Джордж Мартин - Рыцарь Семи Королевств (сборник)

– Теперь копье. Боевое, – сказал сир Глендон.

Боевые копья короче и тяжелее турнирных: пять футов крепкого ясеня со стальным острием. Дунк выбрал в стойке одно и стал смотреть, нет ли трещин на древке.

Один из оруженосцев на другом конце поля подал Дейемону такое же. Мечи и скрипки на попоне его коня сменил трехглавый дракон дома Черного Пламени, черный на красном поле. Принц смыл краску с волос, и они, ниспадая на ворот, сверкали кованым серебром и золотом. У Эга такие же волосы, если их отрастить. Дунку трудно было представить его с длинными волосами, но когда-нибудь он их увидит… если оба они доживут до этого дня.

– Сир Глендон, бастард, – начал герольд, поднявшись на свою вышку, – обвиненный в краже и смертоубийстве, выходит доказать свою невиновность. Дейемон Второй из дома Черного Пламени, истинный король андалов, ройнаров и Первых Людей, владетель Семи Королевств и Хранитель Государства, выходит доказать виновность бастарда Глендона.

Пары лет как не бывало: Дунк снова стоял на Эшфордском лугу, и Бейелор Сломи Копье наставлял его перед боем. Он вернул копье обратно и взял турнирное – легкое, изящное, двенадцати футов длиной.

– Возьмите это, – сказал он Боллу. – В Эшфорде, при Испытании Семерых, мы вооружились такими.

– Но Скрипач взял боевое. Хочет меня убить.

– Сначала он должен попасть. Если ударите первым, он не коснется вас.

– Ну, не знаю…

– Зато я знаю.

Сир Глендон взял у Дунка копье и пустил лошадь рысью.

– Тогда да спасут Семеро нас обоих.

На востоке, на бледно-розовом небе, сверкнула молния. Дейемон, вонзив в бока коня золотые шпоры, метнулся вперед. Сир Глендон выехал навстречу, целя длинным копьем в грудь принца. Грязь летела из-под копыт, факелы, казалось, вспыхнули еще ярче.

Зажмурившийся Дунк услышал треск, крик, звук падения.

– Нет, – горестно завопил лорд Пек. – Неееет! – Дунк, пожалев его на долю мгновения, снова открыл глаза. Вороной жеребец трусил по полю без седока. Дунк перехватил его. Сир Глендон Болл потрясал расщепленным копьем, люди бежали к недвижимому Скрипачу, лежащему ничком в луже. Когда его подняли, он был в грязи с головы до ног.

– Бурый дракон! – крикнул кто-то. По двору пробежал смех, и свет зари омыл Белые Стены.

Как только Дунк и сир Кайл помогли Боллу слезть с коня, где-то затрубил горн, и часовые на стенах отозвались тревожными криками. Из утреннего тумана к замку шло чье-то войско.

– Выходит, Эг не соврал, – сказал удивленный Дунк сиру Кайлу.

К Белым Стенам двигались знамена лорда Моутона из Девичьего Пруда, Блэквуда из Древорона, Дарклина из Синего Дола. Из подвластных короне земель пришли Хэйфорды, Росби, Стокворты, Масси, солдаты самого короля с тремя королевскими гвардейцами во главе и триста Вороньих Зубов, вооруженные длинными чардревными луками. Сама Безумная Данелла Лотстон выступила из своего страшного Харренхолла; черная броня облегала ее, как стальная перчатка, по плечам струились рыжие волосы.

На восходящем солнце блестели пятьсот пик и вдесятеро больше копий. Над изобилием ярких стягов реяли два королевских дракона на черном поле: красное трехглавое чудище короля Эйериса и белый, выдыхающий алое пламя.

Значит, воевода все же не Мейекар, понял Дунк. Герб принца из Летнего Замка – четыре трехглавых дракона, символ четвертого сына; одинокий белый дракон указывает на десницу короля, лорда Бриндена Риверса.

Во главе войска шел сам Красный Ворон.

Первый мятеж Черного Пламени угас в крови на Багряном Поле, второй кончился пустой похвальбой.

– Нас не сломить, – возвестил со стены Молодой Дейемон. – Дело наше правое. Мы прорубим себе дорогу сквозь их ряды и пойдем на Королевскую Гавань! Трубите, трубы!

Лорды, рыцари и латники, перешептываясь за его спиной, потихоньку уходили к конюшням, к калитке или в укромные места, где надеялись отсидеться. Когда Дейемон поднял над головой меч, всем стало ясно, что это вовсе не Черное Пламя.

– Здесь будет новое Багряное Поле, – посулил он.

– Не пошел бы ты, пиликалка, – ответил на это седовласый оруженосец. – Я хочу пожить еще малость.

В конце концов Дейемон Второй выехал из замка один и вызвал на бой Красного Ворона.

– Я сражусь с тобой, с трусливым Эйерисом или с любым бойцом, которого тебе будет угодно назвать. – Но его попросту окружили, стащили с коня и наложили на него золотые оковы, а стяг его бросили в грязь и сожгли. Дым от горящего знамени был виден на многие лиги вокруг. Единственная кровь, пролившаяся за день, принадлежала человеку лорда Вируэлла: он стал похваляться, что был одним из глаз Красного Ворона и скоро будет вознагражден. «К новой луне я буду валяться со шлюхами и пить дорнийское красное, – успел сказать он, и рыцарь лорда Костейна рассек ему глотку со словами: «Отведай-ка этого. Не дорнийское, зато красное». Все остальные, кто был в замке, выходили из ворот молча, и стальной холм из сложенного ими оружия рос на глазах. Их связывали и уводили прочь дожидаться суда. Дунк шел с сиром Кайлом и Глендоном Боллом; сира Мейнарда они не нашли – ночью он бесследно исчез.

Ближе к вечеру королевский гвардеец сир Роланд Кракехолл отыскал среди пленных Дунка.

– Где вы пропадали, сир Дункан, клянусь седьмым пеклом? Лорд Риверс давно о вас спрашивает. Благоволите пойти со мной.

Длинный плащ Кракехолла, развеваясь на ветру, белел как снег или лунный свет. «Я видел вас во всем белом с головы до ног, в длинном белом плаще», – вспомнилось Дунку. А еще тебе снился дракон, выходящий из каменного яйца, хмыкнул он. Одно столь же бессмысленно, как другое.

Шатер десницы стоял в полумиле от замка, в тени развесистого вяза. Рядом паслись коровы. Короли и десницы приходят и уходят, крестьяне и коровы живут как ни в чем не бывало – так говаривал старый рыцарь.

– Что с ними сделают? – спросил Дунк сира Роланда, проходя мимо сидящих на траве пленников.

– Отведут в Королевскую Гавань на суд. Рыцари и латники отделаются довольно легко – они лишь повиновались своим сюзеренам.

– А лорды?

– Кого-то помилуют, если они чистосердечно во всем признаются и отдадут в заложники дочь или сына. Тем, кто уже получил помилование после Багряного Поля, придется хуже: их ждет заключение и лишение прав, а зачинщики поплатятся головой.

Красный Ворон уже приступил к делу: на копьях у его павильона торчали головы Гармона Пека и Черного Тома Хедля, под ними были выставлены щиты. Три замка, черные на оранжевом. Человек, убивший Роджера из Пеннитри.

Глаза лорда Гармона даже после смерти остались твердыми, как кремень.

– Зачем это? – спросил часовой, когда Дунк закрыл их. – Вороны все равно выклюют.

– Я ему кое-чем обязан. – Не погибни Роджер в тот день, старый рыцарь даже и не заметил бы Дунка, бегущего по улице за свиньей. Началось все с того, что один старый король дал меч одному сыну вместо другого… и вот Дунк стоит здесь, а бедный Роджер лежит в могиле.