Александр Мартынов - Миры Душ: Вечный поход

Тот поклонился и с тяжелым сердцем отправился выполнять поручение. Вскоре по «Вечности» пронесся звон, сотрясший весь корабль до основания. Ни разу за всю историю ордена никто не звонил в золотой колокол, но каждый рыцарь узнал звон, будто слышал его каждый день до этого. Все Вечные на борту крепости застыли, бросив свои дела. Они считали. Считали, сколько ударов пробьет колокол.

Только стихла вибрация от первого удара, как раздался второй не менее громкий звон. Рыцари продолжили напряженно вслушиваться и услышали, как колокол пробил в третий раз. Затем воцарилась гробовая тишина. Колокол замолчал, а Вечные попытались осознать то, чему только что стали свидетелями. Затем по коридорам разнесся скорбный крик, постепенно подхватываемый все большим количеством голосов. В этом крике смешалась боль и ненависть, отчаяние и жажда отмщения. Даже духи, заключенные внутри оружия рыцарей, показались в виде своих полупрозрачных проекций, чтобы вместе со всеми выразить скорбь. Но был один дух оружия, почувствовавший утрату острее других. 1-ый паладин Рихтор яростно кричал в пустоту, бессильно сжимая кулаки:

– Три раза! Золотой колокол пробил три раза! Ты понимаешь, Гурен!? – обратился он к своему мастеру, 47-му паладину. – Погиб 3-ий гетман. Мусаши больше нет!

Гурен прекрасно знал это, но он никак не мог облегчить боль Рихтора. 1-го паладина и 3-го гетмана связывала очень давняя история. Когда Мусаши только попал в орден, Рихтор выбрал его своим мастером. Вместе они прошли через многое, и 1-ый паладин был с Мусаши тогда, когда тот погиб в первый раз. Гурен знал, что паладин так полностью и не простил себя за тот день. Теперь же великий герой ордена оказался потерян для всех братьев, а не только для Рихтора.

– Нам нужно к 13-му гетману, сейчас же! – в гневе произнес 1-ый паладин.

– Хорошо, – кивнул Гурен.

Было бесполезно спорить с обезумевшим от ярости духом. Если Гурен не пойдет вместе с ним к гетману, то Рихтор потратит все свои силы, но доберется сам в виде проекции. 47-ой паладин вздохнул и направился прямиком к главе ордена. Когда он оказался перед дверью, гетман сам распахнул ее с другой стороны.

– Мое оружие почувствовало вас еще на подходе, – вместо приветствия сказал он.

Рядом с Гуреном тут же появился Рихтор, задавший вопрос, терзавший его все это время:

– Скажи мне, Золтан, это правда!? – спросил паладин, все еще испытывая слабую надежду.

– Это правда, – тяжело выдохнул гетман. – Мусаши больше нет.

– Как!? Как это произошло? – не унимался Рихтор. – Он же был внутри меча, его нельзя убить!

– Рыцари еще не вернулись с Кассии. Ты же понимаешь, я не могу ничего сказать наверняка, – развел руками Золтан. – Дазай сообщил, что Мусаши сам уничтожил руны на клинке.

– С какой целью? – не понял Гурен.

– Чтобы исцелить своего смертельно раненого мастера, – ответил гетман.

– Он сделал то, на что когда-то не осмелился я, – вздохнул Рихтор. – Даже в смерти он оказался лучше меня.

– Что известно о демоне, сразившем 3-го гетмана? – задал животрепещущий вопрос Гурен.

– Некий Акира Маширо. В донесении Дазая говорится, что он князь демонов. Ему принадлежит как минимум один мир – Сагрот.

– Странное имя для демона, – заметил Гурен. – Оно совсем как человеческое. Обычно они выбирают себе что-то более экзотическое, – паладин задумался, а затем спросил. – Какова его крайность, что он олицетворяет?

– Назвался демоном возмездия. Может двигаться неестественно быстро и источает странные электрические разряды желтого оттенка, – прочитал Золтан из донесения.

– Это все сейчас неважно! – прервал их Рихтор. – Нужно решить, как мы ответим. Говорите, князь демонов сейчас на Сагроте? Так сровняем этот мир с землей. Вырежем каждую демоническую тварь, что найдем там!

Рядом с 13-ым гетманом появилась еще одна полупрозрачная фигура. Это был Фагот, 19-й паладин ордена. За свою человеческую жизнь он не раз успел покрыть себя славой, а потому мог на равных общаться с кем-то вроде 1-го паладина.

– Ты забываешься, Рихтор, – сказал Фагот. – Мы – рыцарский орден ранга примарис, а не легион хаоса, чтобы нападать на чужие миры по собственной прихоти.

– Прихоти!? – вскипел Рихтор. – Ты называешь это прихотью? Орден навсегда потерял одного из гетманов. Впервые за всю историю Вечных! – паладин едва мог сдерживать себя. – Так вдобавок еще именно Мусаши! Ты знаешь хоть одного рыцаря более легендарного, чем он?

– Не знаю, – честно признался Фагот. – Но то, что ты предлагаешь немыслимо. Вмешательство подобного рода обязательно должно быть согласовано с Инквизицией. К тому же, нам придется отозвать обратно в крепость всех рыцарей. Ни один инквизитор такого не одобрит.

– Это правда, – согласился Золтан. – Но есть один способ. Мы можем объявить крестовый поход. На время похода мы выйдем из-под контроля Инквизиции и сможем отозвать назад всех рыцарей.

– Не выйдет, – возразил Фагот. – Крестовый поход может объявить церковный орден, а это не про нас.

– Ну как так, мой друг, – с усмешкой покачал головой Золтан. – Ведь мой разум полностью открыт для тебя. Почему ты не хочешь заглянуть в него и узнать, что именно я имею в виду.

19-й паладин на несколько секунд замолчал, а затем с легкой улыбкой протянул:

– Ах, вот оно что. Нужно сказать спасибо 1-му гетману. Он отстоял перед Инквизицией право на крестовый поход еще в дни основания ордена. Только называется он у нас иначе.

– Верно, – кивнул 13-ый гетман. – Наш поход зовется вечным. Он никогда не заканчивается, лишь приостанавливается на время. И сейчас пришло время продолжить его.

– Инквизиция так просто это не оставит, – заметил Гурен.

– Не оставит, но у нас будет достаточно времени, чтобы решить наши дела на Сагроте, – заключил Золтан. – Я немедленно начну сбор рыцарей. Постараюсь за ближайшие несколько дней вернуть как можно больше. Затем мы выступаем на демонический мир.

– Твари хаоса будут наказаны, – в предвкушении произнес Рихтор. – А большего мне и не нужно.

– Осторожней в своих желаниях, – предостерег Фагот. – Именно неуемное потакание им приводит на путь скверны.

– Не тебе читать мне проповеди, – огрызнулся Рихтор. – Мы с Гуреном найдем Маширо и уничтожим его. Ибо такова наша судьба и предназначение.

– Тогда я буду надеяться, что ты прав, – поспешил заявить 13-ый гетман, пока обстановка не накалилась.

Гурен поклонился гетману и поскорее удалился, пока Рихтор не решил еще что-нибудь сказать. Уже отойдя на значительное расстоянии, он, наконец, спросил у своего духа:

– Что это сейчас было? Ты никогда такого себе не позволял. Особенно в присутствии гетмана.

– Неужели ты не понимаешь, – вздохнул Рихтор. – Я виноват в том, что случилось. В тот день, когда Мусаши впервые пал, я мог спасти его. Я мог замкнуть контур меча и сохранить ему жизнь, но не стал. Мне стало страшно умирать, и из-за моего страха Мусаши сам оказался запертым внутри клинка. Теперь он мертв. Он пожертвовал собой и сохранил жизнь своему мастеру. Поступок, достойный героя ордена. Я не позволю ему остаться неотомщенным. Однажды орден уже отпустил убийцу Мусаши, второго раза не будет!