Дарья Малюкова - Как мы стали детективами после того как я умер

– То есть ты считаешь его дорогим для себя человеком?

Она кивнула.

– Хотя нам часто не о чем говорить. И мы знакомы всего лишь пару месяцев.

– Он явно не хочет говорить о себе, а мне не хочется говорить о себе, – пробормотала Мегуми.

Хотя, похоже, она хочет знать.

Несправедливо, что кто-то первый должен начать. У них обоих сложные судьбы и души. Им обоим сложно доверять.

И как минимум одна слишком молода, чтобы не беспокоиться о том, что скажут ей прямо в лицо.

– Но, – продолжила она спустя какое-то время раздумий, глядя куда-то в светлое небо за окном, – Иногда мне кажется в том, что происходит вокруг нет никакого смысла.

– Возможно тебе так кажется? Ты можешь придумать смысл, – закономерный вопрос от Тамоко-сан. – Ты говорила это своему другу?

Страшно думать, что она говорит искренне.

– Не знаю, – отрешенно произнесла девушка. – Я никогда не говорила ему об этом вслух.

– Возможно, тебе стоит. А еще стоит заботиться о себе больше. Кроме тебя, никто не будет делать этого в должной мере.

– Да, я знаю.

Похоже, знать не значит принять. Такая беспечная риторика.

– В любом случае. Мегуми, – медсестра держал паузу, подбирая слова. – Я просто хотела сказать, что ты можешь прийти ко мне с любой проблемой. И я постараюсь помочь тебе всем, чем смогу.

Она смотрела на неё долго.

Видела её безразличное и усталое лицо. Но, похоже, просто поверила на слово. Вероятно, каждому ученику необходимо верить в это, чтобы отвоевать свое право на спокойствие.

– Спасибо, – слезы скатились по ее лицу, пока она держала остывающую чашку в холодных руках.

– Если это правда, я это очень ценю.

Если она ничего не рассказывает тому, кого называет другом, Тамоко-сан нет смысла пытать ее вопросами.

В этом деле просто нужно проявление внимания. А Ханако поможет ей. Он хороший мальчик.

Тамоко-сан встала, потянулась и погладила Мегуми по голове. И даже такое призрачное тепло она все же принимала.

Судьба, способная меняться, – не может быть заурядной.

– И называй меня «Тамоко-сан». У нас разница в возрасте семь лет.

– Хорошо.

*

Пройдет не более часа, как Ханако придет, чтобы попросить гель от ушибов для своих новых синяков и застанет медсестру, смотрящую в окно.

Парень спросит причину, такого резко изменения настроения.

– Мне она ничего не рассказала, – медсестра рассматривала территорию школы, замечая, что глаза бывшего ученика направлены совсем не в небо за окном. – Но она сказала, что считает тебя своим другом. Так что, если она кому-то что и скажет, так это тебе.

– Не думаю. Она не многословна, когда разговор идет о её родителях. И я не говорю о её внутренних проблемах. О которых она никогда мне не скажет.

– По крайне мере, она назвала тебя первым другом за долгое время.

Ханако перевел взгляд на медсестру, не тешась этими словами. Хотя на деле его беспокоили многие вещи на этой неделе.

– Помни открытость должна быть взаимной.

– Она не спрашивает, – отозвался мальчик.

Ничего не выдавало в нем его настроения, и в холодном свете зимней улицы это спокойствие казалось непоколебимым.

– Почему вы рассказываете мне это?

– Потому что я переживаю за тебя и за Мегуми.

Глава 5

– Мама… – от стен, покрытых темно-коричневыми обоями, отразился тонкий детский голосок.

– Заткнись!

Фарфоровая ваза с громким треском упала на пол. Ребенок с длинными рыжими волосами, отшатнулся складывая руки на груди в замок. Зеленые глаза пытались сфокусироваться на чем угодно, но не на разъяренной женщине. Пальцы на руках и ногах похолодели, а все тело покрылось мурашками.

– М-мама… я х-хотела бы встретиться с сестрой – голос дрогнул и к концу предложения стал больше походить на шепот.

– Я же сказала тебе замолчать!

Девочка сильнее сжалась и собиралась уже выбежать из темного помещения, как была грубо схвачена за плечо.

Женщина, стоявшая рядом, сверлила ребенка гневным взглядом карих глаз. Создавалось впечатление что будь её бледная кожа темнее, то мать точно бы слилась с интерьером комнаты.

– Я уже говорила насколько сильно ненавижу твое лицо? Все твое существо просто омерзительно мне… Если бы вместо тебя родился мальчик, – свободная рука скользнула по слегка вьющимся волосам и остановилась у самых корней.

Резкая боль заставила девочку приглушенно вскрикнуть.

– М-мама, пожалуйста отпусти – вырвавшиеся из её горла слова можно было с легкостью принять за скулеж, промокшего под дождем, щенка.

Женщина не обратила на её просьбу никакого внимания, все также продолжая сжимать волосы дочери.

– Знаешь! Я придумала, что можно сделать! – лицо женщины стало веселым, хотя больше походило на то что она сошла с ума.

Мать подтащила ребенка к стоявшему в углу комнаты трюмо и слегка покопавшись, достала из него что-то большое и блестящее.

Ножницы.

Девочка начала вырываться, но это приносило лишь ещё большую боль. Раздраженно цыкнув языком, женщина, долго не церемонясь, несколько раз ударила рыжеволосую об угол того же трюмо.

– Не смей вырываться!

Удар.

Из носа хлынула алая кровь и стекая по подбородку попала на светлое платье. Голова болела неимоверно, а перед глазами плыло.

Все эти чувства создали из мыслей что-то вязкое и похожее на кашу.

Удар.

Среди нарастающего в голове звона, девочка смогла различить как что-то разрезало воздух. Голове стало легче. Мягкие, словно шелк волосы упали на пол. Ноги подкосились, а в глазах потемнело.

Наступила тишина.

*

Девушка резко подскочила на кровати.

Её бешеный взгляд метался по комнате, будто пытаясь понять, где находится хозяйка тела. Она тяжело дышала словно у нее была последняя возможность вдохнуть. Тонкая струйка пота стекла со лба до подбородка.

– Кошмар! – вырвалось у неё с явным гневом и раздражением. – Это был кошмар!

В глазах, до этого испуганных, вспыхнул огонь гнева и непередаваемой ярости. Она пыталась забыть об этом уже почти шесть лет, но видимо вселенная не хотела ей этого позволять.

Мегуми вновь опустила голову на подушку и прикрыла глаза рукой. Хотелось выбить все ненужные мысли из своей головы или снова провалиться в сон, но если странные видения продолжаться, то она не уверена останется ли с ней её железное самообладание.

– Очередная головная боль! – голос был хриплым из-за пересохшего горла.

Повернувшись на другой бок, девушка посмотрела на часы. Полпятого утра.

Надо попытаться уснуть.

Утро было на удивление спокойным, если только не учитывать несколько колких замечаний со стороны матери. Даже кофе, который она готовила, был не таким горьким как во все остальные дни.

Сейчас, сидя на кухне за столом и попивая горячий напиток, Мегуми с безмятежным видом смотрела в окно. Где-то в дали слышался гул метрополитена и рык моторов автомобилей. Жизнь в городе шла своим чередом.