Сергей Сироткин - Путь.Часть1. Путь к Миру

Я снова сосредоточился, только на этот раз на самом себе, так как являлся сейчас частью Тьмы и устремился туда, где находилось моё начало. То ли я плыл, то ли летел, но движение было плавным и беззаботным, доставляющим некое блаженство, усыпляющее разум. Перетекая из самого в себя, то, раскидываясь безбрежной гладью, то, сжимаясь в мельчайшую частицу, продвижение, как мне показалось, стало слишком долгим и не собиралось заканчиваться. Создавалось впечатление, что я стал пленником, причём самого себя, и вырваться из этого состояния не представлялось никакой возможности. Пришло ясное осознание, что на самом деле я застыл и нахожусь на месте. И место это далеко не Тьма. Меня начала поглощать паника, от которой я начал биться в агонии, подобно той обескровленной жертве из видения. И чем больше продолжалось моё сопротивление, тем опустошенней и слабее я становился.

– Что это!? Что со мной!?– воскликнул я, взывая о помощи к своей матери.

– Ты в ловушке, в которую сам и угодил, – спокойно ответила она.

– Что за ловушка?

– Став моей частью, ею ты и останешься! – твердо, как приговор огласила она.

– Но я не хочу!

– А я не хочу, чтобы ты нанёс вред моим детям! Ведь именно для этого ты пришел!

– Я тоже твой сын и не знаю, для чего пришёл! – обреченно ответил я.

– Вот и не знай! Я же тебя не убиваю! Теперь ты будешь частью меня навечно, и так будет лучше для всех, – подвела итог та, кто назвалась разумом Тьмы.

Я безвольно замер, окончательно растворяясь в безбрежной сущности, в которую сам и угодил. В пору было попрощаться с собой. Смешно! Не успел родиться, а уже умер. Зачем вообще рождался? Но, ведь, зачем-то я пришел сюда! И так глупо сгинуть!? Нет! Перебьёшься! Надо как-то вырываться из своей слишком заботливой матери! И я начал снова и снова биться, прикладывая неимоверные усилия, на которые был способен. Это походило на сон, где осознаешь, что спишь, но надо срочно проснуться. Вновь, чем больше я сопротивлялся, тем больше утрачивал самого себя, и меня поглощала Пустота, но вместе с этим становился собой. Тем, кто я есть на самом деле, ещё до рождения демоном. Меня разом осенило – я есть часть Пустоты! Не понятно, конечно, какая часть, и какова моя цель, но, по крайней мере, это меня и спасет! Там я был сотворен, а значит там, и сгину, а не здесь, в этой вязкой и заботливой сущности по имени Тьма, хоть и назвавшейся родной матерью! Эти размышления постепенно вырывали разум из цепких, поглотивших меня объятий. Ведь, пока ты мыслишь – ты живёшь, как постулат жизни, осветилась эта истина в сознании. И, внезапно, что-то очень похожее по ощущениям на сущность, которая меня породила, стало мне помогать, выступая против воли этого беспощадного разума, который не хотел отпускать своего пленника. Этой частью были сами миры Сущего, которые являлись неотъемлемой частью Тьмы. Но зачем им мне помогать? Я не стал вникать в этот вопрос, потому что первоочередной задачей стало вырваться из плена, и не воспользоваться предоставленной помощью – глупо. Собрав всю свою волю в кулак, я сделал мощный рывок и… очутился на грани серой мглы, где снова услышал всё тот же голос, не дающий мне покоя:

– Браво! Я не сомневался, что ты вырвешься из цепких объятий той, что назвалась твоей матерью.

– Почему ты мне не помог? – с неким укором я спросил своего загадочного собеседника.

– А зачем? – как само собой разумеющееся заявил он. – Ты сам способен на всё, без чьей-либо помощи. С таким умыслом ты и создавался. Следуя своему пути, ты должен непрестанно бороться, чтобы становиться сильнее и достичь цели, ради которой был рожден.

– Так кто же я? И какова моя цель? – с нетерпением и надеждой спросил я.

– На этот вопрос ты тоже способен ответить сам! Познание себя и есть основная часть пути! Со временем ты поймешь, – все так же неопределенно ответил он и бесследно исчез, как будто его и не было, оставив снова меня одного разочарованным и без ответов.

Предо мной текла безбрежная тёмная река, из которой брал начало ослепительный поток Света. Он, извиваясь вокруг Тьмы, пропадал в ней же. Но перед тем как сгинуть в её недрах, эти две сущности успевали прожить в соитии целую вечность, длящуюся всего мгновение, вливаясь друг в друга и занимая собой всё пространство. Началом их вечного мгновения и был Хаос. Подумав о нём, какая-то невидимая и всемогущая длань забросила меня в его всеобъемлющее чрево, расщепив перед этим на бесчисленное множество частиц.

Довольно сложно описать беспорядок при помощи порядка, инструментом которого является слово, тем более его понять. Ведь сущность, в которой я оказался, была действительно сложна в понимании. Причём она бушевала, закручивая всё в ней находящееся и саму себя в немыслимые вихри. А отсутствие плоти всё же лишало меня некоторого преимущества, чтобы сохранить здесь своё «я», так как разумом я мог хотя бы за неё зацепиться. Но не известно, что стало бы с моей телесной оболочкой, окажись она здесь. Ведь, если уж разум испытывает такое мощнейшее воздействие, разрушаясь и превращаясь в нечто, то, наверное, мою демоническую ипостась просто порвало бы в клочья. Сознание, и так уже расщеплённое, стало расплываться и таять, словно снежинка, имевшая неосторожность упасть на тёплую ладонь, и сохранить его, стало первоочередной и срочной задачей.

Мои мысли стали спонтанными, не связанными между собой, что говорило об исчезновении логики. Они скакали, как бешеные, устроив чехарду. Контролировать их становилось всё сложнее. А вот мысль о том, что я смогу здесь потеряться навсегда, без шансов на спасение со стороны, начинала одолевать и прочно закрепляться в сознании. Вместе с ней снова стала закрадываться паника. Она дезорганизовывала и превращала в безвольную куклу, теряющуюся в этом бескрайнем урагане спонтанных и, на первый взгляд, бессмысленных идей, эмоций, вместе с тем, каких-то реальностей и пространств и, наконец, материй, которые я смог явно ощутить. Эти ощущения вернули меня на короткий миг к целостности разума, будто чья-то рука заботливо поправила рассыпающийся песочный замок сознания. Вместе с этим прикосновением за короткий миг разум, уже практически впадая в забытье, осветился единственной мыслью – воля.

Мысль о ней помогла почувствовать душой её незаметное присутствие. Она подобно глотку воздуха для тонущего вырвала меня из этой сумасшедшей круговерти. Как необходимый для остановившегося сердца первый удар, заставляющий его биться, воля вернула способность к самостоятельному существованию. Именно она сохраняла мою сущность в этом беспорядочно бушующем пространстве и была той хрупкой соломинкой, за которую удалось ухватиться. Являясь неощутимой, но действительно не сокрушаемой силой, воля была остовом, на котором зиждился разум. Меня то расплющивало, как под прессом, то разрывало на множество частей, то сворачивало в одну крохотную песчинку этой бескрайней пустыни по имени Хаос, в котором всё менялось спонтанно и мгновенно. Только благодаря этому гибкому, но неимоверно выносливому и устойчивому каркасу я был невредим и оставался самим собой.