Макс Каменски - Слезы Феникса. Книга 3. Любовь

Часть 7

Чёрный пепел пятый день подряд медленно оседал на оплавленные руины некогда процветающего города Бангвиль. Заваленные обломками домов улицы были засыпаны толстыми сугробами тёплой золы. В некоторых местах огонь ушёл недавно, а в других – ещё резвился на догорающих последним топливом отчаяния осколках человеческого горя.

Едкий туман войны застлал окрестности.

Безмолвная пустота воцарилась над огромной братской могилой.

Город был уничтожен. Не осталось ни одного целого дома. Только груды мусора, усыпанные пеплом в окружении почерневших стен. Больше половины населения Бангвиля сгинуло в чудовищном пламени. Все, кому посчастливилось выжить, бежали в леса. А те, кто оказался посмелее…

Яр смахнул насевший на брови пепел и поправил кольчужный капюшон на голове. Прильнув к большому обломку дома, он внимательно всматривался в открывающуюся за углом улицу.

Тишина. Только мусор и пепел: никаких признаков чьего-либо присутствия.

Понаблюдав некоторое время за умиротворённым спокойствием, Яр сплюнул и решился подняться. И зря.

Не успел он высунуться, как свистнули болты: один целился точно в грудь асассину. Жизнь спасли чары доспех: вражеское оружие оказалось без магических примесей. И это несказанно обрадовало.

Перекатившись через плечо, Яр занял другую позицию и огляделся. Но, несмотря на магию острого зрения, ничего разглядеть не удавалось.

Оценив обстановку, асассин отполз в сторону, и обогнул лежащую перед ним кучу битого камня. бесшумно сменив ещё несколько позиций, он зашёл за спину врагам: два арбалетчика уютно схоронились за кучей невесть откуда взявшегося песка. Одним была девушка.

В считанные секунды преодолев разделявшее его и врагов расстояние, асассин двумя неуловимо быстрыми ударами кинжала прервал жизни смельчаков: они не успели повернуться. Особые чары свели до минимума шум его движений.

Девушка застонала. Проклятье! Сдавать стал старина Ян. Раньше бил наверняка.

Без лишних эмоций Яр рывком поднял голову неудачливой арбалетчицы и перерезал горло. Быстро и чётко. Как и учили в Школе Асассинов Шепростана.

–. А это я сделала для тебя, – сказал Эльза и протянула возлюбленному венок из полевых цветов.

– Спасибо милая, – сказал Ян, и, приобняв девушку за талию, поцеловал её. – Теперь буду носить сей чудный дар на охоте! – серьёзно проговорил он и водрузил подарок на голову. – Думаю, мне теперь никакие лесные твари не страшны!

– Тебя сочтут таким же сумасшедшим, как и меня, – грустно сказала девушка.

– Так! – Ян осторожно коснулся пальцем подбородка Эльзы и приподнял её голову, строго посмотрев в глаза. – Тебя снова обижали?

– Нет.

– Не ври мне! – брови Яна грозно сошлись к переносице.

– Бабка Алла и её противная дочь Соня кричали мне гадости из-за забора, – по-детски надув губы, призналась Эльза.

– И что же?

– Говорили, во мне обитают бесы и меня надо сжечь.

– Понятно. Ладно, вернусь с охоты – разберусь. Всю деревню поставлю на уши. Хватит терпеть эти издевательства. К тому же муж Сони сейчас не на самом лучшем счету у Старейшины Рурка из-за недавней драки с дружинниками Элиты. Найдём управу на этих удальцов.

– Муж Сони служит префекту Торвиля. – пробормотала Эльза, теребя ворот холщовой рубашки Яна, натянутой под кожаным нагрудником. – Это богатая деревня.

– Солнышко! Я же сказал, что разберусь, значит разберусь! Тебя больше никто не обидит! – серьёзно сказал Ян и ещё раз поцеловал девушку. – А сейчас мне пора. Отряд наверняка заждался.

Подхватив колчан стрел, юноша пристроил его на поясе с левого бока. Эльза помогла привязать ножны с кинжалами на обеих ногах. Походную торбу Ян закинул на спину.

– Не забудь лук, – сказала девушка, передав оружие любимому. В её голосе чувствовалась грусть.

– Конечно! Я же не мог уйти без него! – расхохотался Ян и на прощание крепко обнял Эльзу. – Вернусь через три дня. Постарайся без особой надобности не бродить на улице.

– Да, любимый! – сказал девушка в спину выходящему из хижины Яну и зачем-то схватилась за щеку – старый шрам обожгло резкой болью. Такое бывало… в дни больших неприятностей.

Ян тихо прикрыл за собой дверь и поспешил навстречу отряду: ребята ждали его на выходе из деревни, у кромки леса.

Юноша старался не показывать Эльзе, как он страшно переживал за неё. Несчастную девочку гнобили все, от мала до велика. Не сожгли на костре только потому, что её возлюбленным был он, Ян Рудный, – первый стрелок на деревне Златоустья, что приютилась предгорьях Золотых копий. Благодаря его меткости жители поселения несколько зим не знали нужды в пище.

Но Эльза тяжело переносила выпады в её адрес. Порой она забивалась в тёмный угол своей маленькой хижины и не выходила оттуда сутками. Однажды вернувшись с охоты, Ян застал её чуть не обезвоженной – девушка боялась выйти к колодцу за водой. С тех пор в её доме всегда были запасы еды и воды, заготовленные предусмотрительным Яном.

А началось всё с истории семьи девушки. Мать Эльзы, Норга, была женщиной странной и нелюдимой. Ни с кем особо не общалась, и всё время проводила в мрачной хижине, похожей на шалаш ведьмы из детских сказок. Муж много лет назад погиб в одной из клановых усобиц. Всё бы ничего, если бы Норга не увлекалась колдовством, причём темным. Временами у соседей исчезал скот, гибли урожаи. Ругаться было бессмысленно: хмурая Норга всё отрицала, а доказательств у пострадавших не было. Люди какое-то время терпели выходки темной вдовы, копя злость на саму Норгу и её двух детей – старшую Эльзу и младшенького Ромку – но однажды не выдержали: в одном из домов пропал ребёнок. Похватав топоры да вилы, сельчане пошли на приступ хижины. Сумасшедшая Норга убила двух самых ретивых мужиков, разорвав их на части заклинанием, а затем заперлась в доме и подожгла его вместе с собой и детьми. Норга и её сын погибли. Эльза же спаслась по чистой случайности: вылезла через щель в стене хижины. В память об этой истории на щеке девушки остался шрам от кинжала матери, пытавшейся пресечь побег дочери.

Девочку оставили в деревне по решению Старосты. Построили ей небольшую хатку и оставили на милость Творца. Раз в неделю ей приносили собранную общими усилиями еду да кое-какие лохмотья, чтобы не замёрзла. Заботиться о несчастном ребёнке никто не собирался. Ничего удивительного, что Эльза росла замкнутой и хмурой. Но безудержно красивой!