Алекс Делакруз - Царетворец. Волчий пастырь. Книга четвертая

Моя рука с пробужденным через перстень фламбержа адским пламенем легла на шею коня, взблеснуло столкнувшимися алым и голубым сияниями. Но эффект оказался, прямо сказать, неожиданным – меня отбросило прочь на несколько метров. И меня, и демонического зверя – мы просто разлетелись по сторонам, поднимая кучи брызг.

Я – индигет, и это звучит гордо. Сильный, смелый, ловкий и умелый. Разумный, что самое главное. Но передо мной демонический зверь, который долгие годы, если не десятилетия или даже столетия, носил на себе одного из высших демонов, лидеров Дикой охоты. Не разумное существо, но сила воли у него, как оказалось, – в момент лобового удара, не слабее моей.

Демонический скакун, барахтаясь, пытался подняться, заржав при этом так, что звуком мне ударило по ушам. Оставленная мною красная отметина на его шее исчезала – поглощаемая льдисто-голубым Сиянием. Зверь уже поднялся и бросился на меня, вот только рядом с ним уже материализовался мой спутник – матерый варг-призрак. Волк схватил коня зубами за заднюю ногу, но после сразу же отскочил, избегая сияющего копыта, которое оставило в воздухе шлейф траектории удара. Пользуясь отвлечением зверя, я уже оказался рядом и уверенно перехватил его за уздечку.

Демонический конь – взбешенный происходящим и касанием алого пламени, в ярости двигался очень быстро. Причем гораздо быстрее, чем обычное живое существо, – стремительно, размыто. Я даже не успел отреагировать, когда он вновь попытался меня укусить. Ну, почти не успел отреагировать – в самый последний миг я ударил ему с правой, целясь прямо в нос. Да, нос коня был закрыт защитой морды, но у меня на руке был перстень Спарты, в который я добавил импульса силы.

Теперь нас с конем раскидало по сторонам уже вспышкой смешанного зеленого и льдисто-голубого Сияния. Скакун снова покатился по воде, поднимая кучу превращающихся в лед брызг, я же вылетел на берег и прокатился по песку. Поднявшись, разными непечатными словами подгоняя себя и характеризуя упрямство зверя, я вновь побежал на линию воды – где, оглашая окрестности демоническим ржанием, скакун также уже поднялся на ноги.

Призрак-варг, отвлекая его, кружил вокруг, то и дело кусая зверя за круп и задние ноги. Я же – оказавшись рядом, совсем как в кулачной драке снова ударил зверя с правой. Конь попытался руку мне откусить, но этот удар я только обозначал – оказавшись со зверем почти вплотную, ввалил ему апперкотом с левой. Уже добавив импульса силы в перстень фламбержа.

Ярко сверкнуло алым, поменявшие свет Сияния глаза дернувшегося от удара скакуна на миг оказались совсем рядом, а в следующее мгновение я уже увидел летящее мне прямо в грудь копыто – неприятным следствием моего удара снизу вверх стало то, что конь поднялся на дыбы.

– Кайден… Кайден, милый, очнись…

Слова доносились до меня словно сквозь вату. В ушах звенело, перед глазами все плыло, а на периферии зрения мутно мелькали черно-зеленые лоскутья. Зацепившись за размытое пятно перед глазами, я усилием сфокусировал взгляд – увидев склонившуюся надо мной обеспокоенную Филиппу. Посмотрел несколько секунд на ее стиснутую и приподнятую алым бюстгальтером грудь, после чего поднял взгляд.

Сознание и осознания вернулись вместе с болью. К счастью, терпимой. При этом зелень кружащих на периферии зрения лоскутьев Сияния никуда не уходила – явный признак того, что Морриган спасла меня от увечий. Все же копытами в грудь я получил так, что ребра могли и из спины выйти, будь я обычным человеком без покровительства богини.

Филиппа пыталась мне что-то сказать, но я, поморщившись, жестом ее оборвал и поднялся на ноги. Укрощенный черный зверь, периодически бивший копытом в землю, стоял рядом. Глаза его светились самым настоящим адским пламенем, плавившийся песок под ним уже почернел. Переступая ногами, конь в ответ на мой взгляд пару раз звучно фыркнул – без агрессии, а словно бы говоря, что пора бы нам и в путь.

Еще взгляд по сторонам. Варги – и люди, и волки, расположились рядом. Жестом я показал Юраю, что сам в порядке, но мне нужно чуть-чуть времени. При этом обратил внимание, что варгрийцы расположились весьма осторожно, поодаль. Держась в отдалении и от меня, и от обнажившей свою демоническую сущность Филиппы, и от двух адских зверей, которые когда-то были обычными конями, а потом демоническими скакунами Стужи.

Еще во время взгляда вскользь обратил внимание, что озаренные зеленым Сиянием измененные скакуны рядом с варгами – и людьми, и волками… их было много. Не три первоначально измененных, а в количестве не менее десяти, как я только что увидел через постепенно уходящую застилающую взгляд муть. Раз-два-три, четыре, пять-семь, восемь-девять-десять… и вот этот, за основной толпой, одиннадцатый. Это не считая тех двух, кого я перевел из-под контроля Стужи для себя и Филиппы, приручив адским пламенем.

Всего тринадцать демонических скакунов.

Пока я валялся в отключке, варги – и люди, и волки (возможно, при участии или по воле Морриган), изменили силу Сияния вообще у всех демонических скакунов, которые выбрались рядом с нами на берег. Вопроса «зачем?» я задавать не стал. Есть возможность и время, так почему бы и нет, полагаю. Пойдут ли только за нами демонические скакуны, оставшиеся без наездников? Этот вопрос, кстати, вдруг разрешился сам собой. Потому что я очень ощутимо почувствовал рядом присутствие Морриган.

Ее присутствие было незримо, но постепенно я ощущал, как в теле исчезает боль и появляется невероятная легкость. Ощущение такое, что как будто, если захочу, могу и взлететь; кроме того, на самой периферии зрения, по краям взгляда, зелень ушла, но теперь там густилась темнота, создавая словно туннельный эффект зрения. За моей спиной сейчас как будто выросли непроглядно черные крылья ворона. Выросли только для меня, только в моем восприятии – потому что по взглядам остальных я не видел ничего необычного, никто за мою спину в удивлении не смотрел.

Морриган сейчас находилась совсем рядом, и готова была помогать по мере сил. И при этом, несмотря на легкость в теле, никуда не уходила противная тяжесть подспудного предчувствия беды. Мы выиграли битву, но не войну.

Запрыгнув на адского скакуна, недавно принадлежащего генералу Дикой охоты, я почувствовал, как он взвился, переступая копытами в нетерпении. Резкий, порывистый зверь – которому не было нужды скрывать свое истинное лицо за границами приличий и который совершенно не собирался вести себя спокойно. Это понимание догнало меня отзвуком ауры, причем догнало очень неожиданным озарением. Я вдруг получил разгадку волновавшего меня вопроса о той явной боли, который испытывал первый демонический скакун – сейчас конь Филиппы, при трансформации. И тот, и этот конь – черный зверь подо мной, определенно после касания адского пламени стали в некотором роде продолжением меня – я подарил обоим частичку своей души. Это реально чувствовалось. Скакун подо мной и вовсе сейчас воспринимался как еще одна часть организма; я мог управлять им бездумно так же, как управляю собственной рукой, когда чешу в затылке или застегиваю пуговицы, думая при этом о чем угодно.