Салма Кальк - Варвара выступает в поход

– Не надо меня в жёны, – дёрнулась я. – Может, мне лучше наоборот – объявиться и разобраться во всём? Король-то как – приличный или так себе?

– Ох, бедовый у тебя язык, деточка, – воздохнула Марта. – Король – господней милостью Руджеро, из дома Отвилей. Младший брат короля Ниаллы. Тоже пришелец с севера, как твоя мать.

– А мой отец?

– А твой отец – из древней знати. Говорил всем, что прямой потомок выдающегося деятеля древней империи – той, что давно пала, не Бизантиума. В Адрианополе сидит всего лишь потомок младшей ветви великий императоров.

Какие-то имена казались мне знакомыми. Говорили мне родители – изучай историю, пригодится! Да вот только мне было скучно запоминать, кто с кем что делил и за что воевал, кто когда издал какой закон и что из того вышло. Неужели зря?

Но… если ты не делал чего-то раньше, это же не значит, что не нужно делать никогда, правда? Если для того, чтобы пробудиться, нужно здесь что-то сделать, ну, я постараюсь. Если есть цель – всегда легче, чем если её нет.

– А король – он не может, ну, наказать тех, кто захватил наше имущество? Если о нём нельзя говорить плохо, то он, наверное, должен что-то делать, чтоб говорили хорошо?

– Король хотел включить ваши владения в семейное имущество, потому и согласился на брак своего младшего сына с тобой.

Что? Я – невеста местного принца?

– И… где тот принц? – бывает же, а?

– Там же, где твой отец, – вздохнула Марта.

А, ну, всё нормально. Варя – тридцать три несчастья. А уже было губу раскатала, что хоть во сне всё хорошо. Нет, «всё хорошо» – это не про меня, как бы это не называлось, явью или сном!

– А… кто его убил? Эти… Дожди?

– Нет. Говорят, измена, и королевский военачальник Фабиано Апостоли открыл дворцовые ворота Пустынным Тиграм. Младший принц, недавно прибывший из Адрианополя, где набирался ума-разума, погиб, защищая старшего брата и наследника, а ещё – близкого друга и молочного брата. Друг, Гаэтано Фелицио, вроде бы выжил, но пропал, после той ночи его не видели. Вроде бы покинул город, так болтают, да и всё. Хорошо ещё, что погибший принц Руджеро не наследник, а наследник, принц Годфруа, жив и здоров, и буквально вчера показывался в городе. Проезжал с большим отрядом, девчонки, будь их воля, из окон бы свешивались, да в здешних окнах не очень-то повисишь.

– А у старшего принца… есть невеста?

– Да, за него сговорили кузину, откуда-то с материка, издалека. Они ж пришлые, и невест ищут тоже пришлых.

– Откуда только все всё знают!

– Так и на площади кричат, и на рынке новости рассказывают.

Наверное, моя голова слишком мала, чтобы вместить в себя всё это – Дожди, Тигры, военачальники, принцы… а мы хотели, вообще-то, о магии! Я хотела.

Шаги, шелест занавески.

– Вот, я дождалась, – это Джемма пришла.

Я попробовала пошевелиться – после процедур госпожи Марты это оказалось уже не так сложно. Мне удалось сесть, а из большой миски, которую принесла Джемма, я учуяла упоительный запах рыбной похлёбки.

Госпожа Марта помогла мне сесть поосновательнее, и поставила поднос на колени, сама села рядом – Джемма и ей принесла миску с ложкой, и сама села прямо на пол у стены. Дома я бы сто раз подумала, есть ли какую-то там похлёбку с рыбьей мелочью, которую сварили прямо с головами и хвостами. Но Джемма угнездила у себя на коленях глубокую тарелку, а ещё одну взяла госпожа Марта, и обе уже начали есть – именно с головами и хвостами.

Значит, и мне можно.

На вкус похлёбка оказалась восхитительной. В бульоне, кроме рыб, плавали куски морковки и лука, и какие-то пряные корешки. И крупа. А что, хорошая еда, жидкая и горячая, мой пустой желудок возрадовался. Со свежим хлебом содержимое миски ушло моментально, и сыр, и принесённые Джеммой яблоки.

– Вот и славно, – госпожа Марта положила ложку в пустую миску. – А вот ещё скажи мне, Джемма, куда подевались вещи Барбары?

– Какие вещи? – лицо той сделалось вот прямо лисьим – ничего не знаю, мол, ни про какие вещи.

А я заинтересовалась – что, у богатой меня было что-то, кроме рубахи?

–В которых её сюда привезли, – Марта не сводила глаз с Джеммы.

У той глаза забегали, руки затряслись, а потом ещё и нос зашмыгал.

– Мы… госпожа Марта, мы не подумали…

– И о чём же вы не подумали? – голос госпожи Марты оставался мягким, но я ощутила напряжение в воздухе и поняла, что та каким-то образом заставляет Джемму отвечать

– Ну… что ей понадобится, – прошептала Джемма.

Да они ж думали, что я не очнусь, дошло до меня. И вещички-то прибрали. А Ворона мокрохвостая не так богата, как хочет показать, и ей, наверное, вправду нечего мне дать, кроме простых шлёпок на ноги.

– Сейчас ты пойдёшь и принесёшь всё, поняла?

– Но… я не знаю, что у кого, – и ведь ещё пытается юлить, дошло до меня.

– Так узнай, – припечатала госпожа Марта.

Джемма подхватилась и выбежала, кажется – в слезах.

– Не печалься, деточка, и не обижайся на них. Они видели в жизни мало хорошего – почти все. А у тебя ещё целый сундук вещей, тебя не в одной рубахе привезли.

– И как только они до того сундука не добрались, – выдохнула я.

– Не смогли открыть, – усмехнулась Марта.

Так-то да, я сама тоже не смогла. Сказать об этом?

– По правде, и я не открыла.

– Откроешь ещё, – усмешка Марты вышла добродушной.

Джемма вернулась, и принесла, можно сказать, богатство – длинное шерстяное платье, пару чулок, кожаные башмаки с завязками, какой-то кусок ткани с узорчатой каймой, кожаный ремень с красивой пряжкой и кожаную же сумку с петлями – видимо, чтобы подвесить на тот ремень. В сумке лежал костяной гребень, пара носовых платков, мелкие ножницы, иголки и нитки, маленький ножичек и деревянная ложка. Вот так, уже что-то. Не пропаду.

– Спасибо вам, госпожа Марта, – сказала я совершенно от души. – Так-то уже и жить можно, ещё бы рубаху чистую найти.

– Найдёшь, – кивнула Марта.

– И мне завтра обязательно нужно в баню.

– Понимаю, – кивнула целительница. – Сделаем. А сейчас спи, хорошо?

Она коснулась моего лба пальцем – и глаза мои закрылись всё равно что сами собой.

Меня ещё раз будили поесть – видимо, вечером, и видимо, по распоряжению госпожи Марты. И проснулась я утром уже достаточно бодрая – и духом, и телом. Встала с постели, осмотрела кувшин, убедилась, что пуст, и задумалась – если я вчера как-то вызвала много воды, то смогу ли я наполнить кувшин?

Эх, знать бы ещё, как это сделать! Что там говорили вчера? Близко море? Наверное, и река какая-то есть? И как сделать, чтобы вода откуда-то там оказалась вот в этом кувшине?

Я закрыла глаза и представила, что наливаю в кувшин воду. Из-под крана. Вода льётся, хорошей такой струёй, и её можно пить – как дома. Я даже ощутила вкус той воды… и тут руки мои приподнялись над кувшином и сделали что-то. Какой-то жест. И ещё один. Голубоватое сияние я увидела даже сквозь сомкнутые веки.