Виктор Кузнецов - Пленники Долины

– Я тоже, – тихо проговорила Лия.

– Тогда в чем же дело? – удивился Адсон.

– Я же сказала, слишком многое изменилось, пока ты воевал за короля.

Последние слова Лия произнесла громче остальных, хотя в этом не было нужды. Невидимый купол исчез, застонали сосны, встряхнули ветвями-руками, будто собирались прогнать людей, склонили пушистые кроны-головы.

– Я воевал не за него, – возразил Адсон.

– Раньше ты говорил другое, что у тебя нет выбора, беспокоился, какое впечатление произведешь на товарищей.

– Зачем ворошить прошлое? Ты же сама говоришь, что многое изменилось. Вместе с этим «многим» изменился и я. Я думал о тебе каждый день. Засыпал с этой мыслью и с ней же встречал рассвет… – начал было Адсон, но Лия приложила к его губам палец.

– Помолчи, – медленно, тягуче, будто каждый слог давался ей необычайными усилиями, прервала ополченца девушка. – Слова красиво звучат, да недорого стоят.

– Зачем ты так?

– Как так? – насмешливо спросила Лия. – Ты не знаешь, что мы пережили зимой, когда мужчины ушли в поход. – Голос девушки дрогнул. – В городе почти не осталось опытных охотников. Они неделями пропадали в лесу, но мяса и птицы все равно не хватало. Ты когда-нибудь пробовал хлеб из дубовой коры? – неожиданно спросила Лия.

– Нет, – признался Адсон.

Лия поправила накидку.

– Мне жаль, – посочувствовал Адсон.

– Всего-то? – горько усмехнулась дочь фермера. – Только что ты был красноречивее.

– Мои родители тоже умерли, – словно извиняясь, проговорил Адсон.

– В тот год смерть заглянула во многие дома.

– Но мы же воины, приказ командира для нас закон! – почти закричал Адсон. Он не знал, что сказать еще, какой довод окажется весомее – все известные ему причины весили сейчас не тяжелее пригоршни пуха.

– Хм, где-то я это уже слышала, – хмыкнула Лия. – Ты повторяешься, ополченец, – добавила она так, будто разговаривала с незнакомцем.

– Ладно, я не должен был бросать тебя, – неосторожно сорвалось у Адсона с губ, и он тут же пожалел о сказанном.

– «Ладно»? – изумленно переспросила девушка. – Ты делаешь мне одолжение?

– Нет, нет, я не понимаю, что делаю. Я так долго ждал встречи, и сейчас мне просто не хватает слов.

Адсон мысленно проклинал себя за неосторожно оброненную фразу.

– Я всего лишь человек, я могу ошибиться. Я…

Сбиваясь и облизывая пересохшие от волнения губы, Адсон торопился сказать очень важные для него слова. Будто знал, что любимая исчезнет. Теперь уже навсегда.

– Я не держу зла, – проговорила Лия. – Пускай Флэа судит.

– Что мне сделать, чтобы ты меня простила? – Адсон хотел сказать совсем не то, но признание застряло в горле. Он был не в силах его произнести и в очередной раз неловко просил прощения.

– Я же сказала, что не держу зла, и хватит об этом, – Лия раздраженно остановила нескончаемый поток извинений. – Однако ты мог бы кое в чем нам помочь.

– Что я должен сделать?

– Помоги нам достать оружие, – Лия указала рукой на стоящих поодаль людей.

– Вам мало смертей, которые принесла война? – искренне удивился Адсон.

– Все не совсем так, как ты подумал. – Лия запустила правую ладонь в копну рыжих волос и зачесала прядь за ухо. Адсон хорошо помнил этот жест. Еще девочкой она поступала так же, когда испытывала легкое смущение.

– А как?

– Мы охотимся. Иногда нам нужно защищаться. Так «да» или «нет»?

– А если я скажу «нет»?

– Лучше согласись.

Колебался Адсон недолго.

– Я согласен, – решился он. – Только ответь на один вопрос: почему переговоры ведешь ты? С каких это пор обеспечивать преступников оружием стало женским занятием?

Лия покривила уголки губ и громко рассмеялась.

– Я обязана отвечать?

– Нет, но очень бы хотелось знать правду.

– Как-нибудь в другой раз, – уклончиво пообещала девушка и добавила: – Ты, действительно, сильно изменился. Обговори подробности с моим человеком.

Она подвела Адсона к терпеливо ожидавшим окончания разговора людям и, не простившись, сопровождаемая тремя телохранителями, скрылась в темноте.

– Зови меня Грэхем, – обратился к ополченцу высокий подтянутый незнакомец.

Адсон неохотно пожал протянутую ему руку.

Свое слово ополченец сдержал, тайно передав новым знакомым несколько ящиков мечей, алебард и арбалетов.

Ступив на кривую дорожку однажды, бывает очень трудно с нее сойти. Так случилось и с Адсоном. Тех денег, что платили в ополчении, для восстановления хозяйства оказалось недостаточно, и Адсон Мередик решился на отчаянный поступок – сбывать на континент самодельное вино под видом монастырского, что производили маги в восточных горах, в монастыре преподобного Вильгельма.

Он познакомился с капитаном галеона «Долгий путь» Джозефом Грейсом, договорился о покупке товара с местным землевладельцем, закупил бутылей и даже сумел раздобыть у воров печать для сургучных пробок, чтобы внешне тара ничем не отличалась.

Джозеф Грейс регулярно забирал товар и рассчитывался золотом. Адсон наконец-то заплатил губернатору все налоги, поправил дом. Торговая стезя начала ему даже нравиться, и он все чаще задумывался о том, чтобы посвятить себя новому делу целиком.

Все изменилось в день прибытия королевского галеона. Неожиданности начались, как только корабль отдал швартовы [30]. Вместо долговязого Джозефа Грейса на капитанском мостике стоял совершенно другой человек. Он был хорошо сложен и аккуратно одет. Два коротких шрама делили его правую бровь на три равные части.

С корабля сошли несколько человек в темно-коричневых плащах – наряде членов розыскного суда.

Клубок доказательств, поддетый преподобным Вильгельмом, до глубины души возмущенным фальшивкой, и терпеливо разматываемый опытными дознавателями, вел прямиком к двери Адсона Мередика. Не было ни суда, ни следствия. Уже вечером ополченец свыкался со своей новой ролью – бесправного рудокопа в Таниевой Долине.

Веру в Бога Гердт Де Йонг потерял еще в детстве, когда горячо молил Флэа не забирать у него мать, заразившуюся бубонной чумой. Но то ли молитву ребенок выбрал неподходящую, то ли слишком тихо звучал его голос – чуда не произошло. В день смерти матери мальчик вывел свою первую истину: Бог – это тот, кто на твой вопрос «за что?» предпочтет промолчать.

Отец, человек суровый и неласковый, не имея возможности воспитывать сына самостоятельно, отдал его в закрытую школу. По завершении начального обучения Гердт Де Йонг поступил в военное училище, которое, как и следовало ожидать, закончил с отличием. Шли годы. Честолюбивый военачальник упорно шел к поставленной еще в юности цели – возглавить личную гвардию правителя Артуана.