Кирилл Юрченко - Люди в сером

– Что происходит? – спросил он, чувствуя, как чьи-то руки обшаривают его, стягивают с шеи «лейку».

– Это у тебя спросить надо! – раздался в ответ рассерженный и глухой голос. – Как ты здесь оказался?!

Георгий задрал голову и под краем повязки увидел офицера, почти целиком укрытого плащ-палаткой, почему-то в противогазе с темными светофильтрами на стеклах. Такой же противогаз со светофильтрами был и на рядовом, стоявшем рядом с офицером и державшим Волкова на мушке своего автомата.

Его крепко стукнули сзади, заставили склонить голову.

– Не вздумай бежать! Шагай!

Георгий не сопротивлялся. Его подтолкнули в спину, и он пошел вперед наугад, видя под повязкой только собственные ноги. Позже заметил колеса машин, значит, дошли до «Уралов». За ними оказалась палатка. Офицер отпихнул полог и, введя Георгия внутрь, сдернул с него, наконец, повязку.

В глаза ударил яркий искусственный свет – Волков не мог не заметить, насколько этот свет безжизненный в сравнении с той молочной белизной, теплота которой еще помнилась ему.

В палатке он увидел нескольких человек в форме. Они вначале показались безликими. Но один из присутствующих неожиданно выдвинулся вперед и удивленно воскликнул:

– Ба! Кого я вижу!

Это был краснорожий «майор». Только теперь на нем сидел китель полковника КГБ, и Георгий с неудовольствием подметил, что, когда раздавал гостям из Москвы клички, ошибся в звании. Н-да, если этот хряк с красной мордой – полковник, то кто же были тогда те двое, которые казались явно старше по званию? Неужто генералы, равные Корсунскому, сподобились снизойти до поездки в задрипанный Карельск?

– Волков. Георгий Ефимович, если не ошибаюсь? – с поганенькой улыбкой произнес красномордый «майор-полковник».

Георгий усмехнулся в ответ.

– Представьтесь, пожалуйста! – сказал он, придавая своему голосу легкую развязность.

– Ты мне пошути еще! – Улыбка краснорожего все так же не предвещала ничего хорошего.

– Протокол допроса вести будем? – спросил кто-то из офицеров.

– Да, под запись давайте! – согласился полковник.

Георгия провели в угол, где стоял складной походный столик, и усадили на табурет. Откуда-то приволокли магнитофон – заграничный, больше подходящий для компании какой-нибудь «золотой» молодежи. Георгий как-то видел такой у Савелия, который любил хвастаться импортными вещичками. Один из офицеров принес фотоаппарат, отнятый у Георгия во время обыска. Засветил пленку.

Полковник взял еще один табурет, грузно уселся напротив. Удостоверившись, что больше ничто не мешает правильному началу, он задал первый вопрос:

– С какой целью вы проникли на охраняемую территорию? – Улыбки на лице уже не было. Если полковник и оставался похожим на хряка, то очень серьезного – дикой кабаньей породы. С такими в самом деле не шутят.

Но Георгий заставил себя улыбнуться.

– Представьтесь, пожалуйста! – произнес он, прекрасно осознавая, что сейчас за этим последует.

– Ты, дерьмо, видно, не врубаешься!.. – недобро придвинулся полковник, но тут же отпрянул, понимая, что со своей комплекцией может запросто рухнуть вместе с пошатывающимся столом.

Поняв, что Георгий стал свидетелем его конфуза, полковник взвился коршуном и, обойдя стол, в одно мгновение очутился рядом.

– Я могу тебе объяснить, чем закончатся твои ужимки! – Он навис так близко, что на потном лбу можно было разглядеть вздувшиеся вены. – Ничем хорошим, поверь мне! Где твои сообщники?! Караульный говорит, что видел еще одного человека в камуфляже! Это так?!

– Представьтесь, пожалуйста! – все с прежней настойчивостью повторил Георгий.

На лице полковника снова появилась улыбка. Он нетерпеливо вздрогнул, словно хотел ударить Волкова прямо сейчас, но отшагнул, как будто передумал. И даже отвернулся, картинно изображая, насколько возмущен поведением допрашиваемого. Но Георгий уже почувствовал – все это фикция, одно лишь желание причинить жертве как можно больше унижения. Сейчас полковник развернется и ударит!

И это будет мощный удар (у полковника могучие руки) – с месивом крови и крошевом зубов.

Георгий внутренне собрался. Мешали только вязки на руках. Но он успел отклониться в сторону в миг, когда кулак полковника должен был въехать ему в зубы. Они оба завалились на пол – полковник от того, что потерял точку опоры, Георгий – под его немалым весом.

– Сука! Падла! – орал краснорожий, завалившийся на Волкова всем телом.

Теперь ничто не мешало полковнику отомстить. На Георгия обрушился град ударов – в ребра, плечи, в шею, в лицо. Он почувствовал, что губа его лопнула, и кровь брызнула на китель полковника. Тот замер на секунду, глядя на пятно, и уже, найдя новый повод, готов был продолжить, но в этот момент в палатку кто-то влетел с шумом.

«Неужели Сиротина поймали», – подумал Георгий.

Солдатик, чем-то напуганный, стянул противогаз и теперь, тяжело дыша, прижимал его к груди (и снова Георгий отметил темные фильтры на стеклах) – лицо взмокшее, взгляд метался, словно не различая лиц и званий. На мгновение рядовой уцепился за окровавленное лицо Волкова, испугался еще больше, с непониманием уставившись на офицеров.

– Что?! Что молчишь, твою мать?! Говори! – не выдержал полковник.

– Там!.. – Солдатик нервно вытянул руку, показывая на выход. – Там началось!..

И тут же люди в палатке пришли в движение. Все, кроме полковника. Георгий молча наблюдал за тем, как надвигается здоровенная туша, склоняясь над ним, а где-то за ней, на расплывчатом заднем фоне, мечутся по квадрату палатки офицеры, толпясь и подталкивая друг друга на выход.

– Твое счастье, – полковник грубо похлопал Георгия по щеке. – Но я скоро вернусь. Продолжим беседу!

Когда он вышел, в палатке Георгий остался не один – солдат с автоматом выдвинулся откуда-то из угла, едва он попытался встать. Щелкнул предохранителем.

– Сядь! – скомандовал и показал стволом на опрокинутый табурет.

– Как я, по-твоему, сяду? – с трудом двигая челюстью, сказал Георгий, чувствуя на губах привкус крови. – У меня руки связаны.

Солдат молча перевел «указку» на полковничий табурет, а сам переместился, дозволяя Георгию занять место.

Снаружи доносился топот и гвалт.

– Что там происходит? – изображая простоватую заинтересованность, спросил Георгий.

– Не знаю, – грубо ответил солдат, но по его тону стало ясно, что ему и самому не по себе и хочется понять, что же творится снаружи.

Наблюдая за нарастающим беспокойством охранника, Георгий сделал вывод – происходит что-то необычное. И нет никаких сомнений в том, что это связано с молочным туманом.

Палатка колыхнулась, но не от ветра. Солдат вскочил и, бросив на Георгия настороженный взгляд, держа автомат наготове, шагнул к выходу. Снова скосил осторожный взгляд на Волкова. И только он собрался вернуться на прежнюю позицию, как в палатку ворвался еще один солдат. Как и все, кто входил снаружи, – в противогазе. Сделав несколько шагов, он задержался на секунду, вяло схватился за корпус фильтра, намереваясь содрать с головы ненавистный намордник. И уже очутившись рядом с охранником… вдруг молниеносным движением руки ударил его в шею, а затем, когда солдат начал валиться, ловко перехватил автомат.