Ричард Кнаак - Diablo. Королевство тени

Крик резко оборвался.

Все еще зажимая уши, капитан осмелился поднять взгляд… и проснулся.

– А-а-а!

Он скатился с лежака, отбросил от себя плед и, пошатываясь, встал на ноги. Только распрямившись, он заметил, что его люди тоже испуганно вскрикивают и вскакивают, дико оглядываясь вокруг. Двое обнажили мечи и, точно обезумев, размахивали ими, рискуя ранить товарищей. Еще один боец сидел оцепенев, уставившись в пространство широко раскрытыми немигающими глазами, а тело его сотрясала мелкая дрожь.

С губ едва ли не каждого воина слетало, шепотом или воплем, одно-единственное имя… имя Харго .

– Я его видел! – выдохнул Оскал. – Он стоял передо мной, совсем как живой!

– В нем не было ничего живого, – прорычал другой. – Сама смерть не могла бы выглядеть хуже!

– Это было предупреждение! – провозгласил Бенджин. – Он хочет, чтобы мы убрались отсюда немедленно! – Он потянулся к своему спальному мешку. – Что ж, я готов!

Вид испуганных воинов привел капитана Дюмона в чувство. Какое бы ужасное сообщение ни передал им Харго, здравый смысл по-прежнему мешал в это поверить.

– Всем оставаться на месте! – рявкнул светловолосый командир. – Никто никуда не уходит!

– Но, капитан, – запротестовал Оскал, – ты тоже его видел! У тебя это на лице написано!

– Может, и так, но это не причина мчаться очертя голову в джунгли, чтобы нас там постиг такой же конец, как беднягу Харго, а?

Слова командира отрезвили бойцов. Оскал уронил одеяло, взгляд его невольно метнулся к густой зелени за спиной. Бенджин содрогнулся.

– А ты что скажешь. Горст?

Помощник Кентрила казался самым спокойным из всего отряда, хотя даже на его вечно радостном лице появилась тень тревоги. Но все же капитана Дюмона порадовало, что Горст не поддался охватившей отряд панике.

– Здесь лучше, – пробурчал великан. – Там хуже.

– Ну что, слышали? Даже Горст не отважится бежать в джунгли прямо сейчас! Или кто-нибудь из вас полагает, что уж ему-то удастся выжить?

Он снова обрел контроль над группой. Никто не желал возвращаться в жуткие заросли, тем более в темноте. Свет луны не мог пробиться через густую листву.

Кентрил кивнул:

– Утро вечера мудренее. Утром и примем решение. А теперь – оружие в ножны! Навести в лагере порядок, разжечь костры!

Наемники с готовностью бросились выполнять приказы – особенно второй. Кентрил отметил, что за работой люди отвлеклись от страшного видения. Он был уверен, что ночной кошмар скоро улетучится из памяти многих из них. Людям их профессии частенько снятся дурные сны. Самого Кентрила до сих пор мучили кошмары о том первом походе, когда на его глазах погибли командир и почти все члены отряда. Тогда лишь чудо спасло его, но воспоминания об ужасном дне все еще оставались отчетливы… слишком отчетливы.

А этот жуткий сон выделялся из ряда подобных хотя бы тем, что Кентрил пережил его не один. Он не сомневался, что, если опросить каждого, люди опишут подробности кошмара более-менее одинаково.

Хриплый, режущий уши звук внезапно насторожил его. Кентрил стиснул рукоять кинжала прежде, чем осознал, что то, что он услышал, это храп .

Храп Квов Цзина.

Визджерей спокойно спал, ему не мешали ни кошмар, ни паника. Не веря себе, капитан Дюмон направился к палатке, хотел было отдернуть полог, но передумал. Какой толк смотреть на храпящего мага, зачем будить его? Цзин лишь осыплет капитана отборной бранью, а потом потребует, чтобы ему объяснили, почему его потревожили.

Кентрил тихонько отошел прочь от палатки. Он представил себе, как сморщится в глубоком презрении лицо чародея, когда тот поймет причину охватившей всех паники. Храбрые наемники испугались кошмарного сна? Квов Цзин посмеялся бы над подобным страхом и стал бы издеваться над Дюмоном и его людьми.

Нет, пусть волшебник спит. Завтра, однако, Кентрил обязательно сообщит ему, что наемники не собираются ждать, когда золото Уреха посыплется на них с неба. Завтра утром отряд Кентрила отсюда уйдет.

В конце концов, много ли золота могут потратить мертвецы?

Глубоко в джунглях, куда не проникал лунный свет, мокрая, шатающаяся фигура Харго остановилась. Ветки и листья, колышущиеся на ночном ветру, спокойно проходили сквозь гниющую плоть и обглоданные кости призрака. Одинокий глаз слепо смотрел вперед, нижняя челюсть отвисла, открывая почерневший язык и десны.

С вершины высокого сучковатого дерева Зейл наблюдал за омерзительным на вид призраком. В руке некромант сжимал талисман, кулон в форме дракона, обернутый клочком ткани.

– Твоя миссия завершена, – тихо сообщил он призраку. – Теперь покойся с миром, друг.

Харго посмотрел вверх, на некроманта, и испарился.

– Не больно разговорчивый парень, – заметил череп с ветки, на которую Зейл водрузил его. – Как по мне, для большей убедительности покойник мог бы быть чуть поживее, нет?

– Потише, Гумберт.

Худощавый некромант снял ткань с талисмана и спрятал кулон в складках плаща. Еще мгновение он пристально изучал сам клочок.

– Думаешь, до ребят дошло?

– Хотелось бы надеяться. Мне пришлось преодолеть массу трудностей ради этого.

И действительно, Зейлу пришлось туговато. Со своего наблюдательного пункта в развалинах заклинатель почуял гибель одного из наемников. Поэтому он и смог найти Харго и отправить его к бывшим товарищам. Хорошо, что удалось раздобыть клочок одежды, но для этого ему пришлось самому спасаться от той вечно голодной твари, которая сожрала человека.

Кусочек плоти, несколько капель крови – они бы помогли Зейлу лучше, но одежда с тела мертвеца, которую он так долго носил, тоже сохранила связь со своим владельцем, чтобы можно было призвать его. Зейл хотел только прикоснуться к спящему сознанию наемников, использовать их мертвого товарища, чтобы напугать людей и вынудить покинуть Урех, пока не стало слишком поздно. Тень Харго безупречно выполнила свою задачу. Некромант был убежден, что бойцы сбегут с первыми же лучами солнца.

Направить заклинание на визджерея он даже не пытался. Это было бы пустой тратой времени. Защитные чары мага, охраняющие его даже во время сна, предупредили бы того о присутствии Зейла. А этого допускать не следовало.

– Если уйдут они, то придется уйти и ему, – пробормотал себе под нос человек в черной как смоль одежде. – Придется.

Некроманты, жившие по большей части в одиночку, имели обыкновение разговаривать сами с собой. Даже найдя два года назад останки Гумберта Вессела и оживив его череп, Зейл так и не смог избавиться от застарелой привычки.

Гумберту же было все равно, обращается его приятель к себе или к нему, он отвечал, когда чувствовал, что не может молчать.