Виктор Кузнецов - Пленники Долины

– Этого не я должен хотеть, а вы, милорд, – поклонился Ланс.

– Дьявол, – выругался Анупам, – перестань морочить голову! Ты сможешь сделать это… как его там… переливание или нет? Отвечай прямо!

– От моего ответа риск не уменьшится.

– Так «да» или «нет»?

– Да, – уступил Ланс. – Мне нужен молодой ягненок, – обратился он к Терезе.

– Ягненка нет, – пролепетала хозяйка, подтягивая сползший платок. – Есть годовалая овца.

Все взгляды устремились на лекаря. Тот поморщился, словно его посетил приступ головной боли, и согласился на овцу.

– Мне только кажется или ты не уверен в ответе? – насторожился Анупам Награ.

– Я лишь однажды делал подобное, – солгал Ланс. – И поэтому предупреждаю еще раз, что ничего не могу обещать.

– Но если ты не сделаешь переливание, мой брат умрет? – начал понимать всю серьезность ситуации Анупам Награ.

– Да, это так, – подтвердил Ланс.

– Несите овцу! – приказал вельможа слугам.

Два человека из свиты побежали на скотный двор выбирать животное. Тем временем Ланс закатал раненому рукав и, перетянув предплечье левой руки веревкой, попытался нащупать вену. Однако герцог потерял слишком много крови, и вена едва прощупывалась. В гостиной раздалось блеяние – слуги волокли упиравшееся всеми четырьмя конечностями животное. Ланс приказал привязать овцу к столу и выстричь шерсть в области шеи. Затем отыскал у нее вену потолще и вогнал туда одну из игл. Дождавшись, когда кровь закапает с противоположного конца трубки, передавил ее зажимом. Все оказалось не так уж и сложно. Но посланник Конрада понимал, что выполнил только половину того, что ему предстояло сделать. Удерживая иглу большим и указательным пальцами, он попытался ввести ее в вену, тонкой жилкой просвечивающую на внутренней стороне предплечья герцога. Острый край птичьей кости легко прорезал кожу, наткнулся на что-то упругое и, после незначительного усилия, провалился внутрь. Рука в области укола быстро опухала. По всем признакам, вместо того чтобы ввести иглу в вену, он случайно ее проткнул. Затаив дыхание, Ланс повторил попытку, на этот раз удачно. Облегченно вздохнув, снял зажим, и горячая овечья кровь заструилась по трубке. Все замерли. Предплечье покраснело, раненый захрипел, судороги неестественно изогнули его тело, и, конвульсивно дернувшись, Гуриндер Награ перестал дышать. Понимая, что случилось непоправимое, Ланс поспешно вытащил иглу, но это уже ничего не меняло – герцог был мертв.

– Что ты сделал, сын гиены и гоблина?! – зашелся в неистовом крике его брат.

– Я же предупреждал вас, – с едва заметной досадой в голосе произнес Ланс. – Простите меня, но я всего лишь лекарь. Я не могу сотворить чудо, – сочувственно посмотрел он на герцога.

– Ты, ты… схватите его! – сорвался родственник умершего.

Ланс мог бы без труда раскидать герцогских слуг, только мешающих друг другу в ограниченном пространстве гостиной, воспользоваться темнотой и скрыться. Но он прекрасно понимал, что тогда вельможа организует погоню; отправит гонца к королю, и секретную миссию можно считать проваленной. Поэтому не сопротивлялся, надеясь в дальнейшем подыскать правильную последовательность действий.

– Ой, помер, кажись, – запоздало заголосила Тереза, бросая на мужчин испуганные взгляды.

– Замолчи, глупая женщина, – гневно осадил хозяйку Анупам. – Колин, проверь, все ли так, как говорит этот мерзавец, – окликнул герцог пожилого слугу.

Слуга взял лекарскую сумку и, перевернув вверх дном, высыпал ее содержимое на пол. Проявив полное безразличие к инвентарю, поднял скрепленный сургучной печатью свиток и протянул его хозяину. Анупам порывистым жестом сорвал печать и пробежался глазами по строчкам.

– Похоже, что лекаришка не лгал, – пренебрежительно посмотрел он на Ланса. – Ему действительно предписано прибыть на Кролл. Что ж, не будем нарушать волю короля, – зло поцедил сквозь зубы вельможа. – Ты поплывешь на остров, – пообещал он Лансу, сверкая глазами, как разгневанный демон. – Только не тюремным лекарем, а обычным заключенным. Свяжите его и заприте в чулане, – приказал Анупам своим людям.

Ланс уже смирился с мыслью, что сейчас разумнее всего будет затаиться, тем более решение проблемы отыскалось куда быстрее, чем он предполагал. В конце концов, какая разница, в какой роли сойти с трапа: тюремного лекаря или невольника? Ланс знал, что ему будет достаточно произнести одну-единственную фразу, и заместитель коменданта выполнит любой его приказ. «Ничего непоправимого не произошло», – спокойно размышлял посланник Конрада, пока слуги герцога искали веревку, под причитания хозяйки волокли его по темному коридору и, изрыгая проклятия, заталкивали в тесный чулан.

Где-то за рекой пропел первый петух, зарумянившееся на востоке небо быстро теряло звездную глубину и бесконечность. На Артуане возрождался день. Для кого-то он мог стать последним днем жизни, а кому-то лишь началом долгого-предолгого пути. Не всегда легкого и счастливого, но обязательно озаренного надеждой.

Ланс сел на пол, привалился к стене и, закрыв глаза, попытался хотя бы немного поспать.

Провинциальный городок Лайен с давних пор считался спокойным, тихим местом. Впрочем, как и большинство других поселений, раскиданных вдоль южной оконечности материка. Эти края давным-давно облюбовали для отдыха королевские чиновники. Сам Конрад в награду за верную службу отправлял своих воинов отдохнуть на юг Артуана, и Лайен входил в число таких благословенных Богом мест.

Подступавшие к городским стенам леса изобиловали зверьем, полноводные реки поили плодородную землю, не скупящуюся на богатые урожаи. С востока город закрывали скалы, с юга подступало морское побережье. Даже в самые жаркие дни легкий бриз наполнял воздух свежестью, а скалы не позволяли заглядывать в эти края штормовым ветрам.

На крестьянских полях колосилась пшеница, в садах румянились яблоки и зрел виноград. Зимы были короткие и очень мягкие. Местные жители прекрасно знали друг друга, и поэтому никто не совершал серьезных проступков. Ведь нарушителю пришлось бы держать ответ перед хорошо знакомыми или даже близкими ему людьми.

В роду Заред Корвин все мужчины были охотниками: ее прадед, дед и, конечно же, отец. Пришло время, и дочь охотника научилась не хуже отца распознавать птиц по их трелям, предугадывать смену погоды, стрелять из лука и твердо знала, как следует вести себя в лесу, чтобы самой не стать обедом для какого-нибудь хищника. Много миль за день оставляли позади охотник и его дочь. И хотя во второй половине дня маленькая Заред очень уставала, она никогда не жаловалась и не плакала.