог всплыть на поверхность.

Отныне следовало учитывать фактор самостоятельного рождения «вампира». И держать Цепь постоянно переполненной силой, а предпочтительнее, если туда добавится ещё одно Кольцо. Правда, по этому поводу после окончания последнего Ялято резко и безапелляционно высказалась супруга:

– А ещё лучше, если ты будешь сидеть своим основным телом в тихом и неприступном месте и никуда больше не высовываться!

Немедля стал назревать семейный скандал, потому что засаживать самого себя в клетку, пусть и золотую, Загралов не собирался категорично. И хорошо, что Сестри-2, в тот момент приступившая к осмотру его головы, радостно воскликнула, меняя тему разговора:

– А ведь рана совсем зажила! И шрама почти не осталось!

На что быстрей всех среагировал господин Хоч:

– Отлично, Иван! Раз ты оправился так быстро, то давай немедленно выходи из своего подполья и взваливай на себя весь воз административной работы. Думаю, что за сутки при помощи Олечки справишься. А дальше уже станут действовать твои помощники и заместители. Да, кстати… Теперь можешь и тестя вполне официально подключать как к охране объекта, так и ко всем остальным делам нашего фармакологического предприятия. Действуйте! И не вздумайте ссориться по пустякам.

Последнее наущение он сделал скорей для Ольги, но та, уже доставая мобильный телефон и набирая номер отца, угрожающе помахала указательным пальчиком перед носом супруга:

– Вот видишь? Все за меня! А вскоре тут ещё и дядя Боря появится, так что на комплекс ни одна посторонняя мышка не проскользнёт. Радуйся, что у тебя такая умная жена и с такими связями!

Ничего не оставалось, как скорбно кивнуть и проворчать:

– Радуюсь… Но начинаю сам себя подозревать в том, что женился на тебе только по расчёту…

– И я рада, что ты у меня такой расчётливый! – хихикнула Ольга, чмокая супруга в нос и сразу же переключаясь на разговор с отцом, который уже был на связи: – Ой, папочка! Ты сейчас умрёшь от восторга за своего зятя!..

Карл Гансович, после доклада дочери о должности Ивана, а потом и пояснениях об «Эльбрусе науки», сменившем владельца, неожиданно запаниковал:

– Так за всей этой шумихой стоят Хоч и твой Загралов?!

– Что значит «шумихой»? – возмутилась та. – Это Хочу просто невероятно повезло, что неведомые доброжелатели спасли его только что купленную собственность от пожара.

– А я ведь даже не заподозрил, что за крупной аферой против спекулянтов на вчерашнем аукционе кроется имя Игната Ипатьевича! – продолжал изумляться отставной генерал. – Это как он только додумался до такого: перебить всю игру прохиндеям, используя их же деньги? Кто тот гений, подсказавший такой ход?

– Тут я похвастаться не могу, Ванечка ни при чём. Господин Хоч сам всё прекрасно продумал и претворил в жизнь.

– Доча! Не вешай мне на уши лапши! Такое одному человеку не под силу!

– Зря делаешь подобные заявления! – веселилась Фаншель, у которой при данном разговоре имелась куча консультантов и подсказчиков. – Я, например, знаю ещё как минимум одного человека, который легко ворочает в бизнесе миллионами, оставаясь при этом честным и не переходя рамок приличия. Это мой отец. Хочешь, познакомлю?

– Не надо передёргивать! – горячился Карл Гансович. – У меня куча влиятельных друзей и боевых товарищей, только так и выкручиваемся. А твой Хоч… вернее не твой, а твоего мужа приятель – это совсем тёмная лошадка. В Москве без году неделя, знакомств никаких, в правительстве о нём никто вообще не слышал, и денег у него не было ни гроша. Не иначе…