Юрий Иванович - Десятый принц

Пришлось подчиняться, сразу устремляясь к одному из близлежащих склонов, густо поросшему деревьями. Дрова для полевого лагеря – это всё. Хочешь не хочешь, а натаскать их надо. А вот настроение испортилось окончательно, упав ниже плинтуса. Пришло понимание почему: разум окончательно настроился и уверовал, что сегодня удастся побывать в главном поселении ближайшей долины, посмотреть, как живут аборигены, и соприсутствовать на празднике – а тут такое непонимание со стороны командира. Ворочая упавшие стволы в неверном свете зарождающегося дня, Фредерик последними словами ругал туповатого и несообразительного сержанта, который не желал видеть очевидных преимуществ в воспитании дикарей в необходимом для человечества аспекте. Попутно в голову приходили неплохие мысли:

«Надо было заявить, что местные кальвадры обещали пойти на нас войной, если я не соглашусь. Отпустил бы тогда меня сержант или нет? Сложный вопрос… Мог бы и бойню устроить этим детям природы… С такого каторжанина и висельника всё, что угодно, ожидать можно! Тут я с Девятым согласен полностью!»

Только, увы, мысленными упрёками дела не исправишь. Да и работа оказалась тяжкая, не в пример лаборантам сказано. Вначале отыскать упавшее дерево, потом отрубить мешающие сучья, потом оттащить его вниз… И вновь подниматься за следующим стволом на склон.

Неожиданный грохот показался принцу не чем иным, как нависшей над головой грозой. Он испуганно присел, вначале осматриваясь по сторонам и прикидывая, под какую крону лучше нырнуть, чтобы не оказаться промокшим до последней нитки. Отыскал красотку ель, но, уже двигаясь к ней, осознал, что гром какой-то слишком уж странный, постоянный и необычайно ритмичный. А потом и взгляд на небо подтвердил: ни тучки, ни облачка. По крайней мере – грозового.

Зато грохот усилился, теперь уже явно напоминающий барабанный, к которому прибавились иные звуки. Наверняка вступили со своей партией громадные, размером со стол бубны, литавры, ксилофоны и даже нечто звучащее как колокола. Под эту звуковую катавасию еле удалось расслышать в коммуникаторе злобный рёв Эйро Сенато́ра:

– Десятый! Чтоб твои предки горели в аду! Какого чёрта ты тут устроил со своими дикарями?! Они всем племенем припёрлись, с двумя тысячами барабанов, и теперь взывают к тебе, словно к какому-нибудь божку! Это ты их надоумил?!

– Господин сержант, весь наш разговор с вождём я вам передал дословно! – недоумевал принц, бегом следуя к лагерю. – У меня и в мыслях не было о подобном! – на поляне с костром никого не было, поэтому он доложил: – Я уже рядом! Мне выдвигаться к вам?

– Медленно и осторожно, чтобы тебя никто из гусениц не увидел! – распоряжался командир десанта. – Сейчас я тебя встречу! Удалось перископные зеркала настроить… Да и подумать надо…

На месте, где находился дозорный, уже собрались чуть ли не все принцы, только двое ещё где-то оставались в штольнях, остальные с отвисшими челюстями пялились на незабываемое зрелище. Практически весь подъём во всю ширину и почти до самой долины был занят ровными колоннами кальвадров. Только по приблизительным подсчётам, их там стояло около четырёх тысяч. Половина из них несла на себе ударные музыкальные инструменты разного размера, типа и классификации. Кажется, местные аборигены были помешаны на подобной музыке, под которую они ещё и напевали всем племенем. Удары становились все более согласованными, огромный оркестр и хор сыгрался, спелся и выходил на свою максимальную, проектную мощность.

С некоторыми сбоями заработал переводчик, расшифровывая пение:

– Добрый Жаарла! Мы ждём тебя! Щедрый Жаарла! Мы готовились к празднику всю ночь. Дай нам порадоваться вместе с тобой рождению нового рода! И пусть все наши братья и сёстры иных родов увидят наш праздник во главе с тобой! О, великий Жаарла!

Перекрикивая этот рёв, сержант, выглядывая из-за гряды то на дикарей, то назад, отчаянно ругался с Фредериком:

– Ну не мог ты им строго приказать сюда больше не ходить?! На кой ляд нам их праздник?!

– Да не ходите никто! – кричал в ответ принц, всматриваясь в панораму событий через зеркало перископа. – Я сам к ним наведаюсь!

– Нетушки! Сейчас выйдешь и объявишь, что праздник переносится на послезавтра, на вечер!.. Нас тогда уже не будет, либо погибнем, либо…

– Но это же обман! Как ты не понимаешь?! – перешёл на неформальную манеру общения Фредди. – Тогда они и наш Завет моментально забудут!

И тут верхнее зеркало лопнуло, разлетаясь вдребезги, словно в него засадили разрывной пулей. Пока осматривались и соображали, почувствовали некую вибрацию и дрожь под ногами. Первым о надвигающейся беде додумался Пятый, бросившийся к сержанту:

– Инфразвук! Они запросто сейчас устроят нам землетрясение! Если что-то постороннее свалится в ущелье на антенну…

Но тот уже и сам понял суть грядущих осложнений, чуть ли не силой выталкивая земляка на открытое пространство:

– Топай! И хоть целуйся с этими клювоносами, хоть иди с ними ночуй, но чтобы они немедленно убирались отсюда!

Собравшийся уже было двинуться к аборигенам принц вдруг вспомнил, что он Жаарла и от него ожидают подарки. Поэтому крикнул раззявившим рты товарищам:

– Господа! Давайте мне ваши трофейные серёжки! Быстрей! А то у меня уже своих не осталось!

Никто не подумал возражать или жадничать, не прошло и минуты, как все, забежав за гряду, скрывшись там от глаз барабанящих и поющих гусениц, поспешно переложили свои трофеи в карманы Десятого.

Командир сатанел на глазах, чуть ли не кулаками подталкивая подчинённого по печени.

– Бегом! Бегом, я сказал!

И всё-таки Фредерик нарушил приказ: вышел степенно и солидно. Радостно улыбаясь при этом и поднимая обе руки вверх. Может, подобный жест у местных и не служил приветствием, но своего кумира кальвадры поняли правильно. Шум вроде не уменьшился, зато сразу прекратили барабанить слитно, перейдя на разнобой. Ну и просто завизжали, заревели, сбиваясь на нечто совершенно непереводимое лингвистическим устройством. Ни слушать своего Жаарлу, ни просто им любоваться кальвадры не собирались. Без церемоний раздвинулись колоннами в стороны, освобождая по центру место для прохода.

А когда человек в некотором сомнении застыл на месте, тотчас ритмичность стала вновь нарастать и голоса зазвучали монолитнее:

– Мы ждём тебя! Веди нас!

Как тут откажешься? Не хотел бы, а пришлось топать. Да и от сержанта приказ поступил всё-таки недвусмысленный: немедленно убрать отсюда всех аборигенов. Вот Десятый и двинулся в долины, стараясь держать спину прямо, вышагивая достойно, с присущим историческому моменту величием.