Сергей Сироткин - Путь.Часть1. Путь к Миру

Когда Громовержец замолчал, наступила звенящая тишина, и всем казалось, что они просто оглохли. То ли все наслаждались этой тишиной, то ли никто не знал от кого ангел Света узнал о возможном конце равновесия, но молчание затягивалось и неизвестно, сколько бы оно продлилось, если бы не очередной вопрос Ярги:

– А не проще ли спросить самого Люцифера, а не гадать понапрасну?

– Вот ты его и спроси, если, конечно, не возражаешь! – предложил Световид. – С тобой для твоей безопасности отправится Гавриил. Кто знает, что на уме у Светоносного? Набросился же он на этого неизвестного демона, хотя даже непонятно является ли этот демон тем самым пресловутым разрушителем. Правда, разрушителем нашего спокойствия он уже точно стал.

– Да, конечно, Светлейший! Я непременно отправлюсь на границу и постараюсь узнать всё, что знает Люцифер, – с достоинством поклонился Ярга, и в сопровождении Гавриила поспешил на выход.

Все остальные проводили взглядами убывающего бога, а совет тем временем продолжился. Световид всё время с начала собрания медленно ходил от стены к стене, выдавая тем самым, что он весьма озабочен происходящим. Но, кинув взгляд вслед уходящему начальнику своей охраны, наконец, воссел на своём сияющем троне и снова обратился ко всем присутствующим:

– Теперь давайте обсудим, какова может быть угроза при реальной возможности разрушения равновесия. И что мы можем противопоставить этому разрушителю при его поддержке со стороны Тьмы.

– Не думаю, что Тьма станет поддерживать разрушителя, кем бы он ни был, – после некоторого молчания молвил могучий бог Сварог, поглаживая свою густую пепельного цвета бороду. Самый огромный бог, сидящий справа от Световида был спокоен и рассудителен. Создавалось впечатление, что время вокруг замедлялось в такт нерасторопности и размеренности движений этого представителя Света. – Ей это не выгодно так же, как и нам. Да, мы враждуем со дня сотворения Сущего, но оно на том и стоит. И все мы, как я полагаю, это понимаем. Так что если этот демон и будет действовать, то в одиночку. А вот чтобы ему помешать, надо для начала понять, кто он и как собирается злодействовать.

– Дело говоришь, отче! – громыхнул как можно тише в поддержку Перун, сверкнув своими ясными глазами, будто молниями. – Да только, пока мы будем выяснять тот ли он или не тот, может быть уже поздно. Качнуть равновесие – демон качнёт, да так, что всему Сущему конец настанет. А назад уже былой порядок не воротишь. Не вступить ли нам с представителями Тьмы в контакт, да и разведать у них как можно больше об этом демоне.

– Ну и с кем ты предлагаешь нам пообщаться, Громогласный, – спросил Световид.

– Да с любым из первородных демонов Тьмы, – предложил Перун. – Не будут же они скрывать его от нас, если он и впрямь злодей. В этом они с нами должны быть за одно.

– Должны, да не обязаны. И кто их знает, что у них на уме. Может, у кого-нибудь из братьев первородных тоже есть цель уничтожить равновесие или установить новый порядок в Сущем. Хотя твоё предложение отвергать, Перун, я думаю, не стоит, – заключил председатель совета. – Так вот и узнай у кого-нибудь из высших представителей Тьмы об этом неизвестном демоне.

– Сделаю, – согласился Перун.

– И всё же мне не даёт покоя вопрос, – в некой задумчивости произнёс Световид, – почему вообще родился ещё один первородный демон? Ведь сильные обоих столпов Тьмы и Света находятся в некоем равновесии. А значит, появившийся новый демон должен спровоцировать в противовес себе рождение существа Света. Но его нет, иначе бы мы о нём знали. Получается, этот демон пришёл сам по себе или в противовес самому Сущему? Зачем Сущему тогда порождать того, кто будет ему угрожать? – задал он вопрос скорей самому себе, а не совету.

– Не кручинься, Световид, – подбодрил верховного бога Сварог, – может этот демон вовсе и не разрушитель. А породила его Тьма в равновесие нам, богам Света. Ведь мы в последнее время уж больно много вотчин отбили у армии Тьмы. Вот она и породила ещё одного сына себе в помощь, так как старшие не справляются.

– Быть может и так. С твоими доводами, мудрейший Сварог, спорить трудно, – как-то нехотя согласился Световид и, судя по взгляду, находился в глубоких размышлениях над своим вопросом, которые были прерваны мрачным, загробным голосом, заставляющим трепетать всякую живую душу, боящуюся умереть.

– И когда сей Мир Богов застонет от мук и боли, что творятся несправедливо, ради корысти, породит Тьма демона великого, доселе невиданной силы и ярости, который разрушит порядок бытия. И падут боги Света и властелины Тьмы. И сожжёт он в гневе своём все армии, что встанут у него на пути. Станет он злом лютым и беспощадным. И из пепла прежних, порочных миров возродятся миры новые, любовью его окутанные. И воссядет он на престол Мира Богов, и станет с тех пор править всем Сущим… – прозвучали слова так тихо, чтобы закрасться в самые глубокие и отдалённые закоулки души, но достаточно громко, дабы сотрясти окружающее пространство своей неизбежностью.

От этих слов в жилах богов, наверное, застыла кровь, потому как на некоторое время они замерли, и в зале совета воцарилась мёртвая тишина. Как по команде, все повернулись в сторону, где стоял Азраил – ангел смерти, только сейчас весьма эффектно присоединившийся к совету. Бледное и изящное лицо посланника мира мёртвых выражало безучастие, и даже некое равнодушие к происходящему здесь, будто обсуждалось нечто незначительное, нестоящее внимания. Взгляд Азраила был проницательным и всеобъемлющим, которым он смотрел в душу так, словно искал изъяны в каждом, кто находился перед ним. Некоторые члены совета начали ёрзать от этого обнажающего суть взгляда. Создавалось впечатление, что от взора Смертьнесущего не возможно утаить ничего. Даже какая-нибудь непристойная мелочь из жизни представшего перед взором слуги смерти не ускользнёт и будет непременно предъявлена в укор.

– И что это было? Потрудись прокомментировать, уважаемый Азраил, – обратился к ангелу удивлённый, как и все присутствующие на совете боги, Сварог.

– Это слова пророчества, которые мы услышали с Люцифером во время последнего посещения Мира Богов, – спокойно ответил ангел смерти, сложив за спиной свои тёмно-пепельные, местами чёрные как смоль крылья, которые были предметом зависти не только у других ангелов, но и у богов, хотя им они были вовсе не нужны.

– И от кого вы это пророчество услышали? – задал вопрос уже председатель совета.

– От некоего старца, – ответил ангел. – Он отшельник. Был весь в тряпье, но весьма бодр и полон сил. Увидев нас со Светоносным, он обвинил нас и всех представителей Света, что мы занимаемся душегубством и подвергаем опасности не только его мир, но и всё Сущее. Затем произнёс своё пророчество. Люцифера очень обеспокоили слова пророка и с тех пор он, как сошёл с ума. Пророчество стало его смыслом жизни, и всё, что он с того дня не предпринимал, так только для того, чтобы оно не сбылось. Потому он, скорее всего, и покинул Свет, а не от того, как многие здесь считают, что не смог защитить восставших когда-то ангелов. Не найдя понимания у нас, он отправился во Тьму, но и там, судя по всему, был не услышан. Да и кто будет слушать одного, пусть и первого ангела Света. У нас же торжествует большинство! – кого-то конкретно пытался уколоть своим последним высказыванием ангел смерти и удачно, так как по лицам многих присутствующих пробежало пренебрежение, возникающее от правды, которой стремятся пристыдить. Ведь, всякое решение, принимаемое советом, основывалось на мнении большинства путём голосования независимо от его справедливости.