Владимир Атомный - Школа Высокого боя: Посвященный

– Сможет его убить, – горько проговорила Анна.

– Мне жаль, Аннушка.

– Нет, нет, – покачала она головой, – это же и так все знают.

Анна встала с кресла и в чувствах быстро прошлась вдоль камина туда-сюда.

– Для них наш бой ничего не значит, если он будет сдержанным. Они хотят смертельной схватки, папенька. Вот только я уже разговаривала с Борисом. Кажется, он понял всю важность нашей дуэли.

– Мне сказали, ты ходила в клан Земли?

– Да. Оказывается, Борис был избит нашими и огняками.

Володымир покивал. Спрашивать, волновалась ли дочь о своём визави, не стал. Очевидно, что волновалась, но если спросить напрямую это может её смутить.

– Что он сказал тебе?

– Ой, папенька, – воскликнула Анна, вернувшись в кресло, – сначала он был плох! Не знаю уж, повлияли на него мои нотации или сам что-то понял, но уже позже в школе, выглядел веселее. Знаешь, я не хочу драться с куклой для битья.

– Надо же! Мне говорили, он настоящий зверь и не знает, что такое отступать?

– Борис – истинный боец. Я могу ручаться за это, но его сильно подломил бой с Вячко.

– Значит, вы поняли друг друга?

– Очень на это надеюсь, – тяжело выдохнула Анна и приложилась к отцовской кружке с отваром.

Учёба в школе Высокого боя – лучшее время! Борис выслушивал жалобы других школяров с оторопью. С неумолимостью грядёт весна, и даже налетевшие холодные тучи – лишь сменяющийся эпизод. Боря не может надышаться свежим воздухом Верхнего Киева, он каждый день готов часами пялиться в небо – такое красивое и высокое. Конечно, они всё детство бегали на Кром, но одно дело урывками, пока не погонят, а другое – гуляй, не хочу.

Учёба – сложное дело. Порой, голова не с первого раза готова понимать рассказываемое учителем или прочитанное в книге. Приходится переспрашивать и турзучить пустотников, при этом одноклассникам, только дай повод посмеяться: Боря, вроде как, едва ли не самый глупый. Даже мелкие земляки улыбаются.

Это вгоняет Бориса в сильный стыд. Хочется начать с кем-то из смеющихся драку, особенно с огняками или воздушниками. Даже, чёрт с ним, что мелкие.

В самый первый раз, когда рассвирепевший Боря вскочил с места, готовый рвануться к закатывающимся в смехе огнякам, он перехватил внимательный взгляд Белыди. Это точно, как ушат ледяной воды, усмирил весь пар гнева Бориса. Пока они переглядывались, подошёл учитель и саданул розгой по спине. Вышло очень больно, Боря вскрикнул, а недруги только расхохотались громче. Благо, хоть учитель-пустотник шикнул на них.

Борьба с самим собой представлялась невыразимо трудной: с одной стороны, Боре надо сосредоточится на изучаемом предмете, с другой – пытаться успокоить себя приёмами из медитастики, чтобы не потакать насмешникам. Если же не делать этого, гневная буря сведёт с ума.

Понимая, что эту задачу он решить не сможет, Боря обратился к старшеклассникам-землякам и договорился заниматься в библиотеке или клане.

Несмотря на такую напругу, он счастлив учиться. Готов биться в стену пока не треснет. Учат в клане Пустоты на совесть, а спрашивают строго. Как Боре объяснили в клане Земли – спасает безусловный авторитет главных мастеров, иначе вмиг всё испортилось. Наглые родовитые школяры начали бы выбирать, что хотят изучать и отсеивать то, что, по их мнению, вовсе не пригодится. Казимир лично объяснял знание артефактного баланса в кланах: изначально был единый посох Силы и он подарил возможность появления в древнем Киеве Высокого боя. Удивительно, что само это искусство – не панацея от иного проявления стихийного нрава духов Силы – злыдней. Бывали случаи, когда убивали даже мастеров пятой Ступени.

Сам посох Пустоты даёт людям защиту. Это купол, с так и не измерянным, радиусом. Многие попытки понять, как он работает не увенчались успехом. Либо же клан Пустоты, пока не счёл нужным сообщить об этом. Последнее шепнули Борису на ухо друзья-земляки.

Сначала, посох защищал Киев в том радиусе, который тот имел по частоколу. Долгое время границы города не росли, но когда стало критически тесно, была предпринята попытка расшириться, буквально, на ширину тогдашней каменной стены и это не вызвало агрессии злыдней.

Потянулись столетия неспешного отвоёвывания земель у леса. То что посох Пустоты дели́м, древние правители Киева быстро прознали, а когда междоусобица впервые поставила жизнь города под угрозу, посох разделили и раздали четырём боярским родам. Древко оставил у себя выбранный на тот момент владыка.

Выбор стихий, поиск капищ и изучение феномена Силы, происходили на основе чувств тех, кто приобщился к ней. Изначально, посвящали во владение ей только по боярскому роду предтеч. Перемены начались с клана Воздуха, но были подхвачены Землёй и укреплены ею же. Последними сдались Огняки, и то лишь потому, что малое количество искусников грозило им истреблением.

Все части посоха Пустоты хранятся у владык кланов. Их дома – настоящие крепости, но самая суть защиты кроется в том что, чем ближе к своему артефакту представители клана, тем больше поддержка от него. Это работает и в обратную сторону, а значит, нападающая сторона будет испытывать недостаток Силы. Лишь благодаря этому явлению и надзору Пустоты, Киев до сих пор населяют люди. Все остальные города людей древности мертвы, либо же не имеют возможности связаться с Киевом, если всё же смогли выжить. В летописях Пустоты есть упоминания о двух случаях, когда из-за Крома приходили искусники, но историки спорят насчёт их происхождения, предполагая, что то могли быть заплутавшие мастера пятой Ступени, часто уходившие в странствия из самого Киева.

Это преподавалось на занятиях по общей истории города. Нельзя подробно начать изучать историю кланов пока не прошли основы общей, но Боре не шибко-то и хотелось заучивать, кого и как звали в презираемом клане Огня несколько веков назад. Земля, ещё ладно – это теперь родной клан. Борис не один такой. Вообще, плохие оценки на почве знания истории кланов – общая беда всех учеников. Боря успел наслушаться про это и для себя решил, что выучит на ять. Этот вопрос настолько же принципиальный для него, как и тот памятный ответ Вячко зимой. Нужно показать благородным, что они точно не лучше простого народа, а в каких-то сферах даже хуже.

Новый тренировочный процесс тоже очень понравился Боре. С его отчаянной борьбой за существование в Нижнем Киеве, это имело разительные отличия. В очередной раз Боре хотелось дать волю дремучей ненависти к благородным, что живут в лучших условиях, чем пришлось ему. Это, безусловно, несправедливо, однако он хорошо помнил, в какую пучину душевных страданий погрузился до этого и заставлял себя думать о другом.