Владислав Русанов - Братья крови

Агнесса продолжала дергаться, но уже не так уверенно.

– Ответь сэру Лешеку, любовь моя, – почти с нежностью проговорил Патрик.

Когда до меня дошел смысл его слов, я рванулся так, что едва не оставил ухо в пальцах пана Мжислава.

– Стой спокойно, забери тебя Великая Тьма! – раздраженно прошипел учитель. – Пройдет не меньше трехсот лет, прежде чем оторванное ухо отрастет. Как ты будешь все это время охмурять красоток?

– Но, пан…

– Стой спокойно и закрой рот! Я тебе приказываю! Само собой, если хочешь спасти свою шкуру. Тебя, Чеслав, это тоже касается, как ты мог догадаться.

– А что я? – возмутился школяр. – Что я такого сделал? Что мы такого сделали?

– Вы поддались азарту охоты и забыли о самых простых правилах. Находясь на территории какого-либо князя, вампир, а тем более едва оперившийся птенец, обязан свято чтить законы, установленные этим князем. Не так ли?

– Я не спорю, – продолжал тем не менее возражать Чеслав. – Но Князь Лешко разрешил пани Агнессе…

– Но не на монахов же! – с болью, которую, скорее всего, доставила ему наша тупость, воскликнул мастер. – И тем паче не в двух кварталах от костёла! Тем паче когда там полно инквизиторов, понаехавших в Краков невесть с какого перепугу. Я не позволю вам, двум несмышленышам, испортить все, ради чего здесь собрались князья и сильнейшие мастера Силезии, Малой Польши и Моравии. Ясно вам, задиры-недоумки?

– Но ведь мы всего-навсего сопровождали принцессу… – слабо оправдывался я.

– Тем более, как спутники развлекающейся дамы, вы должны были заботиться о ее безопасности. А вам хотелось поскорее насосаться крови. Алчность подчинила ваш разум, а у вампира, если он хочет прожить хотя бы пару веков, должно быть наоборот. Сперва трезвый разум, после чувства. И любовь в том числе, Ланселоты вы мои Озерные.

Тем временем сопротивление Агнессы слабело. Она уже не шипела яростно, а просто прикусила губу. Краковский Князь продолжал говорить размеренно и убедительно. Наконец принцесса кивнула:

– Прошу простить меня, сэр Лешко. Я воспользовалась вашей неосведомленностью. Не наказывайте, пожалуйста, этих птенцов. Они ничего не знали.

Патрик тут же отпустил ее.

– Принцесса Карлайла и Кумбрии, – ворвался в мои уши быстрый шепот Мжислава, – терпеть не может святош. Чем-то они ей здорово насолили. В каждом городе, куда приезжает, она старается убивать и простых монахов, и аббатов. Однажды замахнулась даже на епископа. Эта ее, мягко говоря, вредная привычка очень мешает нам. Особенно сейчас, когда князья пытаются достичь согласия с орденом Охотников. Мы хотим, чтобы они истребляли только зверей и диких. Значит, тоже должны идти на уступки. Кровь пить понемножку, не убивать. Ну, по крайней мере в городах. Выдавать диких и зверей или самим их убивать. А вместо этого отношения с отделениями ордена Охотников в Толедо, Монпелье, Кельне и Гамбурге испорчены. За голову пани Агнессы доминиканцы назначили награду…

– Откуда ты знаешь, пан Мжислав… – удивленно пробормотал Чеслав.

– Так пан Патрик рассказал, когда Князь Лешко проговорился, куда вы отправились. Мы бегом кинулись следом, чтобы до беды не довести.

– И что теперь будет?

– А что?

– С нами что будет?

– Я бы вас в лесу глухом поселил, чтобы вы медвежьей кровью лет сто питались. А вообще, князьям решать.

– Э, погоди, пан Мжислав! А мы-то тут при чем? – Школяр заюлил, завертелся, стоя на цыпочках. Все норовил повернуться и заглянуть мастеру в глаза.

Мне стало противно. Да, если нас накажут вместо пани Агнессы, это будет трудно назвать справедливым приговором. Но ради ее благосклонного взгляда я приму все что угодно.

Князья наконец-то закончили обсуждать свои княжеские дела и соизволили обратить внимание на нас.

Лешко Белый глядел сурово и оценивающе. Агнесса казалась слегка смущенной и избегала смотреть прямо в глаза. Зато принц Патрик клокотал от ярости, которая вот-вот грозила выплеснуться наружу.

Всеми забытый монах, когда высшие вампиры повернулись к нему спиной, перекрестился дрожащей рукой и выдохнул:

– In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen. [58]

Должно быть, поверил, что именно горячая искренняя молитва спасла ему жизнь.

Патрик поморщился, на миг оборотился к человеку и сделал легкий пасс рукой, будто стирал нечто, нацарапанное на аспидной доске. Монах замер с открытым ртом и безумным взглядом. На небритый подбородок потекла блестящая струйка слюны. Эта молитва стала последней в его жизни.

Пан Мжислав отпустил наши уши.

– Я уговорила сэра Лешко не наказывать этих птенцов, – без обиняков заявила Агнесса. И улыбнулась. Мне очень хотелось верить, что не Чеславу.

– Я не мог не выполнить просьбу высокородной пани, – прогудел Князь. – В конце концов, натворить они ничего не успели.

– А я не могу оставить этих зарвавшихся щенков без наказания, – с холодной ненавистью проговорил Патрик. Его слова звенели в стылом воздухе краковской ночи. – Но поскольку я здесь гость и обязан подчиняться распоряжениям сэра Лешко, я принимаю его решение, как свое. Однако, по законам кровных братьев, каждый вампир имеет право вызвать другого вампира на поединок. – Нехорошее предчувствие шевельнулось во мне. – Так вот, в присутствии князя, его светлости Лешко Белого, а также в присутствии принцессы Карлайла и Кубрии, леди Агнессы, и мастера гнезда, сэра Мжислава, я вызываю на бой этих двух птенцов.

Чеслав сдавленно застонал. Плечом я ощутил, что его бьет крупная дрожь, и отодвинулся. Трусость – опасная болезнь. Как бы не подцепить ненароком.

– Обоих сразу? – встрепенулась Агнесса. – А справишься?

– Да хоть поодиночке, хоть двоих скопом! – сверкнул глазами принц Йорка.

– Бой до развоплощения? – невозмутимо уточнил Лешко Белый.

– Да! Я не желаю делить ночной мрак ни с одним из них.

Чеслав дернулся, порываясь упасть на колени. Скосив глаза, я увидел, как пан Мжислав твердой рукой удержал его.

«Что за размазня!»

Я шагнул в сторону, чтобы, не приведи Великая Тьма, меня не заподозрили в таком же малодушии.

– Избивать младенцев… – промурлыкала Агнесса. – Как это благородно, как это рыцарственно…

– Я при… – Собственный голос подвел меня. Пришлось откашляться и начать заново:—Я принимаю вызов. Готов биться конным или пешим, на любом оружии…

– Довольно! – насмешливо прервал меня принц. – Хватит сотрясать воздух. Хочешь биться мечом? Я не против. Бастард [59]тебя устроит, птенец?

– Вполне, пан! – Я возликовал, стараясь, чтобы радость не отразилась на лице. Не ровен час, мой враг передумает.

– А с тобой, рифмоплет, – англичанин повернулся к Чеславу, – я разделаюсь без оружия. Считаешь себя умником? Разум против разума. Как тебе? Нравится?