Кир Лирик - Пешки богов-2. Наследница. Дар демона

– Угомонись! Он уже мёртв! Да угомонись ты! – схватив меня под руки, оттащила Варгана и, нависнув надо мной, рявкнула: – Нормально? Очнулся?

Я кивнул головой и, увидев разбитый череп, только сейчас почувствовал боль в кулаках. Болтун, зажимая руку чуть выше локтя, стоял, подпирая стену, ну или она его.

– Одного я не досчиталась. Он, наверное, на втором этаже, – сообщила Варга и ещё раз спросила: – Ты как? Я могу сама справиться!

– Я твой старший брат и тебя одну не отпущу! – шутя, я постарался перед ней не ударить в грязь лицом, левую половину которого залило кровью из рассечения от уголка глаза через висок, и если бы лезвие меча прошло чуть правее, то отправился бы я сегодня на свидание с богиней смерти, во время общения с которой, у меня не только волосы, но и мозг дыбом встал.

– Уран, жди здесь! Если кто заявится – убивай всех, не спрашивая фамилию! Мы наверх! – распорядилась Варгана.

– Какую фамилию? – морщась от боли, переспросил он.

Ответа Болтун не получил, а мы с сестрой поднялись на второй этаж. Там оказалась всего одна дверь и Варгана шепнула: – Выбивай ногой и сразу в сторону.

Она встала у стены, чтобы в случае магической атаки не попасть под раздачу, а я, ударив со всей дури ногой, спрятался с другой стороны. Дверь, вообще, оказалась не заперта, но, вопреки нашим ожиданиям, нас не атаковали.

– Работает спецназ! Бояться и сдаваться! – выкрикнула сестра какую-то чушь на другом языке, который, оказывается, после встречи с Микталией я тоже знал, но смысл понял примерный. Как выяснилось потом, она специально ляпнула фразу, которую в этом мире мог понять только наш отец, давая ему понять, кто за дверью.

В ответ раздался грохот цепей и хрип, и это были звуки, которые издаёт любой разумный, когда его душат. Я кивнул сестре и, приготовив нож, уже хотел вломиться в комнату, но из дверного проёма вывалилось мёртвое тело гвардейца, а следом вышел отец в кандалах и высказался в своей манере: – И почему так долго?

– Папа! Папа! Папочка! – бросив нож, кинулась ему на шею Варгана.

– Ну здравствуй, блудная дочь! – прижал он её к себе и уткнулся в затылок губами.

– Варгана! – выбежала взволнованная из комнаты Виола.

– Мамочка! – отпустив отца, бросилась на шею вампирши Варгана, обхватила её всеми четырьмя конечностями и заплакала. Это не было истерикой – это был беззвучный плач и тихий крик боли потерявшегося ребёнка. Она словно сдулась, как будто из неё вышла обжигающая душу детская, но от этого не менее пугающая злость. Сейчас Варгана превратилась в маленькую девочку. Виола ревела вместе с ней и вцепилась в дочь, боясь её снова потерять. Я впервые видел, как Валькирия плачет.

Отец подошёл ко мне, положил руку на плечо и по-мужски выразил свои чувства: – Рад тебя видеть, оболтус! Хорошо тебя потрепало!

Я видел, как он сдержал слезу радости, но промолчал, потому что мужчины не плачут!

И тут раздался далёкий и методично повторяющийся звук: бум… бум… бум… Это орки забили в свои боевые барабаны. Штурм города начался, и для нас эта ночь только начиналась.

ИЛВУС ДЭ МОР.

Бой барабанов, шум сражения на стенах, грохот ударов тарана в ворота, крики защитников и рёв орочьих глоток – всё слилось воедино: это была канонада звуков войны. Теперь, благодаря стараниям моих деток, нам придётся принять сторону орков. Ещё вчера Кироний, рискуя развязать войну с вампирами, мог закрыть глаза на убийство мною и Виолой пары магов и нескольких бойцов из его личной охраны, и был шанс разойтись с империей краями, сохраняя между нами нейтралитет, но сейчас после ночных проделок моих отпрысков наша дружба с империей закончилась. Убийство десятка имперцев и штурм стен города армией орков уже нельзя будет перевести в шутку, мол, это был неудачный розыгрыш. Но мне было плевать на мнение императора, я при любых обстоятельствах займу сторону своей семьи, хотя если бы ещё несколько дней назад мне предсказали будущее, предрекая, что я буду сражаться на стороне орков, то была вероятность обоссаться от смеха.

Уйдя в ускорение, я убил трёх солдат трофейным мечом и, стоя между домов, оценил свои возможности человеческого тела для прорыва к воротам, возле которых имперцы держали резерв на случай прорыва орков в город. И понял, что без демона не обойтись, и даже был этому рад – мой монстр рвался наружу, и пока есть возможность, надо утолить его жажду убийства. В общем, в этой грызне я выбрал тёмную сторону.

– Что будем делать? – из-за спины спросил Овланд.

За последние три дня моё тело привыкло к тяжести цепей, и я, машинально потрогав шею, убедился, что металлического ошейника больше нет, с которым сыну пришлось повозиться, чтобы его снять. И потирая шею, я негромко поинтересовался: – Варгана умеет своими железками махать, или они у неё для красоты?

– Она своими железками даже тебя разделает, как салагу! Она тоже умеет на ускорении работать! – гордо заявил Овланд, как будто это была его заслуга.

Я повернулся и, в удивлении задрав брови, решил не комментировать его хвастовство. Он частенько огребал от меня затрещин за свои проделки и, видимо, в сестре увидел соратника против отцовской тирании.

Сейчас я решил вспомнить молодость и навести жути на империю, чтобы даже при упоминании нашей семьи у людишек срабатывал рефлекс: мандраж, ноги, скорость. И, не поворачиваясь, я приказал: – Виола, двигаешься справа, Варгана, ты – слева, Овланд и ваш… – не зная имени молодого вампира, я нашёлся: – …ваш друг за моей спиной их страхуете. Ко мне не приближаться! Следите за тем, чтобы не споткнуться о тела убитых. Пробиваемся к воротам, потом действуем по ситуации, – я обернулся и убедился, что все переполнены решительностью, вот только Виола и Варгана от встречи друг с другом пребывали в блаженной эйфории и натянули идиотские улыбочки. И вдруг я поймал себя на мысли, что Варга, действительно, выглядит, как Кровавый Дракон: лицо залитое кровью и взгляд, от которого у любого разумного появляется икота.

– Почему я сзади? – возмутился Овланд, но моего взгляда хватило, чтобы он отвёл глаза и прикинулся глухонемым.

– Начнём? – спросил я, создавая ложное впечатление, что решения мы принимаем сообща, и, получив кивки, развернулся, бросил имперский меч и направился к воротам. Мне хватило нескольких шагов, чтобы полностью трансформировать человеческое тело в демоническое, и сразу пришло чувство свободы и вседозволенности. Оковами были не те железяки, что на меня нацепил Кироний, а моё собственное тело. Чужая одежда из плохой ткани сразу разлетелась на тряпки, и, сорвав кусок рукава рубахи с руки, я не смог отказать себе в удовольствии проследить за реакцией Варганы на вторую сущность её папочки. И увидел то, что хочет видеть каждый отец в глазах своего ребёнка: уважение и восхищение. Она чуть слюни не роняла от зависти, разглядывая меня, и Виоле даже пришлось дочь одёрнуть, чтобы она сосредоточилась на предстоящей схватке.