Катя Баженова - Окация

–Девочка, ты кто?

Я сквозь слёзы отвечаю:

–Пустите, это мои родители, это наша машина.– Меня, наверное, услышали полицейские, потому что они сразу после моих слов подошли.

–Как твоё имя?

–Пустите – я кричу, вырываюсь, я не хочу никому и ничего отвечать, мне удалось вырваться. Я побегаю к машине и вижу, что там никого нет, вижу свой обгоревший дневник и сразу достаю его. Около машины, кроме несколько полицейских, больше никого нет. Я вижу Джексона, который стоит около другой скорой, и иду к нему, может они там. Я подхожу и вижу, что кого-то загружают в машину, этот человек очень сильно обгорел, но он живой он дышит. Как только в машину загрузили человека, то сразу же закрыли двери и уехала. Я спрашиваю:

–Джексон, кто это?

Он сказал только – Мама – Я почувствовала, как мне становится плохо и я чуть не упала в обморок, но тут брат вывел меня из этого состояния:

–Где ты это взяла?– И показал на мой дневник, у которого переплет подгорел. Но я только показала на машину.

–Где папа?– тихим голосом спросила я. Джексон подошёл и обнял меня:

– Его больше нет.– У меня в голове начинает пульсировать, и слова Джексона отдаются эхом. Я падаю на колени и кричу:

– Я не верю, ты врёшь. Это ты во всём виноват, если бы ты попросил прощения, мы бы все месте поехали домой или вообще никуда бы сегодня не поехали.

–Я не виноват, я не причём, Эльза прошу не вини меня.

–Нет, ты прав,– я поднимаю на него свой взгляд, который полон слёз – это я виновата, я должна была поехать с ними, если бы поехали сразу, как ты вышел, мы бы проехали это место. Или я должна была быть с ними и погибнуть, это я во всём виновата, это я их бросила, решив поддержать тебя.– Я задыхаюсь от слёз.

–Нет, не нужно так говорить, ты не виновата, никто не виноват, это случай. И мама жива.

Я встаю с колен и бегу к скорой, к той, в которой был тот человек, как я поняла, водитель грузовика. Да, он там же рядом с ним полицейский и врач. Я подбегаю и кричу на него, у меня уже нет слёз, только красные глаза и мокрое лицо.

–Что вы натворили? Как вы могли? Вы убийца, моего папы

нет, а вы сидите здесь.– Меня хватает и поднимает в воздух

полицейский. А я продолжаю кричать.– Это вы выехали на

встречную полосу, а не он, почему? Почему так?– И тут меня

полицейский просто уносит оттуда, а брат идёт за нами. Я

вижу брата мамы с женой, они подбегают к нам. Дядя идёт

разговаривать с полицейским, а тетя успокаивает меня и

Джексона. Через некоторое время мы с братом уже сидим у

них в машине и едем в больницу. Туда уже привезли маму

и оттуда мы поедем в полицейский участок, где брат даст

показания. Мы сидим в больнице уже достаточно много. И

я открываю свой скетчбук и вижу, что последний мой

рисунок-это машина, которая едет по лесу и весь рисунок

перечеркнут. И я вспоминаю все моменты, когда мы были

вместе: Как мы играли во дворе нашего дома в футбол всей

семьёй, как Джексон играл на гитаре каждый вечер, как я

пошла в первый класс, все наши семейные праздники. И

опять начинаю плакать, выходит доктор и сообщает, очень

плохие новости, теперь мы одни. Я и Джексон. Тётя упала в

обморок. А я просто начала рисовать, я нарисовала себя и

брата. Мы вышли из больницы и направились в полицию.

Нам там сказали, из-за чего произошла автокатастрофа.

Оказывается, что этот

мужчина, водитель грузовика, не справился с управлением

и выехал на встречную полосу. Меня бросает в дрожь.

Джексон в ступоре, а дядя Дэрик и тетя Лиа говорят нам,

что они будут нашими опекунами-родителями. Я не слышу их, не хочу и не могу воспринимать то, что мы остались совсем одни в этом огромном и жестоком мире, не понимаю, как мне справляться и жить. Как вообще можно дальше жить без родителей. Они же не поддержат, не помогут, не обнимут. Я только сейчас начала задумываться о том, что мы не дорожили простыми моментами, не дорожили тем, что были просто рядом и все вместе. Мы просто принимали всё как должное, Джексон не слушался их и не считался с ними, я же иногда бунтовала и ссорилась с ними, я думала, что они всегда будут рядом, что у нас ещё полно времени и что вы сможем всё наверстать. Я снова рисую и пишу, что произошло за эти 2 дня.

Как только мы вышли из полицейского участка, мы поехали в наш дом и забрали наши вещи, ехали мы всю дорогу молча, никто не мог сдерживать слёз, никто не мог осознать, что это реальность. В доме всё напоминает о них.

Здесь очень много наших фотографий. Вот я совсем маленькая, мы на море и брат держит меня на руках, а папа маму, они такие счастливые и радостные. На другой фотографии мы в этом доме, мы только купили его и разбираем вещи, фотографировал отец, а я совсем маленькая в коляске рядом с которой стоит мама, а Джекки открывает коробки. Много фотографий с пикников и совместных поездок. Мы были дружной семьёй, да у нас были разногласия, но в целом мы были близки. Удивительно, как за несколько часов может измениться жизнь. Ещё утром мы вместе завтракали, а в полдень я с братом остались одни на всю жизнь. Вчера я ехала со школы вместе с папой, и обсуждали, как лучше покрасить веранду к лету. Я ловлю себя на мысли, что я стою и смотрю на кухню уже минут 15.

Я поднимаюсь к себе в комнату и собираю свои вещи. Мы

не будем жить в этом доме, его забирает государство так

как он оформлен в кредит, и выставят на продажу,

удивительно, но, наверное, его следующим жильцам не

скажут, куда делись прошлые. А я с Джексоном

теперь буду жить у наших родственников. У них нет своих

детей, так что мы им будем, как родные, это они нам сами

сказали, только вот, они не будут нам, как родные.

Глава 4

Вот мы уже в нашем новом доме. У меня своя большая и просторная комната, не такая как в прошлом доме, но тоже нормальная, здесь нет красивых картинок, постеров с любимыми группами, сериалами, моими картинами, эта, же комната пустая и нет никакой радости клеить постеры сюда, будто жизнь, которая была раньше, была лишь сном. Сейчас я разбираю свои вещи и ко мне заходит брат:

–Ты как?

В ответ я молчу, я хочу что-нибудь сказать, но не могу, меня это начинает пугать, я смотрю на Джексона, а потом подбегаю к блокноту и пишу: « Не очень, мне страшно, я не могу говорить.»

–Эльза, почему ты не говоришь? Не замыкайся в себе, пожалуйста – Он смотрит с надеждой и мольбой, и я опускаю глаза.

–Пожалуйста, не надо. Не замыкайся, у тебя есть я, я очень тебя люблю.

Я опять пишу: « Я тоже люблю тебя, но мы даже не

попросили у них прощения» Я увидела у брата в глазах

грусть и сожаление. Он тоже думал об этом, но мы просто не успели. Мы простояли в обнимку минут 20, а после брат сказал мне:

–Всё будет хорошо, я рядом, спокойной ночи.– Я кивнула и он ушёл.