Дмитрий Яковенко - Вор

– Как тебя зовут?

На меня еще никто так не смотрел. Никогда.

– У меня нет имени.

Это было правдой. Родители не озаботились такой мелочью, а в гильдии имена и вовсе ни к чему…

– Ты смешной!

За такие слова я готов был вырвать язык любому. Вцепиться зубами. Разорвать. Но тут она рассмеялась. Смех у нее был переливающийся и писклявый – и в нем не было ничего обидного. Я не знал, что так можно смеяться. Ее смех был чужим для меня – но я почувствовал, что улыбаюсь вместе с ней.

– Я буду звать тебя Аймус.

И она вновь залилась своим ни на что не похожим смехом. Мы смеялись вместе – Аймус! На гномьем языке это значит «Глаз» – лучшего имени для меня просто не подобрать! Я смеялся и никак не мог остановиться…

От воспоминаний потемнело в глазах. На меня навалилась усталость – как будто разом кончились все силы, все желания растворились, мысли спутались… Что я делаю в этом городе? Чью волю исполняю?

В ушах стоял звонкий смех рыжеволосой девчонки. А перед глазами маячила оскаленная пасть гоблина-лучника…

Я остановился, не в силах двигаться дальше. Опустился на колени. Она все больше отдалялась от меня. Из моего горла раздался бессильный хрип.

Она не могла его услышать. Она не догадывалась, что за ней плетется призрак из ее прошлого. У нее было много забот, кто-то ждал ее, ждал воды, которую она несла в своем тяжелом ведре. Но она обернулась…

Осунувшееся, повзрослевшее лицо. Седые пряди в рыжих волосах. Она изменилась – но что-то в ней осталось прежним, узнаваемым…

– Аймус?

Ведро с могильным звоном упало на булыжники мостовой. Ее лицо исказилось от ужаса, худая ладонь закрыла исказившийся в истерике рот. Я слишком поздно понял, что мой воротник сбился при ходьбе и уже не прикрывал лицо. Развернувшись, она бросилась бежать.

Я остался стоять на коленях посреди заплеванной мостовой. Оглушенный. Раздавленный. В ту секунду мне смертельно захотелось выпить самому тот яд, что я должен был вылить в колодец…

О чем я думал? Что она бросится мне на шею?

Но она же вспомнила меня! Узнала…

И что с того? Люди меняются. В детстве мы готовы погладить бешеную собаку. Или считать смешным уродливого большеротого орка…

Я поднялся с колен. Сознание было абсолютно ясным, силы вернулись ко мне.

Я шел к колодцу. Быстрым пружинистым шагом.

Не думать. Не сомневаться.

Я – оружие. Без прошлого, без эмоций. У меня есть цель… И я не предам своего Императора. Несколько шагов до колодца – и воля Демосфена будет исполнена.

Я просто чуть-чуть сбавлю шаг. Совсем немного. Спешка в нашем деле – смертельно опасная вещь. Зачем бежать? Шаг за шагом… Не спеша – вот так. Я не пытаюсь уклониться от своей цели, просто позволю себе слегка помедлить… Немного.

Один шаг до колодца. Или два маленьких. С остановками…

– Стой!

Стражники – двое. Мне нужны доли секунды, чтобы вылить яд в колодец. Но вместо этого я поворачиваюсь к ним – и улыбаюсь. Вдох ужаса, их лица испуганы… Ах да, я же так и не поправил воротник! Покорнейше прошу простить… Один, что помоложе, нервно вскидывает арбалет, нажимает на спусковой крючок.

От удара в грудь меня отбрасывает к колодцу. Я опускаю глаза – но вместо арбалетного болта вижу торчащую из груди гоблинскую стрелу…

Странно… Ведь маленький уродец промахнулся!

Или нет?

Опять эта чертова усталость… Мысли путаются, темнеет в глазах…

Что я здесь делаю? Чью волю исполняю?!

Стражники не решались приблизиться ко мне – первый торопился натянуть арбалет снова, второй обнажил меч… Не до них. Я коснулся рукой лица – и отшатнулся от собственной ладони. От ладони гниющего мертвеца.

Ужас озарения обжег мое тело.

Я почувствовал Ее взгляд – Той, что вела меня эти дни. Ласковый шепот: «Не думай». Ее шепот. Полный тоскливой нежности вздох: «Не сомневайся». От Ее взгляда хотелось рвать свою плоть и визжать… Ей невозможно было сопротивляться…

Нет. Твоя власть надо мной слабеет… Арбалет стражника ускорил разложение. Еще немного, и Твои нити перестанут держать меня. Твой жуткий взгляд бледнеет, его закрывает пелена сладкого забытья… Второй толчок. Нет! Только не сейчас… Меня едва не сбросило в колодец. Арбалетный болт пробил плечо насквозь. Мне удалось удержаться, но капли моей гниющей отравленной крови сорвались вниз… Я пытался остановить их, поймать своими непослушными пальцами – яд переполнял мои ладони и стекал в коло…

Губы Мортис скривились в усмешке. Погибший в стычке с гоблинами шпион Демосфена был ценным подарком судьбы. Часть души еще теплилась в уже мертвом теле, когда Мортис обратила на него свой взор. Слишком мало, чтобы сопротивляться темным чарам, но достаточно, чтобы после обращения не превратиться в тупой ходячий кусок плоти. Его навыки пришлись как никогда кстати… Неприступная ханнерия была серьезной преградой на Ее пути. Пока Мортис не направила против Демосфена его же собственного раба!

Вот только все чуть было не сорвалось – из-за какой-то человеческой женщины… Жалкие, ничтожные смертные, они не понимают, насколько кощунственна сама мысль о том, что они могут любить! Этим тварям не знакомо истинное чувство…

Галлеан, мое счастливое безумие, моя тоска, моя боль, моя единственная страсть… Только нам с тобой дано познать это…

Как невыносимо ждать Тебя!!

Мортис содрогнулась от приступа ярости – мерзкие порождения Бетрезена задерживают Ее, оттягивают момент встречи с Любимым!

Еще несколько дней – ослабевшие защитники ханнерии не смогут долго держать оборону. Ее войска ворвутся в отравленный город, и на смертных обрушится вся ненависть Мортис!