Юрий Иванович - Десятый принц

– Точно сказать не могу, – с некоторым содроганием принц вызвал у себя в памяти последнюю, запечатлённую картинку из «вчера». – Там эти бычары уже по трупам своих соплеменников карабкались, за ними и прятались… Но трое точно было… ну, может, пятеро…

– Ха! Да это же отлично! Значит, поставленную задачу мы выполнили. Остальных направленная туда гвардия из местных и так замочит.

– А почему ты ко мне на фланг ещё одного, двоих не поставил? – вспомнил Фредди о просчёте командира. – Мы бы их тогда фланговым огнём скосили.

– А вот это уже прерогатива командира: знать обо всех нюансах боя и не отчитываться за свои знания перед каждым солдатом! – строго заявил сержант, но, тут же подмигнув, добавил: – Но в данном случае особого секрета в этом нет. Мы были обязаны уничтожить в первую очередь тех предателей-людей, которые располагались внутри смежного с нашим помещения. Слишком важные шишки там собрались, смертную казнь им бы не дали, а это весьма чревато и показательно было бы для иных правителей, мечтающих нажиться на крови собственного народа.

«И тут двойная, а то и тройная политика в ходу! – внутренне подосадовал Фредерик. – Никуда от неё не деться! Только кто этот «высший» судья, который решает, кого надо уничтожить, а кого оставить в живых?..» – а вслух поинтересовался другим:

– Как называются эти бычки с бородками?

– Как? Да ты название их вида не раз слышал, – отчего-то обрадовался командир. – Они – это цивилизация рекалей. И каждый о себе в единственном числе заявляет гордо: «Я рекаль, повелитель вселенных!»

До ужаса обидные подозрения зароились в голове Десятого.

– Так это что? Получается, что «цегуни» – это…?

– Ну да! То, что у них между ног подвязано! – тут же озабоченный сержант вскочил на ноги: – Чего это сирены побудки нет?..

Словно по его заказу оглушительно раздалась сирена. Девять спящих мужчин конвульсивно задёргались, выбираясь из глубокого сна, инстинктивно вскакивая на ноги и бросаясь к табурету с одеждой. Причём вопли Эйро Сенато́ра были особенно вульгарными и оскорбительными:

– Резче двигайтесь, ослы сонные! Давно по мордам не получали?! Дубины стоеросовые! Живей шевелите своими голыми задницами! Не в борделе находитесь!

Сам-то Фредерик вскочил быстро и стал одеваться проворно, а вот товарищи по несчастью явно тормозили, никак не могли осознать толком действительность и функционировали скорей на рефлексах, вбитых в подсознание за последние семь кошмарных дней. Это разозлило горлопана ещё больше.

– Козлы ленивые, а не солдаты! Кто последний встанет на место, получает «единичку»! Опять копаетесь?! Тогда сразу двое получают заряд утренней бодрости и служебного рвения!

Досталось самым «старым» в десятке, Второму и Восьмому. С ног они не свалились, но дёрнулись существенно. На свои места встали, корчась от неприятных ощущений в обожжённой болью спине. Эйро шагнул ко Второму:

– Ты что, старый пердель, одеваться разучился?

– Никак нет, господин сержант! Просто не мог поверить, что вновь живой. Был уверен, что умер. Причём не от пули, а от инфаркта!

– Ха! Неужели так страшно было?

– Не то слово, господин сержант! – сорокавосьмилетний наследник, несмотря на полученное болевое наказание, неожиданно улыбнулся: – Если бы дольше воевали, от страха не только умер, но и штаны пришлось бы отстирывать!

После такого откровенного признания почти никто не удержался от короткого смешка. Люди пришли в себя окончательно, и ощущения болезненной смерти, тяготевшие над сознанием, стали рассеиваться.

Да и сержант неожиданно похвалил наказанного принца, в своей манере используя парочку непечатных выражений:

– Полная …! … после тебя есть кому отстирать! Главное, что ты, старый … жал на крючок спуска до последнего и даже вполне прилично попадал. А значит, у тебя есть масса шансов пережить наше следующее сражение. Так держать! – после чего развернулся и, устремившись к выходу из казармы, распорядился: – Как всегда, после второго гудка быть на плацу для утренней разминки!

Весь десяток двинулся толпой к умывальникам. Но утренние процедуры почти никто совершать не стал. Все только и говорили наперебой, пытаясь высказаться самому, узнать ощущения иных и одновременно добиться ответов на свои вопросы. Помалкивал только Третий, который моментально погиб в самом начале ожесточённой схватки и так толком ничего не понял. Ни о своей смерти, ни о самой сути события. Потому и прислушивался внимательно к остальным, пытаясь понять, что и как происходило конкретно.

Первым делом многие обратили внимание на свои карманы. Все трофейные серьги оставались на месте, хотя форма была новая. Пересчёт и точное количество приводили к мысли, что эти побрякушки также создаются каждый раз, как и всё, что движется в тестовых тоннелях. И, скорей всего, украшения дарованы принцам в виде мизерных сувениров за их ратный труд.

Несколько человек, припомнив об уникальной способности Десятого просыпаться раньше, насели на него с самыми актуальными вопросами:

– Что это вокруг нас творится? Выяснил хоть что-нибудь? Или ты сегодня не общался с сержантом до общего подъёма?

– Общался. Кое-что выяснил. Но глобальные дела он мне освещать отказался. Сказал, что день большой и не я один хочу всё знать.

– То есть он сам ещё ничего толком не знает? – возмутился Шестой.

– Нет, я понял, он хочет выступить сразу перед всеми нами, – поведал Фредди. – Видимо, сомневается в моём умении передать его философские изречения дословно.

– Ну, с этим понятно, мы тебе и сами не доверяем, – попытался пошутить Девятый. – Но хоть не томи по поводу «кое-что»!

Все притихли, уставившись на самого привилегированного среди них поставщика информации. Тот признался:

– Сейчас вы узнаете, что такое «цегуни рекаля». Оказывается, вы все их не раз видели… – и поведал о том, как, кто, что и почему называется.

На отвисшие челюсти и прочие мимические жесты обиды, брезгливости и недовольства стоило посмотреть. А то и сделать подборку фотографий на тему: «Это как же меня, всего такого доброго и хорошего унизили!»

Чтобы утешить товарищей, пришлось припомнить для них слова, приписываемые Будде:

– И сказал один мудрец: ваше дело оскорблять меня или нет, моё – принимать это оскорбление в свой адрес или нет. И я их не принимаю! А значит, ваши оскорбления остаются у вас.

Получилось несколько слабое утешение, но напряжение спало, а индус, под звук первого гудка, даже обрадовался:

– Точно! Как же я мог забыть?! Другой мудрец говорил примерно то же самое: чем больше и обильнее духом твой личный мир, тем меньше в него проникает грязи извне. Побежали, господа! А то бессмысленно запустим в свои миры новые порции боли от полученного наказания!