Хармон Купер - Паломник. Книга первая

Она выглядела уставшей, даже изможденной, волосы находились в беспорядке, одежда была завязана небрежно.

– Что произошло? – спросил после долгого молчания Данзен, когда до него дошло, что он видел женщину прежде. Он припомнил слова Мансуха, владельца магазина, о том, что с ее ребенком что-то не в порядке.

Первые же слова женщины это подтвердили:

– Моя дочь, Лиган, больна, – сказала она, утирая рот передником. – У нее черные пятна по всей спине. Ее тошнит. Я показала ее доктору из Первого района, но он велел лишь как следует ее кормить и следить, чтобы она достаточно была на солнце. Хамдо, мой муж, съездил с ней в Чутам, и тамошний доктор сказал то же самое. Но я же знаю, дело в чем-то другом. Моя матушка, она бы…

Женщина умолкла, пытаясь совладать с собой.

– Да?

– Матушка знала бы, как поступить. Она знала отшельника, когда тот еще жил в деревне. Хамдо говорит, что пойдет искать Далана в горы, но это так опасно… Он не сможет пойти в одиночку, – сказала женщина и расплакалась. – Он не такой сильный, как кажется. У него крепкие руки, но только потому, что он все время что-нибудь переставляет и чинит. Он ничего не знает о том, как выжить вне города. А в горах Панчен водятся екаи. И другие твари. Великаны, демоны, разные ужасные создания… Да, бывают и добрые, но злых не меньше, чем добрых…

– Понимаю, – сказал плачущей женщине Данзен. Что-то в его душе всколыхнулось в ответ на ее скорбь. – Возможно…

Женщина вновь взглянула на него и вновь извинилась.

– Прости, что потревожила тебя, Паломник, – сказала она. – Я просто пришла помолиться. Я уйду. Меня зовут Сарнай. Стоило сказать это раньше.

– Возможно…

– Я не знала, что ты тут живешь, правда. Здесь уже лет двадцать никто не живет. Да, двадцать лет. Я едва помню времена, когда здесь жили люди. Я тогда была совсем ребенком.

– Я могу сходить, – сумел наконец вставить Данзен.

Но Сарнай его не услышала.

– Я знаю, тебе до этого дела нет, – сказала она, снова всхлипывая. – Я не хотела тебе мешать. Я… – Она умолкла, наконец осознав, что сказал Данзен.

Он кивнул.

– Ты бы мог?.. – У Сарнай перехватило дыхание. Она торопливо огляделась. – Ты готов мне помочь?

– Мне не сложно.

– Мой муж… Он мог бы подсобить тебе с ремонтом. Он плотник. Лучший в деревне. Если ты можешь… – Она прикусила губу и кивнула. – Да, он наверняка согласится. Если ты найдешь Далана и принесешь средство, которое поможет Лиган, Хамдо наверняка согласится тут поработать. По крайней мере, починит крышу. Она придется как раз кстати, когда начнется сезон дождей. Да и зимы у нас бывают очень холодными.

– Вам не обязательно что-то делать взамен, – возразил Данзен.

– Я тоже могу помочь, – продолжала она, не обращая на него внимания. – Иногда я помогаю Хамдо. Так славно было бы увидеть монастырь восстановленным! Он этого заслуживает.

– Тебе не обязательно что-то делать, – снова сказал Данзен.

– Конечно обязательно. Если ты поможешь мне, моя семья станет помогать тебе. Здесь все так поступают. По крайней мере, всем следовало бы так поступать. Пусть ты и живешь тут, в монастыре, но мы все соседи. Я не знаю, откуда ты, но откуда бы ты ни был, ты пришел к нам… – Сарнай умолкла, поняв, что говорит слишком много. – Мне не важно, зачем ты здесь, это не имеет значения.

– Как мне найти этого отшельника?

– Вот это уже сложнее, – сказала она и нахмурилась. – Вот что. Пойдем к нам, и я нарисую карту, которая поможет тебе добраться до места.

Данзену не нужно было особенно собираться, но он все равно вернулся внутрь, чтобы убедиться в том, что не забыл ничего, что могло бы пригодиться в дороге. Он не хотел оставлять деньги – на монастырь в любой момент могли наткнуться какие-нибудь воры или бандиты.

Вероятно, понадобится смена одежды, огниво и швейный набор. Кроме того, Данзен не хотел забираться слишком далеко в горы без полевого дневника, просто на случай, если ему понадобится опознать какое-то новое создание.

Сложив все нужное в большую найденную сумку, Данзен спрятал оставшиеся вещи среди валявшегося в коридоре хлама, который еще предстояло вынести.

Вместе с Сарнай он вернулся в Шую.

По дороге настроение женщины улучшилось. После обещания Данзена она стала почти беззаботной и ничуть не беспокоилась о том, что ее увидят вместе с ним.

Она рассказывала о том, как выросла в Шуе, как впервые встретила мужа во время праздника урожая и как они жили до того, как заболела их дочь.

Когда они достигли окраины, на Данзена вновь обрушились звуки города: лай собак, курицы, квохчущие перед одним из домов на окраине. Рядом с другим стояла пара лошадей. Вдалеке над другими районами висела дымка, из мастерской позади одного из строений доносился запах горящего угля.

Сарнай свернула с главной улицы и привела Данзена к небольшому, но ухоженному домику. Сразу было ясно, что здесь живет плотник, так как фасад содержался в куда лучшем состоянии, чем другие. На подоконниках стояли горшки с цветами, ступени перед входом были недавно подметены, стены выкрашены в желтый, так что дом казался маяком среди более темных соседей, по большей части темно-коричневых или темно-красных, сохранявших естественные тона кирпича и старого дерева.

– Посиди пока, – сказала Сарнай, когда они вошли внутрь. – Йени, я вернулась.

Из одной из комнат вышла девочка-подросток и издала какой-то изумленный звук при виде Данзена. У девочки были каштановые волосы с отдельными светлыми прядями, длинные ноги и короткое туловище, по носу рассыпалось множество веснушек.

– Как она? – спросила Сарнай.

– Она спала, но потом проснулась от собственного кашля, – ответила девочка, не отводя глаз от Данзена. – Но я сумела усыпить ее песенкой.

– Прекрасно. Ты можешь вернуться в магазин. Передай мои благодарности отцу.

– Пока, – попрощалась Йени и выскользнула за дверь, все еще поглядывая на Данзена.

– Не обращай на нее внимания, – сказала Сарнай и жестом пригласила Данзена в детскую, которая явно была пристроена к дому недавно. – Это, если ты не знал, дочь Мансуха. И она только недавно узнала о существовании парней, – сказала хозяйка и усмехнулась. Потом указала на небольшой столик и стул у двери: – Посиди пока тут.

– Я постою.

Сарнай вышла, оставив Данзена наедине с младенцем. Лиган лежала на животе, повернув голову в сторону. Под распахнутой на спине рубашкой у нее на коже отлично просматривались черные круги с красной каймой. Даже со своего места Данзен ясно видел, что ребенок серьезно болен.

Сарнай вскоре вернулась с клочком бумаги и вырезанным из дерева карандашом.

– У тебя есть еще один? – спросил Данзен, поглядев на грубый карандаш.

– Конечно, – ответила Сарнай и передала карандаш ему.