Кирилл Кащеев - Тень дракона

– Ящере – не соромайся, дивчине поклоняйся, чи старий, чи малий, чи мени – молодий! – пересохшим ртом выдохнула Ирка последнюю, отменяющую часть заклятья.

Мгновение не происходило ничего… А потом громадные крылья звучно хлопнули…

– А-а-а! – Ганна Николаевна, торжественно попиравшая ногой бессильно вытянутую шею змея, завалилась на спину. Заскользила по чешуе, рассадив затылок о тянущийся вдоль хребта гребень, и вниз головой воткнулась в снег – только ботинки с острыми каблуками дрыгались в воздухе.

Змей подпрыгнул. Раненое крыло судорожно било по воздуху, как у подбитой птицы, но он все-таки умудрился подняться в воздух. Гребень-корона на его голове врезался в медленно опускающуюся из поднебесья тучу сверкающих ледяных кристалликов.

– А-а! – Ганна Николаевна рухнула плашмя.

Как обезумевшее веретено, змей закрутился в ночном небе – посеченная острыми краями крыльев ледяная туча голубоватым сверкающим ореолом разлеталась вокруг него. И орала! Вполне по-человечески!

Отплевываясь снегом, Ганна Николаевна с трудом приподнялась на четвереньки… и тупо уставилась на Иркины ботинки.

Черный силуэт змея с распростертыми крыльями на миг торжествующе завис на фоне луны!

Стоя на четвереньках, киевская ведьма запрокинула голову и ненавидяще вперилась Ирке в лицо.

– Ты! Дрянь! Непослушная девчонка! – отплевываясь снегом, прохрипела она. – Стой спокойно, когда тебе взрослый человек приказывает! Спиридо… – завопила она.

Змей кувыркнулся, сложил крылья и, вытянувшись в струнку, с грохотом атакующего истребителя понесся к земле.

– Совсем сдурела, – выдохнула Ирка. Размахнулась и… со всей силы заехала тяжелым ботинком Ганне Николаевне под подбородок. Сдавленно хрюкнув, киевская ведьма опрокинулась в снег.

Мелкая ледяная крошка, как сверкающая голубая мошкара, облепила ее со всех сторон. Бело-голубая туча скрыла киевскую ведьму от Иркиных глаз – в мельтешении крохотных льдинок на миг проступили очертания мужского лица, глаза-дыры пристально взглянули на девчонку…

– Удирают! Держ-шши! – пароходной сиреной протрубил змей…

– Куда тут удерешь? – растерялась Ирка. Но серебрящаяся ледяная туча действительно исчезала – словно таяла под холодными лучами луны. Вот она висит над землей россыпью мелких бриллиантов… вот уже легкой сверкающей дымкой… прозрачным туманом… Ничего! Исчезла! Вместе с ней исчезла, растворилась, точно просочилась сквозь снег, киевская ведьма. Только глубокий отпечаток тела в снегу говорил, что она и впрямь была тут!

– Вывернулис-сь! – раненое крыло заломилось, и с яростным воплем разогнавшийся змей врезался мордой в землю.

– Уй-юй-юй! – молотя от боли крыльями, изогнулся дугой и замер, раскачиваясь из стороны в сторону и уткнув разбитую морду в когтистые лапы.

Ирка зарычала и рванула второй удерживающий ее браслет. Перекрученное дугой серебро с треском лопнуло. Разбрызгивая воду, Ирка кинулась к змею.

– Кровь не вода, червона руда… – приподнявшись на цыпочках и обхватив обеими руками громадную тяжелую голову, забормотала она заговор.

– Эй-эй! – упираясь лапами, как щенок, змей шарахнулся назад. – Ты чего делаешь?

– Кровь останавливаю, – опуская руки, растерянно отозвалась Ирка.

– Я тебе ч-шшто – ч-шшеловек? Это у тебя, может, кровь – не вода, а чистый яд, а у меня содержание наноструктурированной воды в крови почти 90 %! – с трудом двигая разбитой челюстью, прошамкал – прошипел змей, с трудом приподнимая разорванное крыло.

Интересное дело! Насупившись, Ирка отступила прочь. Кровь черного цвета, от которой снег на составляющие разлагается, и у него, значит, вода, а у нее, значит, – яд!

– Я хотела помочь! – пробурчала она, но змей ее не слушал – его длинный раздвоенный язык танцевал у вспоротой перепонки. Капли черной крови с шипением вскипели – и края раны потянулись друг к другу, медленно смыкаясь в длинный набухший рубец.

– Хорош-шо, эта твоя ведьма нас в прош-шлое утянула – здесь снег ч-шшистый, – удовлетворенно вздохнув, змей разложил залеченное крыло по снегу. Покрутил головой на гибкой шее – вертикальные зрачки сузились еще больше, загораясь недобрым желтым светом. Тяжело волоча ноги, Ирка ковыляла по кладбищу – прочь! Змей захлопал крыльями, подлетел в воздух – невысоко, как курица, – и опустился перед девчонкой.

– Удрать реш-шила? – зловеще трепеща языком, прошипел он. – Думаеш-шь, ту ведьму упустил, теперь тебя с-съем?

– А ты, как Ганна Николаевна, думаешь, все на свете упирается в тебя? – хрипло огрызнулась Ирка. – Я к Таньке! К Богдану! Взлететь не получается, перекинуться тоже не могу… Наверное, потому что до сих пор внутри Ганниного заклятья… – Ирка изо всех сил старалась не заплакать – только не хватало сопли распустить перед этим гадом, даже не ползучим, а летучим! – А ведьмы, они…

– Помню, с-слышал, – изгибаясь в снегу, прошипел змей. – С-серебряный с-скорпион… – он задумчиво скосил на Ирку желтый глаз и непререкаемым тоном добавил: – Чтоб ты знала – очень многое на свете упирается именно в меня! – он медленно повернулся к Ирке боком и вдруг скомандовал: – С-садись! – и добавил, брезгливо косясь на облепленные мокрой землей подошвы ее ботинок: – Только ноги вытри, а то шкуру мне испачкаеш-шь!

Ирка поглядела на него изумленно – он что, и правда предлагает… лететь на нем? Ей – на змее?

Неподвижная физиономия рептилии вдруг странно дернулась – Ирка могла поклясться, что на ней проступила досада!

– Если ты так сильно не любишь змеев, зачем себя насиловать?! – прошипел он. – Могла меня и не звать!

– Ты что, как Ганна Николаевна, мысли читаешь? – пробормотала Ирка.

– У тебя на лице написано! – выпуская из ноздрей две струи горячего пара, фыркнул он. – Физиономия такая, будто я тебе на жабу влезть предлагаю!

Ирка невольно дернула плечом – а он видит большую разницу между собой и жабой?

– Я не люблю! То есть, я НЕ не люблю! – попыталась пояснить она и тут же вздохнула: – То есть, если совсем честно, то не очень… И ничего я тебя не звала!

– А врать зачем? – обиженно насупился змей. – Кто во дворе школы кричал: «Приходи, гад ползучий»?

– Так я ж Спиридону! – изумилась Ирка.

Змей выгнул шею и поглядел на нее озадаченно – сверху вниз:

– А этот заклятый маньяк при чем?

– Ни при чем – ругалась я так! – выпалила Ирка и тут же зажала себе рот рукой. Он ее сейчас попросту съест – и она не отобьется, сил совсем нет!

– Ясно, – сказал змей тихо-тихо. – Ты мной ругаешься.

Над старым кладбищем повисло молчание – как и положено, кладбищенское.

– Ну… Я пойду, – пробормотала Ирка. Дура, ой дура – человек… то есть змей, конечно… Короче, спас – а она его обидела! И стыдно, и Танька с Богданом пропадают! Если она с проклятого кладбища выберется, может, сумеет взлететь? А выберется ли?