Даша Сказ - Вперед, за Фениксом! Возродим Мир из Пепла

Я всегда любила их. Больших и маленьких, злых и добрых, оскаленных и напуганных. Зверолюдский народ боится их, хотя кто из нас на самом деле чудовища? Те, что прячутся в тёмной лесной чаще, или те, кто с огнём и оружием бросаются на загнанных в угол обитателей леса? Мне этого явно никогда не понять.

Я могу зайти дальше, в чащу, и не бояться, что меня там съедят волки-симураны. Могу не страшиться пламенного крыла жар-птицы. Могу не искать укрытия от топчущихся копыт индрика-зверя. Я им подруга, хоть и никогда не знала почему. Может, оттого что сама я – то ещё чудовище? И плевать. Зато я могу вдохнуть запах живых елей.

Только вот жалко, что сегодня – последний день, когда я могу побыть собой.

Ещё свободная, я бежала за робким солнцем, укрывавшимся за пушистыми ветками елей-великанш. Подол моего сарафана из раза в раз окунался в подтаявший снег и с каждым шагом всё больше тяжелел от воды. Озорные ручьи дорожками петляли на моём пути, но я перепрыгивала через них, как Зайчиха, не боясь намочить сапог.

А ведь папа-купец с таким трудом их для меня выторговал… Его подарок я точно возьму с собой в новую жизнь.

Пригорок за пригорком, холм за холмом я поднималась и опускалась, слушая своё сбивчивое дыхание. Совсем скоро я выбьюсь из сил: всё-таки нельзя мне бегать. Я ведь никогда не была сильной и здоровой. «Нужно себя беречь!» – каждый день просит мама, и обычно я её слушаюсь… но не сегодня.

За толстым деревом притаился овраг. Уютный, спрятанный от чужих глаз, он всегда нравился мне, и не только как укрытие. Ведь у него была своя особенность.

В этом небольшом овраге всегда царило лето. Вилы-чудесницы поселились в нём и время от времени греют его, распускают в нём пышные цветы. Однажды я даже увидела, как одна из волшебных красавиц опустилась к земле и коснулась её невесомой рукой – и там, из безликого камня, забился источник. Более этот источник никогда не замерзал, даже в самую лютую зиму.

Я прислушалась: за аршины отсюда – никого… Хотя ушам не приходится доверять: ни здоровьем, ни звериными чертами я не пошла в своих родителей – великих и могучих Медведей. У меня ни широких плеч, ни крепкого тела, ни больших рук. Я такая маленькая, что любому Медведю могу разве что в живот уткнуться. Что уж говорить о Матушкиных дарах…

И впрямь, я будто какое-то чудовище, только не страшное, а мелкое и неказистое. Остаётся только успокаивать себя, что мои несовершенства – лишь воля Матушки, и для чего-то мне пригодится моя «особенность».

Маленький овраг принял меня с распростёртыми объятиями. Из небольшой дыры в камне журчал ручей, приветливо дымящийся в это знойное утро. Мягкая зелёная трава встретила мои усталые ноги и окутала их прохладной росой. Я освободила ладони от горячих, непомерно больших варежек и наконец окунула их в прохладную воду. Вода защекотала мои пальцы. Вдруг всё остальное тело стало тяжёлым и душным от пота – я осторожно опустилась и одним быстрым движением умыла взмокшее лицо.

И теперь оно явилось мне вновь. С широкого лба опять сполз украшенный мамой синий венчик [4] Венчик – украшенный узорами головной убор, состоящий из тонкой металлической ленты и подвязываемый шнурками на затылке. – я поправила его и улыбнулась. Постаралась улыбнуться, по крайней мере.

Мама вручила мне этот венчик перед выходом. Сказала: «Он украсит твой величественный лоб и большие уши». Да что ты, мама, шутишь? На этом лбу не хватает только что-нибудь вырезать, и был бы отличный резной забор. А из аляповатых ушей на затылке можно столько меха навырывать, что хватит на полушубок! «А нос? Прямой и гордый!» – заспорила мама, а я ей ответила: «Горбатый, как у Болотной Ведьмы». «Зато лицо изящное, круглое, а щёки какие румяные, губы – красные, красивые», – не унималась она. Но я-то знала, что я, бледная и болезненная, с этим румянцем выгляжу как изукрашенная детская игрушка.

И самое смешное: «Ну всё! Вот об этих глазах ты точно плохого не скажешь, – сказала мама, хватая меня за щёки. – Голубые, как Матушкины чертоги! В них невозможно не влюбиться!»

Может быть, может быть. Но даже если это и так, проверить я уже не смогу.

Треск! Недолго длились мои самоуничижения. Я вскинула голову, отстраняясь. Теперь в мои «небесные» глаза смотрели поистине невероятные, иссиня-голубые глаза, обрамлённые белым, как сам снег, мехом.

Симуран! Волшебный волк показался из чащи, подозрительно щурясь. Его большие лапищи давили неглубокие сугробы, а широкие крылья за спиной сбивали белую мишуру с низких веточек кустов.

– Давно не виделись.

Привычно я похлопала перед собой рукой. Крылатый волк направился в мою сторону и спустя всего два-три шага опустился напротив, продолжая настойчиво смотреть мне в глаза. Его, крупного и величавого, всякий зверолюд наверняка испугался бы. Но я вижу в грозном симуране друга, который спас меня много лет назад.

Тогда, ещё совсем маленькая, едва ли достающая до скамьи, я не любила приключения и загадки. Но однажды меня ни с того ни с сего потянуло в лес – Матушка знает почему. Родители, не привыкшие к моим побегам, искали меня до глубокой ночи. До сих пор они рассказывают эту историю с ужасом в глазах, рассказывают, точно я её не помню.

Однако я знаю, что случилось тогда, в чаще. Я набрела на в то время незнакомый мне овраг, где меня встретил величавый крылатый волк. Несмотря на россказни и страшные истории о лесных чудовищах, я почему-то не испугалась: шёрстка симурана показалась мне такой пушистой, что я тут же окунулась в объятия зверя. И так, на спине, он донёс меня к маме с папой, и с того времени я перестала бояться чудовищ.

Но что вспоминать? С тех пор так много воды утекло…

– Как ты поживаешь, друг сердечный? Как всегда, вместе со стаей охраняешь леса от чужаков?

Симуран выпрямил спину и, не моргая, обвил себя хвостом. Мне бы такой длинный хвост! А не мой пушистый Медвежий огрызок.

– Конечно же, ты не дремлешь, лесной страж, – улыбнулась в ответ я, устраиваясь поудобнее. Зато мой хвост не мешает мне сидеть.

Вдруг гордая морда вопрошающе опустилась. Я сразу поняла, чего хочет симуран.

– Прости… – выдавила я, отворачиваясь. – Сегодня я не могу пойти с тобой в чащу.

Симуран тут же навострил уши. Величавый зверь лёг на передние лапы и, не опуская головы, принялся ловить мой взгляд своим. Мой молчаливый слушатель – на него я всегда могу положиться. Он никому не расскажет мои тайны, никогда меня не обидит и не даст меня в обиду.

– Возможно, мы больше никогда не увидимся, – сказала я, опуская уши. Спустя мгновение я собралась с духом и выпалила: – Завтра я выхожу замуж!

Симуран опустил хвост, укрыл себя крыльями. В его глазах, точно у моих братьев-зверолюдей, клубился туман тоски.