Джордж Мартин - Рыцарь Семи Королевств (сборник)

Вино окрасило щеки сира Глендона и воспламенило его прыщи.

– Кто вы такой, чтобы так похваляться?

– Меня зовут Джон Скрипач.

– Музыкант или воин?

– Я неплохо владею и копьем, и смычком. На каждой свадьбе нужен певец, на каждом турнире – таинственный рыцарь. Можно мне сесть вместе с вами? Батервелл был настолько великодушен, что усадил меня за высокий стол, но такие же, как я, межевые рыцари мне гораздо милее пухлых леди и старых лордов. – Скрипач хлопнул Дунка по плечу. – Будьте так добры, сир Дункан, подвиньтесь.

Дунк потеснился, сказав:

– Опоздали, сир, мы все уже съели.

– Не беда. Дорогу на кухню Батервелла я знаю, а вино, полагаю, у вас осталось? – От Скрипача пахло лимонами, апельсинами и еще чем-то – мускатным орехом, что ли: в заморских пряностях Дунк не очень-то смыслил.

– Не пристало рыцарю так хвалиться, – указал сир Глендон.

– В самом деле? Тогда прошу меня извинить: сына Огненного Шара я не хотел бы обидеть ни в коем случае.

– Вы знаете, кто я? – опешил юнец.

– Сын своего отца, полагаю.

– Свадебный пирог прибыл! – воскликнул сир Кайл.

Пирог везли на тележке шестеро поварят; внутри огромного сооружения слышались писк и возня. Когда лорд и леди Батервелл, совместно держа меч, его взрезали, оттуда выпорхнуло с полсотни птиц. На других свадьбах, где бывал Дунк, пирог наполняли одними голубями или певчими пташками, а здесь кого только не было: сойки, жаворонки, голуби всех мастей, пересмешники, соловьи, воробьи и один большой попугай в красных перьях.

– Двадцать одна порода, – сосчитал их сир Кайл.

– И двадцать одна разновидность помета, – добавил сир Мейнард.

– Видно, сир, что вы не поэт.

– Вон, вам на плечо уже капнули.

– Свадебному пирогу такая начинка в самый раз, – рассудительно сказал сир Кайл, счистив кляксу. – В браке чего только не бывает: радости и горе, боль и жалобы, любовь, страсть и верность. Потому и птицы все разные: никто не знает, что принесет ему молодая жена.

– Щелку свою, – молвил Пламм, – зачем иначе жениться?

– Выйду ненадолго подышать воздухом, – сказал Дунк. Отойти ему, если по правде, требовалось по малой нужде, но в обществе приличнее говорить, что хочешь на воздух.

– Возвращайтесь поскорей, сир, – сказал Скрипач. – Еще жонглеры будут, а потом провожание.

Ночной ветерок лизнул Дунка, как большой зверь. Утоптанная земля под ногами качалась… а может, это его шатало.

Ристалище устроили на внешнем дворе. У стены воздвигли три яруса деревянных сидений для лорда Батервелла и его знатных гостей; по обоим концам поля виднелись шатры, где рыцари могли облачиться в доспехи, и стойки с турнирными копьями. Ветерок всколыхнул знамена, и от свежевыбеленного барьера для конных поединков пахну́ло известкой.

Дунк отправился во внутренний двор, чтобы отыскать Эга: записать рыцаря на турнир должен оруженосец. В незнакомом замке он каким-то образом заблудился и очутился возле псарни. Собаки тут же подняли лай: то ли разорвать чужака хотели, то ли учуяли каплуна у него под плащом. Дунк повернул назад к септе. Мимо с хохотом промчалась женщина, за ней гнался рыцарь с лысой головой. Может, завернуть в септу и попросить Семерых, чтобы первым завтрашним противником оказался именно он? Нет, негоже так поступать… и где у них тут отхожее место? Углядев подходящие кусты, Дунк залез в них, развязал бриджи и стал облегчаться. Наверху отворилась дверь; два человека, стуча сапогами, сходили по соседней с кустами лестнице.

– …нищенский пир, право слово. Без Жгучего Клинка…

– Провались он в пекло, ваш Жгучий Клинок, – сказал другой голос, знакомый. – Бастардам, даже и ему, доверять нельзя. Стоит нам одержать пару побед, и он мигом переплывет море.

Лорд Пек! Дунк затаил дыхание и перестал орошать кусты.

– Мечтать еще не значит победить, – возразил Пеку низкий, довольно сердитый бас. – Старый Молочник думал, что у парня будет меч – и все остальные тоже. Красивыми словами да сладкими минами этого не поправишь.

– Все поправит дракон. Принц уверяет, что это яйцо непременно проклюнется – сон ему был. Он и братьев своих видел мертвыми. С живым драконом к нам сбежится столько мечей, сколько мы пожелаем.

– То дракон, а то сон. Красный Ворон тоже видит вещие сны – нам воин нужен, а не сновидец. Этот мальчишка и в самом деле сын своего отца?

– Делайте, что обещали, а об остальном я сам позабочусь. Когда у нас будет золото Батервелла и мечи Фреев, Харренхолл и Бракены не замедлят примкнуть к нам. Ото знает, что ему не победить… – Голоса удалились, и Дунк возобновил прерванное было занятие. Сын своего отца… о ком это они, не о сире ли Глендоне? Когда он завязал штаны, оба лорда были уже на другой стороне двора. Дунк едва не окликнул их, чтобы они обернулись к нему лицом, но вовремя воздержался, будучи одиноким, безоружным и сильно подвыпившим. Постояв и поразмыслив еще немного, он вернулся в чертог.

Последнюю перемену убрали, и начались увеселения. Одна из дочерей лорда Фрея весьма дурно сыграла на арфе «Два сердца бьются, как одно», жонглеры перебрасывались горящими факелами, акробаты кувыркались. Племянник лорда Фрея запел «Медведя и прекрасную деву», Кирби Пимм отбивал такт по столу деревянной ложкой. «Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с мохнатою шкурой!» – подхватил весь чертог. Лорд Касвелл упал носом в винную лужицу на столе, леди Вируэлл разрыдалась непонятно с чего.

Вино все так же текло рекой, только вместо красного борского теперь подавали местное. Так, по крайней мере, сказал Скрипач – сам Дунк, честно говоря, разницы не заметил. Лечебного вина с пряностями он тоже отведал: кто знает, когда еще доведется. Межевые рыцари, славные ребята все до единого, завели разговор о женщинах. Где-то сейчас Тансель? Ну леди Роанна известно где: спит у себя в Холодном Рве рядом с храпящим в усы сиром Юстасом, так что лучше о ней не думать. Вспоминают ли они Дунка хоть иногда?

Но он недолго предавался меланхолическим думам: из деревянной свиньи на колесах выскочили размалеванные карлики и принялись гоняться за дураком лорда Батервелла. Надутые свиные пузыри, служившие им оружием, лопались с громким пуканьем. Дунк, много лет не видавший ничего настолько смешного, хохотал заодно со всеми. Сынок лорда Фрея выхватил у одного из скоморохов пузырь и лупил им кого ни попадя. Его смех, визгливый и донельзя противный, вызывал у Дунка желание отшлепать мальчишку или, того лучше, бросить его в колодец. Если малютка и до него доберется, кто знает…

– Вот кто свадьбу-то сладил, – заметил сир Мейнард, когда воинственное дитя проскакало мимо.

– Как так? – Скрипач подставил пустую чашу слуге-виночерпию.